Алексей Макеев - Охота на глухаря

– А как же Третий глаз? Разве вашему учителю не нужно обуздывать свои желания? – иронически осведомился Гуров.

Эта ирония не осталась незамеченной. Марина взглянула на него сердито, даже зло, и ответила:

– Это только непосвященным кажется, что здесь какое-то противоречие. А его нет! Учитель уже прошел весь Путь, поэтому ему можно то, чего нельзя другим. Когда он приближает нас к себе, это большая честь для нас. Мы этим гордимся.

– Хорошо, пускай. А Сергей… Как, кстати, его фамилия?

– Синельников.

– Сергей Синельников сегодня не выходил из дома?

– Нет, он точно не выходил, – уверенно заявила Марина. – Он все время рядом со мной был, я его видела постоянно.

– Ладно, пока на этом закончим, – решил Гуров, поднимаясь.

Вместе с Мариной они спустились вниз, где их ждал Угланов.

– Ну как, вы все узнали, что хотели? – спросил он.

– Да, все, что хотел, и даже больше, – ответил сыщик. – Больше вопросов пока нет. Но в ближайшие дни они могут возникнуть. Подписку о невыезде я с вас не беру, но прошу завтра и послезавтра из поселка не уезжать.

Выйдя из коттеджа «учителя Святослава», Гуров зашагал по направлению к дому Сыромятникова. Следуя давней сыщицкой привычке, по дороге он размышлял, стараясь систематизировать полученную информацию.

«По всей видимости, Угланов не врет, и никто из них из коттеджа вечером не выходил. Если даже Сергей или сам Угланов покинул коттедж во время перерыва, то за эти 10–15 минут он не мог успеть добежать до озера, сделать прицельный выстрел и вернуться обратно. Стало быть, у меня остается один подозреваемый – Никита Лымарев. Решающую роль в определении его виновности, конечно, будут играть врачебная и баллистическая экспертиза. Если будет установлено, что Тонких ранен не из «беретты», а из другого оружия, то все подозрения с Никиты придется снять. Никакого другого ружья у него не было – ведь мы с Григорием Гавриловичем сами его видели, когда он шел на охоту. И что-то мне подсказывает, что экспертиза будет в пользу Никиты. И кто тогда у нас остается? Только тот загадочный человек в черной куртке и без ружья, которого видел Никита. Или кто-то третий…»

Раздумывая таким образом, Лев подошел к дому. В окнах свет, значит, Сыромятников еще не ложился. Гуров взглянул на часы: шел второй час ночи. Да, припозднился Григорий Гаврилович, ожидая его!

– Ну, что удалось выяснить? – возбужденно спросил он, едва Гуров переступил порог.

Тот хотел было ответить, что устал и утро вечера мудренее, но, взглянув в глаза другу, понял, что так просто от него не отделается.

– Пока мы не слишком продвинулись, – признался Лев. – Версия о том, что стрелял Никита, скорее всего, ошибочная.

– Почему ты так думаешь? Интуиция подсказывает?

– Не только интуиция. Никита убил двух уток. Это факт – я видел птиц, держал их в руках. По его словам, он сделал пять или шесть выстрелов. И это полностью согласуется с результатами осмотра места, на котором он стоял, как ты помнишь, я подобрал там шесть патронных гильз.

– И что из этого? Два выстрела в уток, три в небо, а один – в Тонких…

– Не сходится. Чтобы так себя вести, надо быть человеком чрезвычайно хладнокровным и расчетливым. Решиться на убийство, выцеливать свою жертву – и при этом еще и добычу домой принести, это надо быть опытным убийцей. А Никита Лымарев таким явно не является. Конечно, решающее слово за специалистами, они определят, из какого оружия был ранен Тонких, но я уверен в своей правоте.

– Стало быть, у нас никаких зацепок?

– Почему же, зацепка есть, – ответил Гуров. И передал приятелю рассказ Никиты о человеке в черной куртке. – Надо будет проверить всех, живущих в деревне и в поселке, – заключил он. – Может быть, кто-то еще видел этого странного «охотника без ружья». А еще надо заняться креозотом. Откуда его взяли? Зачем? И главное – кто взял?

– Ну, на вопрос «зачем» ты еще давеча ответил, – заметил Сыромятников. – Чтобы отбить нюх у собак. И на вопрос «откуда» могу ответить. Скорее всего, с железной дороги, точнее, с переезда. Кроме железнодорожников, креозотом, кажется, никто не пользуется.

– Что ж, нанесу визит на переезд, – сказал Лев. – А тем временем завтра приедут люди из полиции, прочешут дно озера в том месте, где стоял этот человек в черной куртке. Глядишь, чего и найдут.

– Но есть ведь и еще одно направление поисков! – заявил Григорий Гаврилович. – Ведь Тонких, кажется, видел убийцу! Помнишь, что он сказал перед тем, как потерял сознание? «Это он… Я его узнал…» Я правильно запомнил?

– Да, все верно, – согласился Гуров. – Возможно, многое прояснится, когда Аркадий Кузьмич придет в сознание. Только когда это случится? Может, завтра, а может, через месяц. Мы ждать не можем, нам надо вести расследование.

– Слушай, а вдруг он этого бродягу имел в виду? Помнишь, он сказал, что бродягу видел и вроде ему лицо показалось знакомым?

– Может, и так. Эту версию тоже надо проверить. Ладно, Григорий Гаврилович, давай ложиться, а то мне завтра, а точнее, уже сегодня, много бегать придется, надо хоть немного поспать.

Лев уже направился к себе в комнату, когда вспомнил еще одно поразившее его обстоятельство.

– Да, а наш приятель Угланов оказался еще более занятным типом, чем мы с тобой думали, – сказал он. – Знаешь, что выяснилось? Он живет со всеми тремя девушками, которые обитают в его коттедже. А эти молодые люди, Никита и Сергей, тут совершенно ни при чем. Такой вот ненасытный товарищ. Занятная, занятная компания… И чувствую я, что с законом этот «учитель Святослав» совсем не дружит. Но только его грехи уже не по моей части…

Утром, пока Сыромятников готовил завтрак, Гуров продумал план на предстоящий день. В первую очередь следовало пройти по поселку, побеседовать с его жителями – благо было воскресенье и почти все обитатели коттеджей находились на месте. Надо было выяснить, не видел ли кто вчера человека в черной куртке и не видел ли кто в предшествующие дни бродягу, который затем бесследно исчез. Вскоре должны подъехать сотрудники полиции из Каширы, надо будет вместе с ними прочесать дно озера. А к середине дня, самое позднее, к вечеру, должны быть готовы результаты экспертизы, и станет ясно, из какого оружия ранен Тонких и виновен ли в этом ранении Никита. Ну, и, наконец, если останется время, можно нанести визит на переезд и посмотреть, как там хранится креозот, узнать, кто мог его взять.

Составив такое расписание, Гуров плотно позавтракал (неизвестно, когда удастся пообедать, и удастся ли вообще) и вышел на улицу. Он решил начать расспросы с последнего на улице коттеджа, который стоял ближе других к лесу. Если кто и видел «человека в черном» или бомжа, то именно жители этого дома.