Пьер Леметр - Темные кадры

Заложники не ощущают никакой угрозы. Мурад изложил свои требования без всякой жестокости, старательно и даже с некоторым удовольствием. Тоном гурмана, который выбирает пирожное на витрине. Кстати, закончив, он выглядит скорее довольным. Вот только никто не двигается. В оправдание заложникам заметим, что и я сам, автор желаемого построения, тоже мало что уловил.

– Ну же, давайте! – говорит Мурад с самым поощрительным видом, который только смог изобразить.

Но вы же понимаете, когда тип вроде Мурада старается принять поощрительный вид, держа наперевес ручной пулемет, дулом которого небрежно поводит перед собой, эффект доброжелательности неизбежно снижается. Поэтому, несмотря на энергичное подбадривание, результат отсутствует. Каждый колеблется.

Тогда мсье Кузен решается. В такого рода деталях и проявляется характер. Никто не знал, как быть. Мсье Кузен перешел к действию. Оглядываясь назад… но мы еще до этого не добрались.

Итак, мсье Кузен выступает вперед и направляется к тому месту, которое было ему указано, мадемуазель Тран в свою очередь тоже начинает двигаться, за ней мсье Гено. Затем поднимается мадам Камберлин и идет направо, мсье Ренар идет налево, и наконец все останавливаются в нерешительности. Мсье Люсей наталкивается на мсье Кузена, а тот, соответственно, на мадам Камберлин.

Мурад обескуражен. А ведь он так доходчиво объяснил свой замысел.

И тут он совершает нечто невероятное. Честное слово, это просто поразительный парень: он кладет свой «узи» на пол и подходит к заложникам. Берет мадам Камберлин за плечи, уставясь в пол, как будто следуя невидимым знакам, нанесенным на ковер. Можно подумать, прилежный ученик, разучивающий танго и пригласивший мадам Камберлин, чтобы повторить пройденное. Он сдвигает ее на метр и говорит: «Тут». Он так поглощен своей задачей, что ему и в голову не приходит, что заложники могут этим воспользоваться, кинуться за его автоматом, схватить, напасть. Мадемуазель Тран, напряженная, как струна, делает шаг к оружию… У меня словно ледышка проскользнула по позвоночнику. Но Мурад как раз оборачивается. По-прежнему занятый своим делом, он берет за плечи мсье Ренара и пристраивает его чуть подальше, потом приходит черед мадемуазель Тран, мсье Люсея, мсье Гено и мсье Кузена. Заложники располагаются широким полукругом, спина к спине. Между ними расстояние около метра. Ни один не стоит лицом к двери.

– Садитесь.

После чего Мурад подбирает свое оружие.

– Вот так хорошо, – бросает он удовлетворенным тоном. – И поворачивается к объективу, как будто камера должна поздравить его с великолепным маневром.

Затем заложники слышат, как открывается и закрывается дверь.

Воцаряется тишина. Проходит две-три минуты.

Наконец мадемуазель Тран осмеливается бросить взгляд в сторону.

– Он вышел, – говорит она почти беззвучно.

– У меня… у меня телефон…

Все поворачиваются к нему.

Мсье Ренар бросает взгляд на остальных. Лицо у него очень белое. Он несколько раз сглатывает слюну.

– Это моей жены, я про него забыл… – говорит он оторопело.

Засовывает руку в один из внутренних карманов и достает мобильник, очень маленький.

– Я… Они не заметили…

Он недоверчиво разглядывает сотовый, лежащий у него на ладони.

Новость производит эффект бомбы.

– Вы нас всех убьете, идиот! – кричит мсье Гено, совершенно вне себя.

– Успокойся, – пытается вмешаться мадам Камберлин.

С ошеломленным видом мсье Ренар переводит взгляд со своего телефона на окружающих.

– Они нас видят, – приглушенным голосом добавляет мсье Люсей, почти не шевеля губами.

Чуть заметным движением подбородка он указывает в угол комнаты, где под потолком установлена маленькая черная камера. Каждый поворачивает голову к потолку, кто направо, кто налево.

– Если там мигает красным, значит она не работает, – уверенно заявляет мадемуазель Тран.

– Нельзя быть уверенным, – возражает мсье Люсей.

– Можно! Когда она работает, то горит зеленый, а когда красный, значит она отключена, – парирует мадемуазель Тран.

В том, как она говорит, чувствуется не просто раздражение – это уже похоже на ненависть.

– Эти камеры, – прерывает мадам Камберлин, – не передают звук. Они не могут нас слышать.

Только мсье Кузен ничего не говорит. Он по-прежнему стоит выпрямившись, словно аршин проглотил. Трупная окоченелость. Несгибаемый.

– Ну ладно, так что мне делать? – спрашивает мсье Ренар.

У него идеально дрожащий голос. Замечательно играет свою роль. После печального выступления Мурада я просто душой отдыхаю.

– Нужно вызвать копов, – говорит мадам Камберлин, пытаясь придать себе уверенности.

– Нужно его отдать им! – взвывает мсье Гено.

– Заткнись, бога ради!

Все поворачиваются к мадемуазель Тран. Она испепеляет взглядом мсье Гено:

– Не хочешь мозгами пошевелить, кретин несчастный?

Она поворачивается к мсье Ренару.

– Кинь его мне, – говорит она, протягивая руку.

Пора мне вмешаться. Я выдыхаю в микрофон:

– Мурад, быстро вернись к заложникам!

Слышу, как парень несется по коридору…

Мсье Ренар кладет мобильник на пол и готовится его толкнуть, как шайбу по льду. Он несколько раз трет его об пол, стараясь сосредоточиться, и наконец делает бросок. Телефон, крутясь как волчок, скользит по полу по направлению к мадемуазель Тран, но траектория оказывается неудачной.

На экране видно, как Мурад открывает дверь ровно в тот момент, когда мобильник заканчивает свое долгое скольжение рядом с мсье Гено. Застигнутый врасплох, тот судорожно запихивает его в правый рукав и принимает нарочито расслабленную позу, как если б он и на йоту не сдвинулся с момента ухода их тюремщика.

Прямо передо мной мсье Деламбр бешено строчит заметки, и на тот момент мне это кажется скорее добрым знаком. Возможно, все его поведение вначале объяснялось простым возбуждением перед стартом. Сейчас он сосредоточенно трудится. Мадемуазель Риве, со своей стороны, тоже делает записи.

Наступает долгое молчание. Мурад теребит себя за ухо – его наушник никак не держится. Поглощенный сложной задачей закрепления наушника, он вроде бы не обращает никакого внимания на заложников. Все взгляды, кроме его собственного, притянуты к мсье Гено, который в несколько заходов безуспешно пытается сглотнуть слюну. Я навожу увеличение на его руку: ясно видно, как он удерживает маленький мобильник в рукаве, стараясь запихнуть его поглубже. Потом он прочищает горло и наконец выдавливает:

– Пожалуйста…

Мурад поворачивается к нему. Наушник выпадает.

– Туалет… – говорит мсье Гено едва слышным голосом. – Мне нужно в туалет.

Этому человеку не хватает хладнокровия, но воображения у него и того меньше. Его брюки мокрые, как половая тряпка, а он просится в туалет… Но Мурад не из тех, кто задается подобными вопросами. Он даже счастлив, что ему представился такой случай.