Николай Леонов - Почерк палача

— Петр Николаевич, прошу снять группу с этих раскопок. Предлагаю на следующей неделе собраться у меня, пересмотреть план работы на ближайшее время.

— Алексей Алексеевич, по делу работают всего два человека. Не велик урон для главка, тем более для министерства, — сказал Орлов. — Они просят всего три дня, я не хочу им отказывать.

— Вы ничего не поняли, генерал, — вновь вмешался первый. — Видимо, за долгие годы службы розыскной азарт начал превалировать в вашем сознании над здравым смыслом.

— Вы совершенно правы, господин генерал-полковник, — неожиданно сказал Гуров. — Я давно замечаю, у нас, розыскников, порой проявляется профессиональная болезнь. Мы так увлекаемся избранной версией, что перестаем видеть реальный мир. У нас существует профессиональный термин: замылился.

— Вы, полковник, умойтесь и протрите глаза, — сказал первый и снисходительно улыбнулся. — Никто не запрещает вам ловить преступников, раскрывать реальные преступления. Мне приятно слышать, что вы осознали свою ошибку, и молва о вашем упрямстве не соответствует действительности.

Бодрашов повел мощными плечами, прикрыл глаза, чуть заметно улыбнулся. Он уже знал, что розыскники не ловят преступников, а задерживают, а ловят сачком бабочек детишки. И смиренный тон Гурова не обманул Алексея Алексеевича, он взглянул на Орлова, который согласно кивнул.

— Господин генерал-полковник, значит, преступников задерживать разрешается? — спросил Гуров почти ласково. — Но прокуратура требует представить и объект преступления, то есть жертву. Если жертв несколько, мы не должны стесняться журналистов, как отечественных, так и зарубежных. В сытой Америке тоже порой происходит непонятное. Например, парень из окна небоскреба расстреливает прохожих.

Первый сообразил, что ему морочат голову, и взорвался праведным негодованием:

— Значит, верно! Полковник Гуров возомнил себя фигурой неприкосновенной! Утром, когда у министра решались первоочередные задачи, министр усомнился в вашей версии, приказал прекратить бессмысленную работу.

Бодрашов поднял голову, недоуменно взглянул. Орлов, как обычно, побагровел. Гуров понял, что генерал-полковник передергивает. Известно всем, что министр не вмешивается в работу на столь низком уровне, он наверняка сказал “разобраться”.

Первый пришел в бешенство, его понесло:

— На коллегии какой-то генерал рассмеялся и сказал: мол, мы можем принимать любые решения, а Гуров продолжит работу по своему разумению. И что больше всего меня поразило, присутствующие отнеслись к подобному заявлению шутливо. Кто-то даже заявил: в каждом городе есть свой сумасшедший. Так вот, я вам, полковник, официально заявляю: либо вы будете служить, как все, и выполнять приказы руководства, либо мы будем вынуждены с вами расстаться. Извините, Алексей Алексеевич, лезу не в свои дела. Генерал, — он кивнул Орлову, — проследите, чтобы охоту за привидениями прекратили.

Генерал-полковник пошел к двери и бросил через плечо:

— Я свяжусь с ФСБ, пусть они со своей стороны тоже проконтролируют, — и вышел.

— Павлу Кулагину совсем делать нечего, — сказал Орлов.

— Господа офицеры, вы все слышали. Убежден, что примете верное решение, — очень спокойно сказал Бодрашов. — Петр Николаевич, у меня к вам личная просьба. Пошейте себе новую форму, или этот чертов мундир вас просто удавит. Желаю успеха. Вы свободны.

Орлов и Гуров распрощались с куратором и вышли. В коридоре Гуров сказал:

— Не долго ему работать. Не успеет переделать кабинет.

— А президенту трудиться разрешаешь? — спросил Орлов.

— А он меня не трогает, — ответил Гуров.

— Везет мужику. Но ты, Лева, заготовь рапорт.

— Обязательно. А ты переоденься и выпей рюмку коньяка.

Гуров проводил друга до приемной, передал на руки Верочке, отправился в свой кабинет.

Станислав, как человек, разбирающийся в жизни министерства, встретил Гурова настороженным взглядом. Нестеренко и Котов на вызов старшего группы к генералу не обратили внимания, они по-прежнему обсуждали детали завтрашней операции.

— Необходимо человек шесть на земляные работы, — говорил Нестеренко.

— Ты не о том печешься, Валентин, — возражал Котов. — Следует по возможности точно определить состав группы. Каждого взять под наблюдение, чтобы потом не гоняться за преступником по всей России.

— Или по всей территории бывшего Союза, — вставил Станислав.

— Шкуру делите, — усмехнулся Гуров. — Людей нам не дадут. — Он вынул из папки лист, проглядел написанное, согласно кивнул. — Я тут ваши позиции определил. Опера Вагина берет под контроль Станислав. Хозяина я буду держать в поле зрения сам. Рабочего Трофимова возьмет на себя Нестеренко. Валентин, учти, он абхазец, может иметь оружие. Котов с инженером Ивашевым руководят земляными работами.

— А Титов? — спросил Станислав.

— Илья Титов там уже не работает, Станислав. Захочешь с ним поговорить, съездишь к парню домой, — ответил Гуров. — Для окружающих, включая генерала Орлова, у нас завтра отгул.

— Не понял, — сказал Станислав вызывающе. — Нас объявили вне закона?

— Ты умрешь от любопытства, друг мой. Сейчас ты едешь в тамошнее райуправление. Предварительно согласуй с начальником по телефону. — Гуров повернулся к Котову и Нестеренко. — Сегодня вы, коллеги, свободны. Семьям скажите, что завтра с утра уезжаете в Рязань. Чтобы они в ваше отсутствие на телефонные звонки отвечали уверенно: Рязань. Отдыхайте, учить вас не собираюсь. Завтра в семь тридцать у техстанции Полоза. Мы со Станиславом подвезем туда инженера Ивашева.

Когда оперативники вышли, Станислав облокотился на стол, подпер ладонью щеку и грустно спросил:

— Сочинять начнешь или для смеха правду скажешь?

— Я не знаю, как тебе ответить, — искренне сказал Гуров. — Ты нового первого зама знаешь?

— Не удостоился... Он, верно, наш кабинет найти не может, — ответил Станислав. — Вижу, симпатичный мужик пришел.

— Главное, умный. Он убежден, что разыскивать покойников — дело зряшное, приказал нашу работу прекратить, сослался на приказ министра. Наверняка врет. Министр на живых-то внимания не обращает, что ему до покойников? Мой непосредственный начальник тебе хорошо известен, по данному вопросу он промолчал. Алексей Алексеевич пожелал удачи, ранее обронив — мол, не сомневается в правильности моего решения. Все, Станислав, как на духу.

— Все кругом правы. Совет ясный: прыгай, полковник, здесь неглубоко, — подвел итог Станислав. — Твое решение известно, будем прыгать.

— Обязательно. Я начал тебе объяснять, как переговорить с начальником райуправления. — Гуров помолчал. — Я наводил о нем справки. Его собирались уйти на пенсию вчера, но пока не могут найти хорошего человека.