Николай Леонов - Почерк палача

— А кто может? — удивился Станислав.

— Полковник Крячко справится. Я на начальника получил самые положительные отзывы, правда, последние полгода он начал выпивать. Настораживает. В таком возрасте выпивать кончают. А вдруг ему деньжат подбросили? — спросил Гуров.

— Как выражается мой начальник, это вряд ли. Что, деньги девать некуда? На хрен старый полковник нужен банде? У него район, заботы, устаревшее представление о морали, — уверенно сказал Станислав.

— Дай бог! — Гуров оглядел Станислава. — Форму не надевай, созвонись и кати на своем “мерсе”. Легенда простая: ищем вещдоки, преступники местные, лучше, чтобы оперчасть до завтра ничего не знала. Нам нужно шесть ментов, желательно молодых, шесть лопат. Машина у него, естественно, имеется, но ты отвези его с шиком домой.

— Как с этим? — Станислав щелкнул пальцем по горлу.

— По обстановке, но лучше у него дома. Жене цветы. Ты, главное, проследи, чтобы он из своего кабинета необходимые указания дал.

Они несколько секунд молча смотрели друг на друга, Гуров хмыкнул, достал из сейфа деньги, дал другу сто рублей.

— И ни в чем себе не отказывай.

— А цветы?

— Попрошайка. — Гуров добавил пятьдесят. — Деньги спиши на свою Вику.

Илья Титов сидел в своем новом кабинете, небольшом, уютном, оборудованном по последнему слову техники. На компьютер главный механик смотрел без страха, но и без понимания.

— Пятилетние играют, — сказал он, обращаясь к симпатичной секретарше, пост которой находился между кабинетами главного инженера и главного механика. — Дети уже через Интернет общаются, а я только с дерева слез. Девочка, мне необходим тренер.

— Очень нужно. — Модная девчонка лет двадцати положила на стол Ильи почту. — Вы на меня ноль внимания, а я вам помогай. Фигушки! — Она чуть отставила ногу, повернулась боком, зная, что профиль у нее обалденный, бюст высокий. Ее звали Светланой, недавно ей исполнился двадцать один, большинство ее подруг вышли замуж, двое уже нянчили детей. В общем, у всех было о’кей, только Светик-самоцветик все еще плясала на дискотеках, валялась в перспективных и черт знает каких койках.

Увидев Илью, девчонка сразу же твердо решила: главмех от нее не уйдет.

— За так только телки пасутся, — сказала она, стреляя глазами и улыбаясь. — Станете говорить комплименты, буду учить компьютеру.

— Красавица! Прелесть! — крикнул Илья, секретарша одобрительно кивнула, качнула бедрами и скрылась за дверью.

На столе зазвонил телефон. Илья прикинул, который из двух, сообразил — тот, что без цифр, видно местный, и снял трубку.

— Слушаю.

— Здравствуй, Илюша. Как устроился?

С прежнего места беспокоят, некто Вагин Борис, проще — мент.

— Здравствуйте, спасибо. А как вы узнали, где я? — удивился Илья.

— Я же опер, мальчик. Мне тут воробышек чирикнул, завтра жди гостей с лопатами, — сказал Вагин. — А впереди, на лихом коне твой молочный братец. Мне Полоз сообщил, что ты к нему заглядывал и вопрос вы уладили. Так вот, слушай, завтра у тебя последний шанс.

— Там лопатами не пробьешься, — утирая выступивший пот, ответил Илья.

— Когда пробьются, шанс твой испарится. Решай. — Вагин положил трубку.

Илья выдвинул ящик стола, сунул руку вглубь и достал вороненый пистолет, завернутый в пластиковый пакет. С новым кабинетом и полногрудой секретаршей он как-то отвлекся от черных мыслей. Сейчас они нахлынули снова. Он не копался в себе, кого больше ненавидит: Вику или мента? Твердо знал, начинать надо с мужчины. Затем уже женщина. Ее он не убьет. Он представлял себе, как опрокинет ее на диван, обнажит атласную грудь. Одну руку на эту грудь, другую на горло, и долго будет смотреть ей в глаза. Не хотела замуж? Так разворачивайся на коленках, затем получи свои проклятые деньги.

Так мечтал Илья Титов, выщелкивая из пистолета обойму, заглядывая в ствол, проверяя спусковой механизм.

Как только “Мерседес” Крячко с выпившим полковником отъехал от здания райуправления, старший опер Вагин зашел в дежурную часть, где ему не пришлось даже задавать вопросы.

— Каждому его дружку давай людей, — бормотал сердито дежурный, просматривая график работы постовой службы. — Молодых и с лопатами. Придумали! Мы дежурная часть или хозвзвод?

— Я слышал, Семен, — сказал Вагин, — до революции в трактирах служили мальчики. Привозили их в Москву из деревни на обучение и называли коротко, но ясно: “мальчик за все”. Что прикажут, то пацан и делает. А за это ему от хозяина полагалась кормежка и койка. Сегодня милиция и есть мальчик за все.

— Именно, — согласился дежурный. — Барин сказал: шесть молодцов с лопатами к семи ноль-ноль. Так и боремся с оргпреступностью.

Вагин охотно согласился, вернулся в кабинет и стал прикидывать, каковы его шансы уцелеть.

Единственный верный шанс, если тела не найдут. Вагин знал, где покойники складированы, обнаружить их сложно. Вагин поставил себя на место Гурова, постарался честно оценить ситуацию. Все зависит от старшего группы, от его упорства и злости. И он сам, Вагин, вел бы себя в зависимости от внутреннего настроя. А может, Гуров иной? Даже наверняка, потому что, имея скверный характер, он служит в главке “важняком”, старшим группы.

Когда начали складывать трупы, а затем, по требованию Вагина, замуровали их намертво, в банде радовались — вот теперь их никто не разыщет. Сегодня вчерашние козыри играют против банды. Гуров не отвернулся, уперся. Лежали бы тела в другом месте, можно было бы за ночь их за сотню километров отвезти, в любой овраг побросать попробуй, привяжи мертвяков к убийцам. Да никогда.

Да, Гуров это понял, потому и не торопится. Жертвы захоронены, перенести их на новое место невозможно, необходимо их найти, тогда можно возбуждать уголовное дело, предъявлять подозреваемым обвинение, а уже прокуратура займется доказательствами. Если жертвы не обнаружат, не будет ничего. Гурову вставят фитиль или уволят, последнее безразлично. Личной ненависти к Гурову опер не испытывал. Бежать Вагин не собирался, отправился домой спать, даже не проверился, есть ли за ним “наружка” или ее нет, ему было все равно. Он выпил водки, но так и не заснул, а в шесть уже поднялся и отправился на работу. От опера сегодня уже ничего не зависело.

Инженера Ивашева в это утро невозможно было узнать. Голова гордо поднята, казалось, человек стал выше ростом, даже шире в плечах.

Станислав вел “Мерседес”, Гуров и Ивашев расположились на заднем сиденье. Инженер открыл лежавшую на коленях папку, достал чертеж, начал объяснять:

— Чертежи прокладки дополнительных коммуникаций, которые были проведены после постройки двух техстанций. Конечно, их должны были проложить одновременно с закладкой фундамента, но российское разгильдяйство непобедимо.