Катрине Энгберг - Кровавая луна [Литрес]

Сара и Йеппе поднялись на холм вдоль длинной очереди. Люди обменивались последней информацией относительно прогноза погоды и улыбались им, явно пребывая в прекрасном настроении, несмотря на холод. Маленькие разноцветные листочки с напечатанными на них номерами объясняли дружелюбность толпы. Если бы публика переживала, что Сара с Йеппе собираются пролезть вперед без очереди, от ее доброжелательности не осталось бы и следа. Можно долго испытывать терпение датчанина, но влезая куда-нибудь без очереди, ты немедленно обретаешь кровного врага на всю жизнь.

На лестнице перед входом в обсерваторию стоял Торбен Хансен в меховой шапке-ушанке и пуховике, надетом поверх рабочего комбинезона. Он собирался оградить вход веревкой и, казалось, был не очень рад их видеть.

— И снова здравствуйте, Торбен. Какой успех! Думаете, облачность рассеется?

Йеппе пустил в ход обезоруживающую доброжелательность. Тщетно.

Торбен Хансен с серьезным видом пожал плечами и продолжил натягивать веревку.

— Мы бы хотели взглянуть на башню и, возможно, еще раз осмотреть ваше жилище. Хорошо?

— Что вы ищете? — Он говорил тихо из-за присутствия толпы ожидающих посетителей, которые стояли у самой лестницы и проявляли любопытство.

— Мы не можем вам сказать. Но мы вас не побеспокоим.

— Я пойду с вами. — Торбен Хансен осмотрелся, затем прикрепил свободный конец веревки к столбику заграждения и направился к небольшому фахверковому домику, стоявшему рядом с обсерваторией.

Йеппе и Сара пошли следом.

Торбен Хансен зажег стоваттную лампочку в прихожей и отступил, чтобы впустить гостей. Склонив голову набок, он дал понять, что они могут делать то, зачем пожаловали, но помогать им он не намерен.

— Мы только осмотрим дом, ладно?

— Что вы ищете? — Голос его звучал все так же отстраненно и неприветливо.

Он снял шапку и принялся перебирать ее в руках, как четки, с порога наблюдая, как гости исследуют пространство его обиталища. От яркого света под глазами у него легли мрачные тени.

— Здесь где-нибудь есть шкаф с причиндалами для уборки?

Торбен Хансен кивнул на мойку. Он и накануне не произвел на Йеппе впечатления сговорчивого типа, но теперь у него во взгляде появилась открытая враждебность, отсутствующая раньше. Возможно, они и впрямь пришли не вовремя, учитывая ожидаемый ажиотаж вокруг мероприятия в связи с лунным затмением.

Сара открыла дверцу под раковиной и заглянула в глубину за мешок с мусором, где стоял ряд пластиковых бутылок. Она достала бутылки и выставила их на стол одну за другой. Моющее средство. Хлор. Концентрированный аммиак.

— А средство для прочистки стоков у вас есть? — поинтересовалась Сара.

— Для прочистки стоков? — Выражение лица Торбена Хансена оставалось суровым. — Не пойму, о чем вы.

— Вы не пользуетесь средством для прочистки труб во время уборки в обсерватории?

— Нет. Конечно, нет. — Его глаза забегали. — Все, кто хоть немного знаком с устройством сантехники, знают, что ни в коем случае нельзя заливать такие средства в стоки. От них образуется жесткая пробка, и сток совсем забивается. Кипяток гораздо эффективнее. — Торбен Хансен снова нахлобучил шапку. Аудиенция близилась к завершению.

— Вы так и не получили вестей от дочери? — Йеппе не понял, почему он задал этот вопрос. Видимо, поддавшись первому порыву. — Мы хотели бы побеседовать с ней в связи с нашим расследованием. — Он старался поддерживать нейтральную простодушную интонацию.

Торбен Хансен напрягся. Замер, точь-в-точь как олень за мгновение до того, как его коснется бампер несущегося по шоссе автомобиля. Можно было даже подумать, что он принял такую позу ради смеха, настолько нелепо он выглядел.

— Вы знаете, где она скрывается? Если впоследствии выяснится, что вы намеренно противодействуете нашей работе, помогая ей спрятаться, или помогаете ей как-то иначе…

Йеппе не договорил, так как у него зазвонил телефон. Он взглянул на дисплей, кивнул Саре и прошел мимо Торбена Хансена на улицу.

— Кернер слушает.

— Да, я обещала связаться с вами как можно быстрее. Я выяснила.

Йеппе тщетно пытался опознать женский голос, звучавший в трубке.

— Простите, с кем я говорю?

— Беата Росенберг, адвокат Миккеля Хустеда. Вы просили меня выяснить, где он был в пятницу во второй половине дня.

Йеппе отошел от служебного домика Торбена Хансена, приблизившись к мрачным зарослям Ботанического сада, чтобы посторонние не слышали разговора.

— Говорите же!

— В пятницу двадцать девятого января Миккель был на рабочем тренинге в агентстве по трудоустройству на Бальдерсгэде. С семнадцати до двадцати часов. Затем там же был предложен вечерний кофе для участников, на который он тоже остался. Это подтверждается его непосредственным руководителем. На курсе числятся пятнадцать человек, я могу переслать вам их список, чтобы вы имели возможность сверить показания.

Итак, у Миккеля Хустеда имеется алиби на момент убийства Кристель Тофт.

Йеппе устремил взгляд в темноту, пытаясь переосмыслить полученную информацию и выводы, вытекающие из новых сведений. Адвокат тем временем продолжала говорить дальше — что-то насчет допроса и прав сторон.

Он услышал крик и в тот же миг почувствовал, что телефон выпал у него из руки, покатился по склону и в конце концов провалился в глубокий сугроб.

Крик раздался со стороны очереди, и так как Йеппе отвлекся на звук, он увидел Сару и Торбена Хансена лишь в следующий момент. Торбен обмотал горло Сары толстой оранжевой веревкой и толкал девушку перед собой, натянув веревку так сильно, что ноги жертвы, едва касаясь земли, семенили по слякоти.

Шапка упала с его головы, седые волосы сияли нимбом, контрастируя с яростным выражением лица. Рот искривился в причудливой гримасе, выражавшей напряжение и решимость. У левого виска Сары сверкнул ее табельный пистолет, готовый выпустить пулю в любой момент и пробить ей череп, если вдруг она вздумает вырываться.

Паника охватила очередь. Внезапно люди кинулись небольшими группками вниз с холма и далее к выходу. Как только стало ясно, что есть угроза чего-то более непоправимого, чем потеря места в очереди, сборище перед обсерваторией рассосалось за считаные секунды.

Торбен Хансен остановился, не отпуская Сару, метрах в десяти от Йеппе. Свет от лампы над лестницей освещал их сзади, так что их лиц было не видно. И все же Йеппе знал, что оба смотрят прямо ему в глаза. Он медленно передвинул руку к бедру, остановив ее в одном сантиметре от кобуры пистолета.

Десять шагов, а может, и меньше. Все трое оценивали в уме это расстояние.

Дуло пистолета находилось в нескольких сантиметрах от глаза Сары. Йеппе перенес вес на левую ногу, приготовившись выхватить оружие и выстрелить. Влажные ладони, сердце того и гляди выпрыгнет из груди, но рассудок совершенно ясный. В одну секунду ствол пистолета повернулся дулом к звездному небу, а затем вновь принял горизонтальное положение. Всего одно движение пальца, и мозги Сары будут разбрызганы по снегу. Это был жест, в значении которого сложно было усомниться.