Вероника Трифонова - Последняя жертва [litres с оптимизированной обложкой]

Это было пыткой для них обоих. Будто они представляли собой двух людей в комнате, посреди которой лежало мёртвое тело, старающихся следовать негласному правилу: вести себя так, будто они здесь одни, и всё хорошо. Скрывая каждый друг от друга то, что ему неприятно смотреть на труп, неудобно каждый раз ходить и тщательно смотреть под ноги, боясь об него споткнуться. И не думать о неизбежной истине: чем дольше они будут находиться рядом с телом, тем больше оно будет разлагаться. От него пойдёт отвратительный запах, который въестся в волосы, кожу, слизистые дыхательных путей, и, прежде чем окончательно отравит, устроит своим жертвам длительную агонию.

Вася не решался особо расспрашивать о Ксюше и о подробностях следствия, а Гоша был не в силах пересказывать всё в деталях.

С утра в субботу он не без радости покинул коттедж, не переставая мысленно благодарить вселенную за возможность уехать и посвятить этот день необходимым встречам. Да и после всех дел Гоша не сразу вернулся к брату. В очередной раз посетил Третьяковскую галерею и бродил по ней два часа, разглядывая полотна и, как обычно, мысленно проводя её сравнение с питерским Эрмитажем; затем заехал в супермаркет и накупил там нужных и не очень продуктов, понимая, что большую их часть он оставит у Васи.

Вернувшись в посёлок и выдержав ещё час совместного бдения, Гоша, сославшись на усталость, поднялся в выделенную ему гостевую комнату – ту, которую он обычно занимал вместе с Ксюшей. Сердце его болезненно сжалось. Он вспомнил о Юре – за минувшее время звонков от него не поступало; значит, в Сертинске ничего нового.

Стараясь ни о чём не думать, он полчаса просидел в кресле, слушая тишину и поглаживая зашедшую к нему пятилетнюю стаффордшириху Элли, положившую свою рыжую голову ему на колени. Её подруга, Сара, носилась где-то внизу.

Засыпая, Гоша подумал, что воздух здесь действительно замечательный. А ещё к нему пришло, плавно переходящее в сон воспоминание, как они с Ксюшей, побывав здесь впервые, задумались о возможности приобрести когда-нибудь свой дом с участком…

Наутро он нарочито слишком вежливо попрощался с братом, выслушал его прощальные и утешительные слова с таким же трудом, с каким Вася, он был уверен, их произнёс. А затем быстро, даже не позавтракав (брат с видом скорбящего на похоронах сунул ему в с собой пакет с едой), уехал, сославшись на то, что ему сегодня надо ещё заехать в издательство. Миновав ворота, Гоша почувствовал небывалое облегчение – он ещё никогда не был так рад, что уезжает от Васи, а главное – следующая их встреча состоится нескоро. И невольно задал себе вопрос: сможет ли он вообще общаться с родственниками так же, как и прежде?

Утро наступившего понедельника встретило его неожиданно наступившей прохладой. Ещё находясь в квартире в Сертинске, Гоша, глянув в окно, увидел застилающие весь обзор влажные клубы тумана. И сейчас, по дороге в полицейское управление, он едва различал на улицах неясные силуэты редких прохожих, спешивших по своим делам. Возможно, дело было в тумане, застилающим видимость, но Георгию показалось, что улицы существенно опустели, будто туман обладал способностью поглощать каждого, кто слишком долго в нём находился. Высасывать всю душу целиком, и делать её своей частью.

Движение на дорогах Сертинска и так было относительно свободным, однако сегодня Гоша ехал один в плотной подсвеченной фонарями дымке, из которой периодически выпалывали дорожные знаки и огни светофоров.

В конференц-зал он прибыл одним из первых, и сел на стул у стены, неподалёку от двери. Оглядывая входящих людей, с большинством которых уже успел познакомиться в той или иной степени, здороваясь с ними, Гоша чувствовал, как к нему возвращается боевой дух. Атмосфера расследования, ставшего теперь основным смыслом его существования, снова заставила чувствовать себя живым. Находящимся в движении.

Последним зашёл Юра и его коллеги, занявшие свои места за столом. Влад сегодня остался в Питере – у него накопилось множество дел в «Крэйне».

Впрочем, в его присутствии не было никакой необходимости. Откровенно говоря – как и в его собственном, да только он сам являлся частью всего этого.

– Доброе утро всем присутствующим, – сказал Костомаров, поднявшись со своего места во главе стола. Сегодня на нем была мятая белая рубашка, а волосы небрежно растрёпаны. – Начнём наше собрание. С вашего позволения, не будем тянуть кота за хвост, и сразу перейдём к делу. – Все мы уже в курсе интересной особенности передвижений Михайленко.

Гоша, напрягшись, подался вперёд. Майор тем временем подошёл к интерактивной доске, замещающей сегодня свернутый проекторный экран, и принялся что-то чертить на ней маркером.

– Итак. В первый раз мы засекли его – он подошёл к столу и взял оттуда листок, на котором, видимо, были внесены информационные выдержки из расследования, – в четверг, двадцать пятого мая, в одиннадцать часов ноль семь минут утра, в Сертинске, оружейном магазине «Пуля». Он пробыл там до шестнадцати ноль девяти, после чего поехал на запад, миновал небольшой посёлок Песочный, и в шестнадцать двадцать… исчез.

Говоря, Сергей параллельно записывал данные в левом верхнем углу. Когда он отошёл, давая всем возможность взглянуть на доску, Гоша заметил там надписи:

«25 мая. 11:07–16:09 – С – к, ор. маг. 16:10–16:20 – дор. чз П-й.»

Со значительным выражением посмотрел на подчиненных, Костомаров вновь склонил голову к личной подсказке, параллельно занося маркер.

– Вновь Михайленко обозначился в девять ноль три утра, опять в Песочном. Через пять минут прибыл в Сертинск, где находился в «Пуле» до одиннадцати, затем отправился в Лупполово, а оттуда в Скотное. Снова вернулся в Песочный, пересёк его – и пропал.

Речь его сопровождал стук стержня маркера о пластик.

– В субботу, двадцать седьмого мая, ровно в девять утра он снова появился там же, где его вчера потеряли. Съездил в Елизаветинку – и снова пропал под Песочным. Всё воскресенье мы не могли его отследить. Так что сейчас мы с минуты на минуту ждём нового явления Христа народу. Михайленко под колпаком у Алексея, он сейчас на аппаратуре, и сразу засечёт, как только тот появится.

– Снова в Песочном, – хмыкнул Гена.

– И это значит, ребята, – прокряхтел подполковник Петров, вставая с места и присоединяясь к своему коллеге, – что мы должны выяснить, куда он ездит после того, как вытащит сим-карту.

Майор следкома сдержанно кивнул, улыбнулся и слегка подвинулся, предоставляя Петрову место рядом с собой, но Гоша успел заметил на его лице секундный промельк недовольства, который он прекрасно понял: Костомарову не нравилось постоянно делить с Петровым «должность главного». С одной стороны, непосредственный босс Юры тоже был руководителем, к тому же выше Сергея по званию и старше его, но с другой – не он был назначен руководителем группы.