Вероника Трифонова - Последняя жертва [litres с оптимизированной обложкой]

– Да. Но… – Ксюша с трудом сохраняла равновесие, – но почему ты считаешь, что только это может затрагивать душу? Есть ведь много всяких вещей, пусть и не таких….впечатляющих, но всё равно ярких, настоящих, запоминающихся! Тех, ради которых и живут почти все! И об этом, кстати, я тоже пишу!

Артём повернулся и внимательно посмотрел на неё. Ксюша, испугавшись, сбавила пыл, но, тем не менее решила продолжить – иначе боялась упасть в обморок.

– Я имею в виду там… дружбу, любовь.

«Боже, что я несу! Он же маньяк, социопат, у него подобного скорей всего и быть не могло!»

– Ну, или… кайф от поездки на аттракционе. От любимой работы. От того, что тебе удалось осуществить давно запланированный проект и заработать побольше денег, а так же улучшить репутацию… гордиться собой, что ты смог это сделать! Безумная настоящая радость! И при этом никто не убит!

Артём, нахмурившись, шагнул к ней, и Ксюша, не выдержав, бросилась ему навстречу, при этом упав и ухватившись за его плечи так, что, скорей всего, порвала ему рукава рубашки и расцарапала кожу. Она почувствовала, как он, крепко поддерживая её, чтобы не дать упасть окончательно, медленно опустился вместе с ней на пол.

Закрыв глаза, она лежала так несколько минут, пока головокружение окончательно не прекратилось. Нащупав обнаженное плечо Артёма, она вцепилась в него и простонала:

– Ни одна мачеха и ни один отец не стоят того, чтобы становиться убийцей… Ни они, ни мама, ни кто-то ещё…

Ей вдруг вспомнились объятия Гоши, и она сжала пальцы ещё сильнее.

Как же она надеялась, что он сейчас жив.

Когда Ксюша почувствовала, что сможет встать, она выпрямилась и открыла глаза. Теперь лицо Артёма оказалось вровень с её собственным. Взгляд его был полуопущен, и Ксения заметила, какие у него длинные ресницы.

– Ксюша… прошептал он. – Тамара ведь была не единственным моим опытом в детстве. Конечно, она стала первой, кто впечатлил меня. Но силу предсмертных эмоций я познал не на ней…

Артём замолчал. Скажи он это в другое время, Ксюша обязательно попыталась бы разговорить его дальше и вытянуть новые подробности его становления как психопата, но сейчас у неё не было ни сил, ни желания слушать, кого ещё он лишил жизни много лет назад.

К её счастью, он так и не стал углубляться в очередную историю.

Его рука по-прежнему лежала у неё на талии, и Ксюша почувствовала, что на какую-то секунду он сжал её ещё крепче.

– Ты можешь думать обо мне что угодно, и это правильно. Я ведь знаю, как всё это выглядит.

С этими словами Артём помог ей подняться и отпустил её.

Ксения задержала на нем взгляд ещё на некоторое время, ожидая, что он продолжит разговор. Но он просто, как ни в чем не бывало, взял со стола свою книгу, и, поправив скатерть на нем, уселся на диван.

– А в целом – мне понравилось. Мне вообще нравится твой стиль. Есть в нем особенность, присущая только тебе. Как и у каждого автора… Это ещё одна причина, почему я люблю читать.

Она удивлённо посмотрела на маньяка, поражаясь его невозмутимости. Надо же – он вернулся к теме обсуждения её отрывка так легко, словно ничего и не было.

– Знаешь – ты в чём-то права. До недавних пор я, как уже сказал, считал самыми эмоциональными и наиболее настоящими только две вещи на свете. Две силы. Рождение и смерть.

Артём замолчал, невидящим взглядом уставившись на стол, словно о чём-то размышляя – может быть, даже думая, как сформулировать следующую фразу. – Раньше… а сейчас? – не выдержав его слишком долгого молчания, осторожно поинтересовалась Ксюша.

Артём медленно помотал головой. Лицо его было непроницаемым.

– А….а что теперь изменилось? Ты начал признавать что-то ещё? – с чувством неловкости, зажатости, и некоторой опаски – как бывало всегда, когда ей приходилось начинать с ним откровенные разговоры, спросила она, но Артём, судя по всему, решил закончить беседу на эту тему, и ничего не ответил, а Ксюша не стала настаивать на её продолжении.

Пожав плечами, она снова взялась за свой планшет и открыла документ. Но вместо мыслей о сюжете книге Ксения терзаясь догадками: могло ли с Артёмом случиться то, что она подозревала? Или это в принципе невозможно?

Видеть в нем хорошие стороны… ведь должны же они у него быть?

Вдруг, несмотря ни на что, на душе у неё заметно потеплело.

Ночью ей приснился кошмарный сон. Начинался он вполне себе как типичное непонятное нечто, составляющее содержание снов у большей части людей – будто за ней сюда прибыла спасательная капсула из какого-то особого отдела «Сферы» – видимо, недавно открытого отдела спасения пропавших авторов и сотрудников, не иначе. Потолок оказался прозрачным, и Ксюша могла беспрепятственно наблюдать, как она, похожая на миниатюрную ярко-синюю космическую ракету, показываясь из-за кромки леса, летит по небу, пересекая поляну и влетая, чудным образом не повредив потолок, в комнату, приземляясь прямо рядом с дверью в ванную комнату. Но когда Ксюша радостно вскочила с постели и пригляделась к ней, оказалось, что это был старинный шкаф из тёмного дерева. Ей вдруг стало жутко. Она чувствовала – что-то в нем было нехорошее. От него словно веяло могильным холодом.

Какая-то часть её сознания буквально кричала немедленно уносить отсюда ноги, но тело словно парализовало.

Как в трансе, Ксюша сидела, в ужасе наблюдая, как дверцы шкафа со скрипом отворяются и оттуда показываются сгнившие коричневые руки. Сквозь полуразложившиеся мышцы проглядывались туго натянутые, похожие на рисовую лапшу нити сухожилий. Вслед за руками показалась и голова. Из-под тёмных волос послышался скрип, похожий на тот, что издают деревья на морозе.

Оживший труп медленно встал на то, что когда-то было ногами, и пугающим, неестественным шагом двинулся по направлению к ней.

Сама не поняв, как вообще смогла пошевелиться, она бесшумно и без единого дыхания опустилась обратно на постель, скрючившись и вдавившись в неё, надеясь, что ожившие останки женщины примут её за невидимку, но чувствовала, что мёртвая подходила всё ближе.

Когда мокрые свисающие пряди коснулись лица Ксюши, она почувствовала, как неведомая сила, несмотря на всё сопротивление, поворачивает её и открывает глаза, будто дергая за привязанные к ресницам нитки.

Теперь, вопреки желанию, она смотрела прямо в лицо покойницы. Но не успела Ксения разглядеть отвратительную плоть, как ту внезапно охватил непонятно откуда взявшийся огонь. В немом шоке она наблюдала, как оставшаяся на нем кожа лопалась и сползала лохмотьями, глаза чёрными ручьями вытекали из глазниц, а губы разъедались огнём, обнажая слишком крупные, почерневшие зубы. Горели, потрескивая, волосы, и красное платье.