Эрик Сунд - Из жизни кукол

Он спросил, не хочет ли она поговорить с ним по телефону, но она отказалась. Решила, что пока и так хорошо. А вдруг ему не понравится ее голос? Тогда всему конец.

Наконец он спросил, невинна ли она, и Нова соврала, что нет. Написала “ Это вряд ли ”, но тут же прибавила, что парней у нее было не особенно много и что ей никто не понравился. Она просто еще не встретила того самого парня.

Он с ней согласился: вот и у него все точно так же. И Нова стала надеяться, что он и есть тот самый. Она представляла себе, как лежит рядом ним и какой он классный. Представляла, как целует его, а может, и кое-что еще.

Потом они мало-помалу заговорили о сексе. У него опыта оказалось побольше, чем у Новы, и он поделился ощущениями. Сказал, что в первый раз было немножко стремно, но потом стало получше. Сказал, что может быть очень-очень хорошо, главное — любить того, с кем этим занимаешься.

Нова прокрутила ленту вверх. Сотни сообщений. Наконец она нашла нужное.

Он: Ты мне так нравишься! Но я должен знать, что ты точно не маленькая.

Она: И как мне это доказать?

Он: Неловко просить, но, наверное, только так и можно… Короче, пришли фотографию, ну, более личную. Вообще-то мне не хочется просить о таком, но, может, нам потом будет проще друг с другом. Может, мы бы даже встретились?

Опять это словечко, подумала Нова. Вообще-то.

Вообще-то мне не хочется , написала эта сволочь. Хотя именно этого ему и хотелось, и он получил и фотографию, и еще дофига всего. Господи, какая же она была дура.

Нова читала дальше, испытывая острую боль. Она помнила ощущение чего-то странного, но манящего. Теперь слова Петера казались ей абсолютно ясными.

Она: ОК ☺ . Хотя не знаю, хватит ли у меня смелости на такую фотографию.

Он: Если хочешь, я тебе свою пришлю. Чтобы по справедливости ☺.

Она: Может, одну пришлю. Только сначала давай ты.

Он: ОК. Только подожди немножко. Сразу не получится…

Нова проверила время, отмеченное в чате. Он прислал фотографию через двадцать минут. Значит, притворился, что раздевается и двадцать минут старается, чтобы фотка вышла получше, не очень неприличная. Нова стала разглядывать фотографию. Да, на ней тот же парень, что и на аватарке, но сообщения явно писал другой человек. На фотографии лежал на боку в кровати робкий паренек.

Нова тогда просто влюбилась в эту фотку, но так уж прямо писать не стала.

А теперь фотография вызывала у нее мысли о всяких ползучих тварях. Змеях и червяках.

Она: Какой ты классный ☺ . Я тебе тоже пришлю фотку, только ты приготовься, что я бреюсь. Мне так нравится. Так в каком-то смысле приятнее. Чище. Скоро пришлю.

Он: Да мне все равно. И я согласен, что так чище, хотя с волосками внизу тоже красиво. Для меня ты в любом случае будешь КЛАССНАЯ!!!

Через двадцать две минуты Нова отправила фотографию, после которой вся ее жизнь полетела к чертям.

Если бы она ничего не отправляла, все было бы нормально.

О чем она думала? Дура, дура.

Теперь, всего два месяца спустя, Нова смотрела на фотографию и видела под манерными ужимками себя саму. Девочку, которая пытается выглядеть взрослой.

Она накрасилась. Тушь, губная помада, пудра.

Напихала тряпок под майку, изогнула бедро, чтобы казаться пофигуристее.

Ну и убогий же у меня вид, подумала Нова.

Он ответил сразу же. Тогда ей показалось, что он написал красиво — немного странно, но романтично. Теперь при виде этих слов ее замутило.

Он: О-о… Веко трепещет, словно бабочкино крыло [15] Строка из песни “I Give You the Morning” . Автор шведского перевода — Фред Окестрём, 1972 г. .

Словно бабочкино крыло.

Как вообще в голову пришло такое написать?

После первой фотографии все разговоры вдруг завертелись вокруг секса, и Нова — не так неохотно, как ей хотелось бы думать — ушла в них с головой. Она отправила Петеру еще несколько фотографий, и вот — медленно, но верно — начали приходить угрозы. Сначала незначительные, скрытые: он писал, что у него развилась зависимость от ее прекрасного тела, и если он не получит еще фоток, то впадет в депрессию. Он беззастенчиво нахваливал ее, льстил, а она заглатывала эту лесть. Ее разглядели, ее ценят.

Потом вдруг — может, всего за какой-нибудь день — все сменилось острым чувством ошибки.

Он признался, что ему девятнадцать, а не пятнадцать, как он писал в самом начале. А потом объявил, что знает — ей не пятнадцать, а всего одиннадцать. Оба соврали на одинаковое число лет, и оба одинаково виноваты. И она даже больше, потому что он же усомнился в ее возрасте. Она ведь помнит?

Да, но ведь взрослый здесь он, а она — ребенок.

Теперь он знал о Нове все, а она о нем — ничего. Ни как он выглядит, ни сколько ему лет, ни как его зовут — вообще ничего.

Знала только одно: она его ненавидит.

И еще кое-что знаю, подумала Нова. Иногда он пишет странные вещи, вроде тех слов — когда он видит ее голой, веко у него трепещет, словно бабочкино крыло.

Будь она посообразительнее, она, может, и сумела бы разоблачить его.

Нова читала, что, если девочки влипают в такую гадость, надо рассказать о случившемся какой-нибудь приятельнице или лучшей подружке. И часто именно лучшая подруга или жертва с подругой вместе рассказывают все какому-нибудь взрослому — маме, папе, учителю, полицейскому, ведь та, что влипла, не решается сама открыть рот.

Но Нове некому было рассказать о “Петере” — оставалось только забыть. Может, лучше прекратить посылать ему фотографии и видео? И будь что будет. Если он приведет свои угрозы в действие и перешлет все ее учителю, маме и Юсси, ей останется только уехать из Фисксетры. Может, в Сёдер, где живут феминистки, они-то не парятся насчет таких вещей. Сильные взрослые девочки помогут ей обрести новую себя. Ее перестанут звать Новой, и она больше не будет дочкой полоумной астрологини.

Может, она даже внешность изменит. Сделает пирсинг, татуировку. Или операцию — так, чтобы ее никто не узнал. Тогда можно сделать себе нос поменьше и попрямее, да и от веснушек избавиться. Темные волосы и карие глаза — она станет красивая, как Эми Уайнхаус. Собственная квартира в Софо [16] Район Стокгольма. Название образовано по аналогии с нью-йоркским Сохо. . Работать в кафе. Покупать одежду. Встречаться с парнями — крутыми, но классными. Хватит с нее Фисксетры, Фиши-Фискис [17] Фискис — “народное” прозвище Фискесетры. Оно обыгрывается в названии фильма “Fishy”, действие которого происходит в Фисксетре. .

Никогда больше не видеть маму, никогда больше не ловить раков по ночам с Налле и Юсси. Она правда хочет, чтобы ничего этого в ее жизни больше не было?

Если понадобится, мама и Юсси встанут за нее горой. Это Нова знала точно.