Франк Тилье - Жил-был раз, жил-был два

Адамович тяжело вздохнул:

— Если бы Калинин предлагал публике просто тела в гробах, ни у кого не возникло бы желания пойти посмотреть. Но, назвав их произведениями искусства, он привлекает толпы. Люди разглядывают анатомию, как смотрели бы на жестокую картину. Разве искусство не является воплощением живого в неодушевленном? Некоторые из результатов его «творчества», если можно так выразиться, напоминают творения Сальваторе Дали, Микеланджело, Йозефа Бойса, горячим поклонником которых Калинин является.

— И вы все равно продолжаете снабжать его тем, что он рассматривает как исходный материал, как сырье…

— Не я. Я всего лишь профессор, не всегда согласный с действиями своей дирекции, особенно в данном случае. И могу вам сказать, что идут жаркие споры, даже на нашем факультете. Но ни для кого не секрет, что здесь задействованы большие деньги. Кроме того, доноры, которых мы ему поставляем, еще при жизни подписали свое согласие на то, чтобы их будущий труп был использован в таких целях. Это может показаться странным, но для некоторых оказаться в музее, пройдя через руки Калинина, является альтернативой разложения, способом существовать вечно… Некоторые профессора даже в шутку говорят, что те, кто завещает свои тела пластинариуму, получают пожизненный бесплатный входной билет.

Он замолчал, как будто его жесткий диск внезапно засбоил, и повернулся к Габриэлю:

— Ваша очередь рассказывать.

Габриэль расширенными зрачками смотрел в землю, уйдя в свои мысли. Он снова видел два тела, подвешенные на лебедку и погруженные в кислоту, чтобы полностью исчезнуть с лица земли. Эти трупы, которые Калинин купил здесь, в анатомической лаборатории, чтобы иметь возможность официально их освежевать…

Чего он так и не сделал.

— Его интересовало только получение сертификатов, — пробормотал он сквозь зубы.

— Что, простите?

Габриэль встал и на мгновение повернулся лицом к собеседнику, оставшемуся сидеть на скамейке:

— Спасибо.

Прежде чем медик успел хоть как-то отреагировать, Габриэль быстрым шагом пошел прочь, втянув голову в плечи. Он миновал толпу студентов, свернул за ограду и исчез на улице. Если польские копы в ближайшее время начнут задавать вопросы, вполне вероятно, что Стефан Адамович расскажет им о французе, описать которого невозможно из-за его распухшего лица. Он объяснит, что этот странный человек искал информацию о двух телах, К417 и К442, и показал жуткие фотографии, в том числе растворенной плоти. Следователи попытаются понять, что двигало иностранцем. Разумеется, они отправятся в пластинариум, обнаружат по всем правилам составленные сертификаты, выданные медицинским факультетом Белостока, и попросят показать соответствующие освежеванные тела. И те будут предъявлены. Копы ничего не поймут. Потому что истина выходит за пределы всего, что может вообразить нормально устроенный мозг.

В тот момент, когда он подходил к своей машине, ему пришла лаконичная эсэмэска от Поля:

Абержель покончил с собой.

Габриэль бросил мобильник на пассажирское сиденье и прислонился затылком к подголовнику, массируя глазные яблоки. Еще один из этих скотов выскользнул из их рук…

Он ввел в программу адрес пластинариума, найденный в Интернете. Через три часа он будет на месте. В конечном пункте. Он не повернет обратно. Он отрубит последнюю голову мерзкой гидре, которая годами творила зло якобы во имя искусства. Жюли, Матильда и, без сомнения, многие другие были отданы на откуп перу Калеба Траскмана. Кисти Арвеля Гаэки. Фотоаппарату Андреаса Абержеля. И скальпелю Дмитрия Калинина. И на нем кровавая эпопея заканчивалась.

Калинин добывал трупы на факультете, избавлялся от некоторых из них в цистернах с кислотой и подменял анонимами, которых он и его шайка выродков когда-то похитили.

Потом он их свежевал, прежде чем выставить на обозрение публики, прикрывшись сертификатом. Идеальное преступление…

Пальцы Габриэля крепче вцепились в руль. Царствование этой мрази окончено.

Он убьет его собственными руками.

В реве мотора Габриэль домчался до Пясечно, небедного городка в окрестностях Варшавы. Современные большие магазины, гостиницы, ряды красивых домов, обсаженных деревьями. Вдоль магистрали, ведущей в торговую зону, протянулся серый трехэтажный параллелепипед с множеством дымчатых окон на фасаде; стоявший отдельно и окруженный просторным паркингом, где еще оставалось десятка четыре машин, он напоминал бы гостиницу при аэропорте, перевалочный пункт анонимных пассажиров, если бы не гигантские алые буквы, подсвеченные спотами, на плоской крыше здания: «ПЛАСТИНАРИУМ». Габриэль почувствовал себя еще более подавленным, увидев это внушительное строение среди многих прочих, в двух шагах от огромного спортивного супермаркета, выглядевшее как очередное место «культурного времяпрепровождения», куда отправляются по субботам, завершив поход по магазинам.

Время было ближе к четверти седьмого, ночь уже подступала, но центр был еще открыт. Габриэль припарковался подальше, рядом со складом товаров. Его пальцы забегали по клавиатуре телефона, он порылся в Интернете и извлек портрет Дмитрия Калинина. Семьдесят лет, костлявое лицо, нос тонкий, как лезвие коньков, глубокие глазницы, откуда поблескивают две серые змеиные радужки. Даже на фотографиях, где его сняли у стола для вскрытий со скальпелем в руке, он был в черной шляпе-борсалино. Эта сволочь позировала с легкой улыбкой, которая скоро навсегда исчезнет с его лица. Габриэль об этом позаботится.

Габриэль надел черную каскетку, только что купленную в центре города, снял свою куртку, сменив ее на новенькую нейлоновую парку того же цвета, и натянул кожаные перчатки. Руки все еще дрожали, и он приложил ладонь к груди, под свитером. Сердце билось слишком быстро, слишком сильно, но это было сердце отца, которому, возможно, предстояло обнаружить тело дочери в закоулках этой гнусной выставки. Отца, который готовился хладнокровно убить человека, чтобы отомстить за своего ребенка.

Он вылез из машины, опустил голову, заметив у входа камеру, и зашел в холл пластинариума. Посетители прохаживались туда-сюда. У турникетов стояли два контролера. Габриэль глянул на объявления, переведенные на различные языки, в том числе на английский. Конференции, кинозалы, exhibition center [83] Выставочный центр (англ.) . . Были указаны тарифы — групповые, для студентов, для пожилых.

Чуть дальше красовалась цитата Калинина: «Пластинация выявляет красоту под кожей, навеки застывшую между смертью и разложением». В рамках висело множество вырезок из газет всего мира, восхваляющих успех выставок. Отдельное объявление уточняло, что все тела являлись добровольным приношением науке, а личные данные, возраст и причина смерти оставались конфиденциальной информацией. В качестве аперитива в центре коридора под стеклянным куполом был выставлен десяток сердец, от самого маленького — сердца колибри — до самого большого — сердца кита. Синие вены, алые артерии. Путешествие начиналось.