Оливье Норек - Мертвая вода

Там, красная, неподвижная, развороченная, местами покрытая мелкими водорослями и раздавленная сотнями килограммов балки, находилась бочка. Через широкую щель в пластике виднелся череп авалонского мальчика.

— Отправляйте тело в Институт судебно-медицинской экспертизы, — распорядилась Шастен, — вместе с требованием на вскрытие и заявкой на сравнение проб ДНК для лаборатории. Все срочно.

— Чтобы не заставлять ждать родственников? — спросил Милк.

— Не совсем. Если это Сирил, мать не признает очевидное. Ее муж даже не хочет, чтобы ей об этом говорили. Если это Эльза, Маргарита Сольнье нас просто не услышит. Результаты нужны срочно только потому, что у меня уже внутренности кипят оттого, что я ничего не знаю.

Один из рабочих сообщил, что бочка сейчас будет поднята и что по требованиям техники безопасности следует освободить помещение. Все покинули дом, предоставив главную роль гидравлическому подъемному крану.

Ноэми вернулась в шатер и вышла оттуда с подробной картой.

— Ну что, Милк, проведешь мне экскурсию по деревне?

Криминалистическая прогулка началась среди унылого, разоренного пейзажа, по болотистой почве, усеянной мокрыми камнями, в окружении окаменевших и ставших бетонно-серыми от минеральных наслоений деревьев с ветками, словно бы молящими о помощи и неподвижными, как жители Помпей. Войдя в старый Авалон, флики сразу ощутили постапокалиптическую атмосферу этого места. Город без единой живой души, развороченные дома, словно обгрызенные каким-то великаном, которому захотелось откусить по куску от каждого.

Они прошли по главной улице и остановились возле склонившегося почти до земли металлического фонаря. Слева от них, в центре двора, перед частично обрушившимся зданием в форме буквы «Г» сохранились заржавленная беличья клетка и горка с треснувшим и не доходящим до земли спуском. Ноэми подошла к указателю, покрытому вязким илом, и протерла его изнанкой своего пальто. Стали видны два держащихся за руки маленьких силуэта.

— Школа? — спросила Ноэми.

— Да, где учились трое ребятишек, — подтвердил Милк.

Она обошла двор и у основания той стены, где прежде был вход, обнаружила запечатленный на камне след детской любви. Там сохранилось неумело выцарапанное сердечко.

Они продолжили путешествие и углубились в прилегающие улочки. Милк показал ей бывший дом семьи Кастеран. На сотню метров дальше и почти на краю деревни — жилище Доренов, рядом с простиравшейся на многие гектары пустошью, свободной от каких бы то ни было строений; должно быть, прежде это были их сельскохозяйственные угодья. И наконец, прямо у границы старого Авалона, на широком холме с крутыми склонами и плоской вершиной, стоял дом семейства Сольнье, почти идентичный тому, что Ноэми видела накануне. Кованая железная калитка, где когда-то располагался вход, была еще крепкой, но внимание Шастен привлек один из камней в примыкающей к ней рухнувшей ограде. Она опустилась на одно колено, чтобы лучше разглядеть глубоко процарапанное на нем сердечко. Второе за день, и высказавшееся гораздо яснее. Она подумала про Алекса и Эльзу. Детская любовь, безграничная, всеобъемлющая, избавленная от всех страхов взрослой любви.

— Капитан!

Ноэми обернулась; ее окликнул специалист из бригады экспертов, одетый в комбинезон, который несколько часов назад, вероятно, был белым.

— Бочка изъята, согласно вашему приказу мы отправляем ее в Институт судебно-медицинской экспертизы вместе с находящимся внутри телом. А вот третьей жертвы мы не обнаружили. Ни в комнатах, ни в подвале дома.

Ничего удивительного, подумала Ноэми, хотя до сих пор так и не нашла объяснения, почему трое детей были разлучены.

— Ну что, Милк, сматываемся отсюда? Что-то это место наводит на меня тоску, — сказала она.

— А представляете, каково им? — ответил молодой флик.

Ноэми взглянула на берег озера, где ряд заграждений удерживал толпу любопытных. Те, кто жил в старой деревне, с горькой ностальгией взирали на то, что осталось от их воспоминаний, летних деньков, вёсен и детства, отныне омраченных ужасом произошедшей трагедии. Следствие топтало их прошлое, оскорбляло былое счастье, не оставляя ничего, кроме мрачного уголовного дела.

Когда Ноэми с Милком вернулись в центр деревни, из шатра вышел Буске с телефоном в руке:

— Капитан, звонят из отдела баллистики.

Ноэми отошла подальше от ревущих двигателей и, прикрыв рукой одно ухо, а к другому поднеся телефон, внимательно выслушала собеседника.

— Пуля не проходит по картотеке, — доложил специалист. — Но поскольку вы уже второй раз отправляете мне ту же модель боеприпаса, мы их сравнили.

— Ту же модель, вы хотите сказать, восьмимиллиметровую? Я полагала, что она довольно редкая.

— Вот именно. Настолько редкая, что при сравнении мы обнаружили, что они идентичны. Пуля, изъятая из подголовника пикапа мэра, выпущена из того же оружия, что и та, которая обнаружена в черепе вашего скелета.

Ноэми лишилась дара речи.

— Капитан, это вам что-то дает?

— Пока не знаю.

— Копию отчета послать вам по мейлу, а оригинал по почте?

— Да, сейчас я вам дам свой электронный адрес. И адресуйте почту на мое имя. Мне бы не хотелось, чтобы письмо пропало… Вы меня понимаете?

Жалкая ложь. Ей просто почему-то казалось важным, чтобы эта информация на некоторое время находилась лишь в ее распоряжении.

— Ну и?.. — поинтересовался Ромен. — Что говорят баллистики?

Краткое сопоставление фактов позволяло установить, что в ноябре 1994 года оружие, стреляющее восьмимиллиметровыми пулями, убило африканца в тот самый момент, когда троих детей будто бы похитил Фортен. А в 2019 году из того же оружия стреляли по пикапу Пьера Валанта в тот самый день, когда хоронили Алекса Дорена. Ноэми была уверена: то, что произошло тогда в старом Авалоне, отражается теперь в новой деревне и вовлекает в расследование гораздо больше участников, чем один Людоед из Мальбуша. Но и эти выводы ей пока хотелось оставить при себе.

— Ничего баллистики не говорят. Такая пуля в картотеке не числится.

Судмедэксперт пересмотрел свое расписание, чтобы в приоритетном порядке произвести обследование пропавших из Авалона. Потому что оно представлялось ему исключительным, а капитан Шастен, которой поручили ведение дела, тоже, на его взгляд, была необыкновенной. Он даже не дал Ноэми времени переодеться и соскоблить с сапог вязкую землю, как ей уже пришлось усесться перед компьютером. Контраст ее рабочего места с чистейшим залом Института судебно-медицинской экспертизы и его сверкающими, как столовое серебро, хирургическими инструментами был поразительным. Судмедэксперт натянул перчатки и обратился к Ноэми с экрана, установленного специально для демонстрации этого второго вскрытия по видеоконференции: