Григорий Романов - Лыткаринский маньяк

На природе он ограничился водкой и шашлыками, саму охоту намеренно проигнорировав.

Зато, неожиданно, это занятие увлекло благоверную. Она выпросила у кого-то карабин и выстрелила вслед убегавшему кабану. Кабан спасся, оглушенный восторженными визгами, но, вот, само ощущение стреляющей палки в руках, жене Михал Михалыча понравилось. Образ человека с ружьем прочно застрял в воображении.

Вернувшись домой, она заявила, что желает быть охотником и иметь собственное оружие. Это показалось Михал Михалычу блажью, и он не обратил на нее внимания. Но, время шло, а любимая не унималась.

Первым тревожным звонком стало ее вступление в общество охотников и рыболовов. Не знаю, что подумали в правлении этой организации, но, гендерных ограничений у них нет, и новоиспеченный охотник в юбке получил свой членский билет.

Затем спутница жизни приобрела металлический сейф, обклеила его пленкой, в цвет мебели, и прикрутила рядом с центром женской вселенной – спальным комодом.

Говоря «приобрела» и «прикрутила», я, конечно, не имею в виду саму хрупкую женщину. Все это сделал Михал Михалыч, поставленный в такие условия, что не приобрести и не прикрутить уже не мог.

Идя на поводу у лучшей половины, супруг рассчитывал, что до финала этот марафон не дойдет: впереди были курсы владения огнестрелом. Увы. Жена и их прошла, и вопрос о покупке встал в полный рост.

Хоть это Михал Михалыч сделал на свой вкус. Купил супруге карабин Сайга, крутой сходством с автоматом Калашникова, но совершенно негодный для настоящей охоты.

Жена в баллистических тонкостях не разбиралась, а он заверил: Прекрасный карабин! Теперь кабан от тебя не уйдет, поскольку ты сможешь палить в него очередями!

Приврал, конечно, поросенок.

На охоту жена так и не собралась. Но, вылезло другое: она стала буквально нянчится с Сайгой. Каждый день доставала из сейфа, чистила, смазывала, полировала. Вскоре к ней присоединилась дочь, и они углубились в это занятое вдвоем, доставая карабин теперь дважды на дню. Как секта, с ружьем-божеством. Выглядело это мило и по-идиотски одновременно.

Чем бы дитя не тешилось, – философски решил отец семейства. Патроны Михал Михалыч предусмотрительно отнес к себе на работу.

Но, оружие и без патронов детям не игрушка. Он это понял, когда вернулся домой и застал дочь за увлекательным занятием: Его подрастающий ребенок, обладающий вкусом птицы-сороки, аккуратно обклеивал приклад Сайги стразами Сваровски.

Никакой опасности для ее жизни и здоровья это не представляло, но угрожало психическому здоровью уже самого Михал Михалыча. Будучи офицером и постоянно имея контакт с оружием, ничего более противоестественного, что можно сделать с карабином, он представить не мог. Точнее мог: видимо, дальше последует переплавка ювелирных украшений и обкладывание идола золотыми пластинами.

Михал Михалыч проявил твердость, отобрал Сайгу и запер ее в сейф. А ключи, вслед за патронами, отправились к нему на работу.

Не сразу, но страсти улеглись. Истукан скрылся в своем капище, и паломничество к нему прекратилось. На крышке сейфа организовалась полочка для кремов, на двери запестрели магнитики.

Прошло несколько лет и о Сайге забыли. Но, на днях, раздался звонок из разрешительной службы: Лицензия заканчивается. Необходимо продлевать!

Михал Михалыч надеялся, что супругу давно отпустило. Однако психоз возобновился вперед лицензии.

– Ты на охоте один раз в жизни была. В первый и последний раз. В кого ты собралась стрелять? – пытался он уговорить жену.

– Соберусь! Просто ты меня еще как следует не достал! – то ли в шутку, то ли всерьез ответила она.

В общем, спорить бесполезно, разрешение надо переоформлять.

Как человек под погонами, Михал Михалыч смутно представлял гражданские процедуры, связанные с этим делом. Знал только, что это муторно и хлопотно, а как именно – не знал.

Установленный порядок можно было выяснить в Интернете. Но, теперь доча припомнила отцу историю со стразами и наотрез отказалась ему помогать: демонстративно вставила наушники в уши и, подпевая кому-то, закатила глаза в потолок.

Михал Михалыч понял, что проще сходить в отдел и на месте узнать, что к чему. Жил он недалеко и с утра, прямо к открытию, отправился выяснять.

В 9.00, в кабинете инспектора никто не появился, и он стал ожидать, рассматривая окружающую обстановку.

На стене висели стенды, призванные разъяснить гражданам порядок получения государственной услуги. На них замысловатые схемы, наподобие программных алгоритмов: квадратики, ромбы, стрелки. Если не то, то это. Не получается так, попробуйте эдак. Все равно не получается – вернитесь ко второму пункту и по новой. В общем, пока не спросишь, – хрен поймешь!

Вскоре, мимо него прошел начальник ОВД, с которым они, когда-то, начинали вместе службу. Начальник остановился, перекинулся с Михал Михалычем парой слов и направился дальше, к себе. А Михал Михалыч остался ждать.

Это все. Не сделав ничего особенного, он внес свой вклад в спасательную операцию, которую и представить себе не мог.

Самыми важными участниками вызволения Антона стали Иван Петрович с напарником и их транспортное средство, а более всего, антенна у него на крыше.

Петрович был работягой и опробовал множество профессий, пока не нашел себя и стабильный доход в чистовой отделке квартир.

Пара лет ушла у него на сбор бригады. Перебрав кучу пустой породы: лентяев, ворюг, алкоголиков и криворучек, Петрович нашел свой алмаз: Игоря. Работящего, смышленого малого, без вредных привычек и задних мыслей в голове.

Вторым, подлинным алмазом Петровича, была его машина. До нее он ездил на старой ГАЗели, сменившей перед этим дюжину владельцев и отработавшей на маршрутах, не поддающихся количественному учету.

Из достоинств у нее была элементарная конструкция и возможность ремонта на коленке, а недостаток один: усталость от людей и от жизни. Трудно сказать, кто из них на ком ездил, но страдания были обоюдны.

И тут, на Ивана Петровича свалился неожиданный подарок. Его шурин, это который брат жены, работал завгаром спецгаража в какой-то спецконторе.

Однажды он зашел в гости, принял лишнего на грудь и размяк под жалобы и причитания свояка. Словом, проникся и предложил Петровичу, за недорого, приобрести списанный из их конторы минивэн: тонированный в ночь, черный Фольксваген Каравелла.

Передавая ключи и документы, шурин хитро подмигнул ему на прощание. Иван Петрович влюбился в машину с первого взгляда. И дальнейшее знакомство только укрепляло это чувство.

Подвеска микроавтобуса подходила больше танку, чем легковому автомобилю.

Спереди, под подобием капота, стояло вообще что-то невообразимое: V-образная восьмерка аж с двумя турбинами.