Григорий Романов - Лыткаринский маньяк

– Зайцев, подъем! – громко скомандовал полковник, походя по первому этажу.

Водитель, старший сержант Зайцев, выглянул из комнаты отдыха, зевнул и ошалело уставился на суматоху, царившую вокруг.

– Давай-давай! Хватит дрыхнуть. Уезжаем! – взбодрил его начальник и быстрым шагом направился во двор. Сержант поспешил за шефом, на ходу застегивая рубашку и одевая галстук.

Автоматические ворота медленно отъехали в сторону, и служебный Хундай Гранд, без люстры, но в боевом синем раскрасе, рванул с места.

А вдоль забора, наперерез ему, не менее бодро, набирал скорость черный микроавтобус с довольными работягами. Траектории их явным образом пересекались. Еще секунда, и…

Нет, они не столкнулись физически. Оба резко затормозили, остановившись друг перед другом, под прямым углом. Но, это было ДТП пострашнее. Ментальное, я бы сказал.

Выругавшись, сержант занес руку над рулем, чтоб посигналить наглецам. Но, начальник перехватил ее: Не надо.

Взгляд полковника был устремлен сквозь лобовое стекло минивэна, за которым Петрович с Игорьком, оба в черных робах и вязанных шапочках с отворотом, напряженно смотрели на него с немым вопросом: прибьет или нет?

Вот и конец. Сейчас откроются двери… – пронеслось под фуражкой у Сергея Николаевича и, вдруг, все стало далеко и неважно. Перед глазами побежали яркие картинки: детство, покойники-родители, первый звонок.

Первая влюбленность, жена, выходящая из роддома с перевязанным кульком. Вручение диплома, первое назначение, первое дело…

И еще много первого пробежало, чем не принято гордиться и не хочется вспоминать. Кадры прожитой жизни мелькали, стремительно подходя к сегодняшнему дню, по всей видимости, последнему.

Слева, за грудиной, в такт сердцебиению, быстро нарастала щемящая боль: Раз, два, три… И нет сил ее терпеть. Четыре, пять, шесть… И не стало возможности с ней жить.

– Как больно, старшой! Как больно-то. Все, сынок. Вот и все…

Сергей Николаевич выгнулся вперед, хватая ртом воздух, тело его напряглось и задрожало. Потом глаза закатились, руки опали плетьми, и он обмяк в кресле.

– Что с вами, товарищ полковник? – растерянно спросил старший сержант. Но, с ним уже ничего не было, как не было уже и самого товарища полковника.

Водитель посмотрел на звезды на погоне шефа: Звезда и смерть Хоакина Мурьеты. – почему-то вспомнилось ему.

Постояв немного перед застывшим на месте Грандом, Петрович осторожно тронулся и медленно проехал мимо полицейских ворот. Потом прибавил газу и выдохнул с облегчением:

– Ну вот, все полицию ругают. А они, смотри, какие вежливые. Ведь, явно спешил, а пропустил!

Дома его ждали жена, старая, одноглазая кошка и сын Володька. Нескладный, прыщавый подросток. На уме ничего, кроме рэпа, гаджетов и свободы.

Вскоре после этих событий, Федора Романыча со службы попросили. Напрямую ни с чем не увязывали, но дали понять. Прозрачно, как это умеет делать руководство.

Старая, как мир, история повторилась: козел отпущения принял на себя грехи и был изгнан за ворота.

Успокою зоозащитников: козел при этом не пострадал. Переводом ушел во ФСИН, сохранив звание и получив равноценную должность. Чем он там занимается, точно сказать не могу, но он доволен, хоть и не имеет теперь отношения к наркотикам.

Новое начальство тоже довольно. О Лыткаринском маньяке здесь никогда не слышали. У Федора Романыча идет льготная выслуга и место, наконец, полностью соответствует его мировоззрению.

Макаров, после смены, сдал однофамильца в оружейку, и больше его в отделе никогда не видели. Удостоверение, жетон и заявление об уходе он прислал по почте.

Как теперь он выплачивает ипотеку и содержит жену, доподлинно не известно.

Известно только, что однажды придет день. Солнечный, хороший. И какой-то невзрачный пьяница, чье лицо покажется смутно знакомым, улыбнется ему и скажет:

– Будь счастлив, Макаров, и не переживай!

Он тебя простил.

P.S.

Через год, в отделе произошел любопытный случай.

По традиции, Николай Павлович, новый начальник ОВД, затеял частичный ремонт. В этот раз краски и сухие смеси добрались до левого крыла четвертого этажа, в кабинеты уголовного розыска.

В одном из них находился сейф, весом под двести кило, с залитым между стенками бетоном. За счет этого он был несгораемым, неразрезаемым и неподъемным и стоял на одном месте со времен открытия райотдела.

За рабочими присматривал Денис, тот самый молодой опер из бывшего отделения Федора Романыча. Сейф отодвинули, и оперативник увидел на полу тонкий, пожелтевший лист. На бумаге оказался машинописный текст следующего содержания:

КОДЕКС МАНЬЯКА

1. Истинная цель маньяка – смерть жертвы.

2. Сущность маньяка и Истинная цель не тождественны. Истинная цель не поддается анализу и не может быть описана в известных терминах.

3. Действия маньяка иррациональны. Случайный выбор жертвы единственно соответствует Истинной цели и освобождает маньяка от любой ответственности.

4. Произвольный выбор жертвы противен Истинной цели и низводит маньяка до убийцы, достойного сгнить в тюрьме и сгореть в Аду.

5. Нападение на жертву должно быть немотивированным и молниеносным. У жертвы не должно возникать иллюзий и надежд на спасение.

6. События для жертвы должны развиваться от плохого к худшему и безусловно заканчиваться смертью.

7. Страдания жертвы могут служить к эстетическому удовлетворению, но не могут подменять Истинную цель.

8. Самоубийство жертвы нежелательно, поскольку допускает проявление жертвой собственной воли, что не в полной мере соответствует Истинной цели.

9. Сущность маньяка трансцендентна и не зависит от физического тела.

10. При отсутствии физического тела, маньяк существует в виде функции, и вероятность его воплощения в любой точке времени стремится к единице.

11. Маньяк всегда отражается в зеркале, но никогда не равен смотрящему.

Л. М.

От прочитанного ему стало не по себе. Чего только не находили под сейфами, шкафами и холодильниками… Заявления, рапорты, вещдоки, отказные материалы, письменные указания прокуроров и собственных начальников, засохшие куриные ножки, патроны, бычки, зажигалки. Пару раз даже уголовные дела, одно из которых – арестантское.

По сути, все, что физически пролазило, могло там лежать. Но, это… Этого просто не могло быть, а оно было!

Денис показал бумагу соседям по кабинету, те дальше, и вскоре весь отдел обсуждал находку.

Начальник участковых, уже по традиции, предложил отправить Кодекс в музей главка. Но, подумав, сам же от этой идеи отказался: Нет, это точно не их экспонат.