Май Шёвалль - Человек по имени Как-его-там. Полиция, полиция, картофельное пюре! Негодяй из Сефлё

– Вы вызвали врача?

– Нет, – покачал головой мужчина. – Я решил, она уже мертвая и нет смысла вызывать врача. – Он немного помолчал и добавил: – Я не хотел причинить ей боль. Я просто рассердился. Она не должна была так вести себя со мной.

Бенни Скакке встал и снял свое пальто с вешалки у двери. Он не был уверен в том, что поступает правильно. Надев пальто, он сказал:

– Почему вы пришли сюда, а не в районный полицейский участок? Ведь тот гораздо ближе.

Готтфридссон встал и пожал плечами.

– Я подумал… подумал, что убийство…

Бенни Скакке открыл дверь.

– Будет лучше, если вы пойдете со мной, герр Готтфридссон.

Через несколько минут они подъехали к дому, где жил Готтфридссон. В машине он сидел молча, руки у него сильно тряслись. Мужчины поднялись по лестнице, Скакке взял у спутника ключ и открыл входную дверь. Они вошли в крошечную темную прихожую с тремя закрытыми дверями. Скакке вопросительно посмотрел на Готтфридссона.

– Там, – сказал Готтфридссон, показывая на дверь слева.

Скакке сделал три шага вперед и открыл дверь.

Комната была пуста.

Мебель здесь стояла обшарпанная и пыльная, но, судя по всему, с места ее никто не двигал. Нигде не было видно следов борьбы. Скакке обернулся и посмотрел на Готтфридссона, который все еще топтался у входной двери.

– Тут никого нет, – сказал Бенни.

Готтфридссон уставился на него широко раскрытыми глазами, потом медленно вошел в комнату и вытянул вперед руку.

– Но ведь она лежала здесь, – пробормотал он и в изумлении огляделся вокруг. Потом пересек прихожую и открыл кухонную дверь. Кухня тоже была пустой.

Третья дверь вела в ванную, но и там не оказалось ничего примечательного. Готтфридссон запустил руку в свои редкие волосы.

– Как это? – произнес он. – Я же видел, что она лежала здесь.

– Да, – сказал Скакке. – Возможно, видели. Очевидно, она не была мертва. Кстати, а почему вы так решили?

– Я же видел, – ответил Готтфридссон. – Она не двигалась и не дышала. К тому же она была холодная. Как покойник.

– Очевидно, она всего лишь выглядела мертвой.

Скакке пришло в голову, что мужчина его разыгрывает и просто-напросто придумал всю эту историю. Возможно, у него вообще нет жены. Хотя, впрочем, видно: предполагаемая смерть жены, ее воскрешение и исчезновение привели его в состояние оцепенения. Скакке обследовал пол, где, по словам Готтфридссона, лежала мертвая женщина. Ни следов крови, ни чего-либо еще ему обнаружить не удалось.

– Ну ладно, – произнес Скакке. – Теперь ее здесь нет. Может быть, имеет смысл опросить соседей.

– Не стоит. Мы в плохих отношениях. К тому же они днем не бывают дома, – попытался отговорить его Готтфридссон. Он пошел в кухню и сел на табурет. – Черт бы ее побрал, где же она?

В этот момент входная дверь открылась. В прихожую вошла маленькая толстая женщина, одетая в юбку с передником и джемпер. Вокруг головы дамы был повязан клетчатый шарф. В руке она держала хозяйственную сумку.

Скакке не знал, что сказать. Женщина тоже молчала. Она быстро прошла мимо него в кухню.

– А, мерзавец, уже вернулся?

Готтфридссон уставился на нее и открыл рот, чтобы что-то ответить. Его жена с размаху швырнула сумку на кухонный стол.

– А это что за тип? Ты ведь знаешь, мне не нравится, когда ты приводишь сюда своих приятелей-алкоголиков. Твои дружки-пьяницы могут найти себе какое-нибудь другое место.

– Прошу прощения, – неуверенно начал Скакке. – Ваш муж подумал, что с вами произошел несчастный случай, и…

– «Несчастный случай»! – фыркнула она. – Несчастный случай, еще чего! – Она обернулась и враждебно посмотрела на Скакке. – Я просто решила его немножко напугать. Пьянствует где-то несколько дней, потом заявляется домой в непотребном виде и начинает распускать руки. Нет уж, с меня довольно.

Женщина размотала шарф. Никаких следов драки на ее лице не было, за исключением небольшой ссадины на скуле.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Скакке. – Вы не ранены?

– Фи! – скривилась она. – Когда он сбил меня с ног, я сделала вид, будто потеряла сознание. – Она повернулась к мужчине: – Ну что, испугался?

Готтфридссон в замешательстве посмотрел на Скакке и что-то пробормотал.

– Кстати, а вы кто такой? – спросила женщина.

Скакке перехватил взгляд Готтфридссона и лаконично сказал:

– Полиция.

– Полиция! – воскликнула фру Готтфридссон. Она уперлась руками в бедра и с угрожающим выражением лица наклонилась к мужу, который съежился на своей табуретке. – Ты что, сдурел? – заорала она. – Привел сюда легавого? Зачем, я тебя спрашиваю? – Она выпрямилась и сердито посмотрела на Скакке. – А вы тоже хороши. Надо еще разобраться, что вы за полицейский. Врываетесь в квартиру к ни в чем не повинным людям. Разве вас не учили, что надо предъявлять полицейский значок, когда вы приходите к честным людям?

Скакке торопливо вынул из кармана свое удостоверение.

– А… ассистент?

– Криминальный ассистент, – сухо сообщил Скакке.

– А что, собственно, вы здесь ищете? Я не сделала ничего дурного, и мой муж тоже. – Она встала рядышком с Готтфридссоном и покровительственно положила руку ему на плечо. – У него есть ордер или какой-нибудь другой документ, который дает ему право врываться в наш дом? – спросила она. – Он предъявил тебе что-нибудь, Лудде?

Готтфридссон покачал головой и ничего не ответил.

Скакке сделал шаг вперед и открыл рот, но его опередила фру Готтфридссон.

– Ага, так, значит, вы здесь незаконно. Меня так и подмывает пожаловаться на вас за вторжение в мою квартиру. А теперь убирайтесь, пока я добрая.

Скакке взглянул на мужчину, который упорно смотрел в пол, потом пожал плечами, повернулся к этой парочке спиной и с чуточку испорченным настроением возвратился в Южное управление.

Мартин Бек и Кольберг все еще не вернулись с Кунгсхольмсгатан. Они сидели в кабинете Меландера и снова прослушивали пленку с записью допроса Мальма, на этот раз в присутствии Хаммара, который заглянул поинтересоваться, удалось ли им еще что-нибудь выяснить.

В кабинете висел плотный дым от сигарет Мартина Бека и сигары Хаммара, а Кольберг поджег в пепельнице обгоревшие спички и пустые пачки, внеся тем самым свой посильный вклад в загрязнение воздуха. Рённ еще больше ухудшил ситуацию, открыв окно и впустив в комнату самый грязный городской воздух во всей Северной Европе. Мартин Бек откашлялся и сказал:

– Разработка версии поджога осложняется тем, что все свидетели находятся в больнице и их нельзя допросить.

– Да, – согласился Рённ.

– Я не думаю, что это был поджог, – заявил Хаммар. – Однако нам не следует делать поспешных выводов до тех пор, пока Меландер не закончит работу на месте пожара и эксперты не скажут своего слова.