Владимир Окороков - Агентство 404

Ладно, завтра, может, что-нибудь прояснится. Степан выключил телевизор и пошел в спальню, но после недельного запоя в ней стояло такое амбре, а замызганная постель нисколько не располагала к объятию с Морфеем, что, захватив с собой плед, валявшийся в кресле, Степан снова перешел в гостиную и завалился на диван. Не спалось, перед глазами вновь возник образ Мишки. Странно, почему-то до того, как ему сообщили о его смерти, он никогда так много о нем не думал, а теперь вдруг он, словно прозрев, стал внимательно и скрупулезно вспоминать даже незначительные детали и контакты, незримо до сих пор их связывающие.

Михаил Сафронов работал в отделе особо тяжких преступлений в сфере экономики, как бы раньше сказали, ОБХСС, но это раньше, когда все было подконтрольно государству и нужно было пристально смотреть, чтобы эта собственность не расхищалась. Но после того как в нашей стране неизвестно почему вдруг возникли рыночные отношения, расхищать собственность стало как-то попроще, а вот бороться с ее расхищением – наоборот. Да и определить теперь, кому же эта собственность принадлежит, стало тоже весьма затруднительно. Тем не менее отдел такой существовал. Офицеры, в нем работавшие, должны были быстренько переориентироваться и снова бороться, но теперь уже с хищением какого-то абстрактного, чужого имущества и непонятно чьей собственности, как известно, ранее принадлежавшей государству. Очень быстро вдруг появившиеся миллионеры, владеющие почему-то стратегически важными предприятиями, буквально указывали, как и куда должны направлять свою деятельность правоохранительные органы, почти что вручную манипулируя большезвездными генералами, управлять которыми раньше была прерогатива лишь государства.

Многие офицеры этого отдела тогда вдруг стали ездить на службу в шикарных автомобилях, пренебрежительно поглядывая на своих коллег из других отделов, паркующих возле управления свои пожульканные, тусклые машинешки отечественного автопрома. Некоторые уже летали в Турцию в отпуск, снисходительно рассказывая коллегам о преимуществах all inclusive 1 1 Все включено. или шведского стола, а особенно потерявшие страх открыто строили трехэтажные дома и дачи. На них, оперов, периодически летающих в командировки в горячие точки, поглядывали с ухмылкой и сожалением. На похороны «двухсотых» не ходили. Вот тогда и появился этот термин – «оборотни в погонах».

Сейчас, после тотальной борьбы с этими мразями, многое изменилось. Служба собственной безопасности, появившаяся в 1995 году, очень многое сделала, чтобы буквально выкорчевать из рядов МВД это явление, но, как видно, не совсем, и сейчас нет-нет да и слышно, что тот или иной генерал арестован, а за ним, как правило, целый шлейф его подчиненных. Ну, не может же один генерал сам по себе что-то стырить, ну, просто физически не может. И что характерно, новое поколение генералов уже не стремится к личному обогащению, и не потому что боится – менталитет изменился, приоритеты другие.

В числе друзей подполковника Дорохова были и генералы. Ведь он тоже окончил Академию МВД, которая открывала путь к высшим офицерским званиям, но так даже до полковника и не дослужился. Да и вероятность получения полковничьих погон была очень призрачной. Должность старшего опера этого не подразумевала, а стать когда-нибудь начальником отдела по борьбе с бандитизмом, где он и работал, не представлялось возможным в силу многих субъективных причин.

Степану внезапно вспомнился эпизод: когда силами спецназа «Кедр» они обезвредили крупнейшую банду заезжих таджиков. Там, в подвале, откуда вывели единственного оставшегося в живых таджика, так как остальные были ликвидированы, остались только Дорохов и Сафронов да кучи долларов и евро, пачки пятитысячных рублей РФ. Они стояли и смотрели на эти бумажки, и единственное, что сделал Степан, обратившись к Сафронову как к старшему группы захвата и указывая на пистолет: «Я возьму это?», – Михаил отвернулся, тем самым разрешая умыкнуть ствол. Он, в силу своей малозначительности, решающей роли как вещдок и не имел. Зато как раритет, а это был пистолет ТТ, вдумайтесь только, 1933 года, был очень даже стоящей штучкой, но в то время на это бы никто и внимания не обратил, «волына» – она и есть «волына», и после суда, где она сыграла бы последнюю свою роль, прямиком на переплавку. Степа это знал, потому и попросил, а Миша отвернулся, типа никакого ствола я и не видел. Этот пистолет – Тульский Токарев – до сих пор хранится, надежно заныканный, на даче Степана. Денег они тогда не взяли ни копейки, хотя позволяло и время, и ситуация. Только через двадцать минут подъехала оперативная бригада местного УВД, а за эти двадцать минут можно было все бабло, ну, не все, а хотя бы половину, стырить, а это миллионы, которые сейчас очень бы пригодились. На пенсии-то. Но тогда они об этом даже и не думали – чужие деньги. И поэтому Степан был просто убежден: не мог Мишка работать на бандитов. Офицер – это каста, к которой принадлежал и Степан. С этой мыслью он и уснул, дав себе слово разобраться в случившемся.

Степан сразу же обратил внимание на бесцельно шляющегося человека делающего вид чем-то занятого и озабоченного. Опыт – великая сила. Во-первых, он приехал значительно раньше назначенного времени и, усевшись на скамейке, почти у самой гостиницы «Белоярские зори», мог весьма спокойно разглядывать тех, кто его заинтересует. А заинтересовал Степана невзрачного вида молодой человек, явно никогда не имевший связи с бандитскими кругами, но, однако же, всячески подчеркивающий к ним принадлежность, видимо, начитавшийся детективов человек, старался отвечать их требованиям. Проходя мимо столика, за которым уселся сын Сафронова, Степан якобы уронил ключи, и когда Олег бросился их подымать, прошипел ему в ухо: «Вот вы и убиты, сэр, так просто и внятно, сядь за стол и молчи».

Пройдя еще шагов двадцать, Степан достал зеркало, причесался. Прием, конечно, дешевый, но, однако же, до сих пор действенный, и в зеркало Степан увидел вчерашний «Мерседес», почему-то уже с другими номерами, но вот водитель был прежним, и Степан мог поклясться, что он его видит не в первый раз.

«Интересно», – подумал Степан, и пройдя несколько шагов зашел в «Шаурму». Примерно так почему-то называлась эта забегаловка. Это заведение контролировала кучка азеров, давно уже висевших на крючке у ментов.

– Здравствуй, гость наш дорогой. – Если бы Степан не знал этого прощелыгу Алика, то мог бы подумать, что его искренне приглашают отведать неделю назад убитую собаку или кошку, но они были знакомы уже давно и относились друг к другу, как это говорится, с пониманием. Один никогда бы не стал есть эту хрень, другой это тоже знал, но Восток – дело тонкое.