Фридрих Незнанский - Ночной снайпер

— Ваш брат убит, — повторил Турецкий. — Это освобождает вас от обязательств перед ним. А все, что здесь будет вами сказано, дальше этих стен никуда не выйдет.

— Да, а сами потом заставите меня свидетельствовать в суде…

Следователи снова переглянулись.

— А зачем? — пожал плечами Гера. — И кто вам это сказал? Нет никакой необходимости.

— Это нужно для прокурорского расследования, а не для судебного, — веско сказал Турецкий. — И потом, разве вы не хотите, чтобы убийцы вашего брата понесли наказание?

— У меня маленький ребенок. — Она встала с места. — И мой муж против, чтобы я во что-то влезала…

— Ну, ваши опасения как раз понятны, — сказал Гера, оторвавшись от протокола. — Но вот ваш муж меня удивляет. Уж он-то, как защитник семьи, не может не понимать, что вам угрожает… Ведь те, кому вы звонили, знают, где вас найти, и раз вы им что-то передавали, значит, вы располагаете опасной для них информацией. Значит, после гибели вашего брата вы для них остаетесь опасны, независимо от того, расскажете нам о них или нет. Поэтому в ваших же интересах, чтобы мы этих людей как можно быстрее нашли и обезвредили. Вам наверняка не придется публично выступать в суде. В любом случае, если потребуется, к вам с ребенком и мужем мы приставим усиленную охрану, а то и сменим ваш адрес.

Она всхлипнула, и Турецкий налил ей стакан воды.

— Вы любили своего брата? — спросил он.

— Конечно… Только он совсем дурной сделался после отсидки. А мужа моего он невзлюбил. Черножопым назвал. Он вообще черных не любит. А я ему говорю: не твое дело…

— Понятно, — кивнул Турецкий. — Предлагаю компромисс. Вы можете не называть имен тех, кому звонили… Хотя это прибавит нам хлопот… Но хоть номера каких-то телефонов сообщить можете?

Она несмело кивнула, достала старую замусоленную записную книжечку и протянула ее следователям, раскрыв последнюю страничку.

— Вот… Они здесь записаны. — И еще она заметила, как загорелись взгляды встрепенувшихся следователей. — Брат строго-настрого велел не записывать, говорил: и так запомнишь, а как тут запомнишь, особенно если мобильные номера?

— Та-ак… — протянул Гера. — А что ж вы их не уничтожили сразу же после смерти вашего брата? Ведь это очень опасно…

— Тогда бы нам сейчас не повезло, как в лотерею, — вполголоса заметил Турецкий.

— Забыла, — простодушно сказала она. — А сейчас вот вспомнила.

— Наталья Ивановна, вы позволите? — спросил Гера, осторожно вырезая лезвием бритвы листок с телефонными номерами из ее записной книжки. — Во-от… Вам это уже ни к чему, для вас это хранить опасно, а нам пригодится. И теперь никаких следов, а это значит, что вы не напрасно к нам пришли!

— Спасибо, — сказала она. — Я пойду?

— Нет, это вам спасибо! — вскочил Турецкий. — Вы нам очень помогли!

— Только никому ни-ни, ни слова, где вы были, а домой постарайтесь вернуться только общественным транспортом, — проинструктировал ее Гера. — Ничего, муж подождет. И никаких такси или частников, вы поняли? А сейчас давайте ваш пропуск, я отмечу время.

Когда она вышла из здания и пошла через двор на выход, Гера взбежал на верхний этаж и постарался оттуда последить за ней в бинокль. Нет, кажется, никто за ней не шел, никто не открывал дверцу машины, предлагая подвезти, когда она вышла на улицу.

Потирая руки, он вернулся в кабинет к Турецкому.

— Что скажешь, а?

— А что всегда говорю?.. — меланхолично ответил Александр Борисович. — Фортуна — капризная женщина и любит, чтобы ее долго уговаривали. Потом снизойдет до тебя, но карта все равно будет идти не больше пяти минут…

— А они еще не прошли? — спросил Гера. — Я про эти пять минут, про них поют в популярной песне, мол, бой часов раздастся вскоре. Или еще не скоро?

И тут раздался не бой часов, а телефонный звонок.

Это был Игорь Залогин.

— Игорек, сколько лет, сколько зим! — обрадовался Гера, поднявший трубку. — Давно тебя не видно, не слышно, и твоих статей все нет и нет.

— А с чего вдруг ты такой довольный? — спросил Игорь. — Никак своего ночного снайпера поймал?

— Лучше! — Гера подмигнул Турецкому. — Какой там снайпер! Мой непосредственный начальник только что вернулся из загранкомандировки, привез французского коньяку и обещал вскорости приступить к раздаче подарков… Может, еще успеешь?

— Постараюсь… А я как раз насчет снайпера хотел с вами потолковать. Читал я в Интернете об одном чудо-снайпере, предположительно русском. Он много шума в Швейцарии наделал. Хочу о нем написать, но сначала хотел переговорить с вами…

— И ты такое слышал?.. — протянул Гера, взглянув на шефа. — Ну да, я тоже читал в Интернете. Так подъезжай! Прямо сейчас.

— Как раз то самое, о чем я тебе, Борисыч, говорил, — сказал Гера, закончив чтение чернового материала о снайпере, привезенного Залогиным. — Поэтому, чур, я поеду в Швейцарию! А тебе еще надо от Парижа отдохнуть.

И подмигнул, довольный, Игорю. Турецкий не ответил.

— Итак. Что мы имеем? — сказал он. — Значит, молодая парочка немцев погибла в машине, свалившейся с обрыва, и детективами на месте их гибели была найдена пуля из винтовки, которая на крутом повороте пробила заднюю шину. А затем те двое, предположительно русские, которых в этом заподозрили, спешно покинули гостиницу…

— Кстати, и по срокам совпадает. Получается примерно то же самое, — сказал Гера, просматривая бумаги. — Эти убийства в Швейцарии случились через две недели после убийства зэка Афанасьева… А еще неделю спустя, когда стрелка стали искать в Швейцарии, в Москве застрелили Тамару Артемову.

— И еще. Согласно проведенной баллистической экспертизе, из той же винтовки в Швейцарии, до случая с машиной, были застрелены еще двое — один из них колумбийский наркобарон, причем он находился в игровом зале казино, в гуще толпы, — дополнил Игорь. — И теперь наших земляков ищут через Интерпол. Вам этот классный стрелок и такой способ убийства ничего не напоминает?

— Немедленно свяжись с нашим бюро Интерпола! — сказал Турецкий Гере. — Пусть пришлют все, что у них есть по этому запросу. Особенно желательны их фотороботы. Хоть посмотрим, как они выглядят.

Свирид приехал к Николаю Григорьевичу среди ночи.

— Что за необходимость? — недовольно сказал хозяин, вышедший к нему в переднюю и закрыв за собой дверь в спальню.

— Коля, похоже, следаки из Генпрокуратуры и этот журналюга Залогин вычислили наших ребят, тех, что были в Швейцарии. Я только что послушал один звонок из редакции газеты, хотя он прозвучал где-то в середине дня. Кассета у меня с собой. Хочешь послушать?

— А своими словами можешь? — спросил, недовольно морщась, Николай Григорьевич, слушая болтовню редакционных дам по телефону. — Что хоть в сухом остатке? Они так сколько проговорили?