Эдуард Фикер - Операция C-L

Я возвращаюсь к Карличеку. За мусорной свалкой трава высокая и густая. Может, это мы с Карличеком примяли ее? А труп кто-то просто перебросил через ограду. Карличек все еще освещает фонариком мертвую женщину. В окружающей тьме ее лицо кажется светящимся медальоном.

- Что вы обнаружили? - спрашиваю я Карличека.

Он выходит из своей задумчивости. Отводит фонарик. Лицо мертвой женщины исчезает в плотной тьме. Карличек разрезает лучом света завесу мрака позади нас. Странно, каким безмолвным и пугающим кажется все, что выхватывает свет из тьмы. Но вот фонарик гаснет, и снова все тонет в таинственной темноте.

- Я знаю покойницу, - наконец говорит Карличек.

- Откуда?

- Это одна из тех хохотушек-продавщиц в ювелирном магазине.

- А вы не ошибаетесь?

- Нет.

- Так это Итка, о которой не очень-то лестно отзывалась заведующая ювелирного магазина?

- Пойдемте в дом, - говорит Карличек.

Ему здесь явно не по себе. Но и внутри бульдогообразного дома не слишком уютно. Игра света и тени, созданная автомобильными фарами, кажется материализовавшейся архитектурой. Карличек разбивает ее светом фонарика. Он недоверчиво освещает женский манекен, сидящий под кругом, и мужской манекен без носа, с отвратительной улыбкой, с ногами из папье-маше, который кажется чуть ли не привидением. Наконец Карличек направляет луч на отверстие в потолке.

- Итка умерла не здесь, - говорит он тихо. - Кто-то привез ее сюда уже мертвой.

Я молча киваю.

- У нее нет сумки, - замечает Карличек. - А где вы видели, чтобы хорошо одетая женщина вышла без сумочки?

Трепинский еще не знает о нашей находке.

- Может, кто-то скрывается в овраге? - спрашивает Карличек.

- Не исключено.

- Никаких признаков насилия или ранения. Скорее всего ее отравили ядом. Наверное, она съела шоколад.

Я предоставляю ему возможность строить гипотезы. Итка Шеракова ушла из ювелирного магазина, заведя знакомство с кем-то, у кого хватало денег создать ей «сладкую жизнь».

- Ведь как раз в этом ювелирном магазине появилась одна из тех тысяч, - продолжает Карличек с тихим упрямством, - которые привели нас сюда. Явная связь налицо. Помните, вы сказали, что, возможно, заведующая сама подсунула эту тысячу. Ручаюсь, для этого она слишком глупа. Скорее уж, покойница могла подсунуть тысячу, а не другая продавщица, добродушная блондинка. Да, наверняка это так! Но, видно, она знала слишком много и по какой-то причине стала опасна. Словом, убитая продавщица из ювелирного здорово помогла владельцу той тысячи. И, поймав убийцу, мы заполучим и черного туриста.

Все это Карличек лихорадочно шептал мне в ухо.

- Он хотел зарыть ее здесь, но мы его вспугнули. Притащить ее сюда на плечах он не мог. Остается одна возможность - автомобиль.

Да, Аленка однажды уже видела ее в автомобиле. Но Карличек быстро пришел к этой мысли и сам.

- Перед воротами он не остановился, - продолжает Карличек развивать свою версию, - у автомобиля есть номер, и его легко заметить. Вдруг кто-то случайно окажется поблизости! Предусмотрительность себя оправдала, потому что явились мы. Он свернул в липовую аллею и заехал как можно дальше, чтобы не было видно машины. И уже оттуда притащил ее. Под липами идет тропка. Там, вероятно, некогда прогуливался пан Рат. И кончается она где-нибудь в поле или в лесу. На машине тут уже не проедешь. Преступник не может поехать в объезд, значит, он в западне. Автомобиль и сейчас стоит там! И этот тип просто ждет, пока мы уедем.

Вот какую комбинацию придумал Карличек, стоя над трупом молодой женщины.

- Ждите здесь и не зажигайте свет! - приказываю я ему.

А сам выхожу из бульдогообразного дома и через двор направляюсь к воротам, прямо на слепящие меня фары. По моему знаку Трепинский включает малый свет.

- Ну, что там поделывает эта кукла? - спрашивает таксист. Он выходит из машины и громко хлопает дверцей. - Мы тут с паном шефом тоже стали вроде как манекены.

- Скоро поедете, - заверяю я его и отвожу Трепинского в сторону.

Таксист поглядывает на нас, но через минуту Трепинский возвращается к машине все с тем же невозмутимым видом.

- Садитесь, - приглашает он таксиста.

- А что ваши два приятеля? - спрашивает таксист.

- Сейчас тоже сядут.

Эти слова наверняка слышно в липовой аллее, и если «некто» осмелился приблизиться, то он все услышал.

Я решил действовать согласно версии Карличека. Во мне уже появилось суеверное чувство, что этот парень всегда достигает определенных результатов, хотя и не всегда действует в нужном направлении.

В этот миг фары автомобиля гаснут. Я открываю заднюю дверцу, но не сажусь. Трепинский еле слышно говорит таксисту: «Теперь ни слова», его голос не различишь даже в двух шагах. Я шумно захлопываю дверцу. Трепинский нажимает на стартер. А я тем временем неслышно крадусь обратно к воротам, нащупываю стену и прячусь за ней. Трепинский включил большой свет. Машина трогается и, развернувшись, устремляется к Праге. Я выжидаю, пока мигающий свет фар исчезнет совсем. Потом по памяти двигаюсь к бульдогообразному дому. Его силуэт кажется темнее самой ночи.

Осторожно вхожу в дом. Если можно еще исправить то, что мы испортили своим шумным прибытием, мы исправим.

Карличек видит мой силуэт на фоне открытых дверей и в темноте пробирается ко мне. Он останавливается рядом. У него хватает ума не задавать лишних вопросов. А я шепчу ему:

- Стойте на страже у задних дверей. Если что-то случится, действуйте по собственному разумению. Если ничего не произойдет, оставайтесь здесь до утра. Группа приедет на рассвете.

Я вытаскиваю из кобуры пистолет и сую в руки Карличеку.

- Он с полной обоймой и на взводе. Достаточно нажать. Ваша забота - дом и мусорная свалка. Я буду в конце липовой аллеи. Нас здесь нет. Мы уехали.

- Хорошо.

Я ухожу. Глаза начинают привыкать к темноте. Я без труда добираюсь до ворот, выхожу из них. Дальше тьма становится плотнее, но, когда я попадаю на поляну, куда приводит меня дорога, сразу светлеет. Стараюсь держаться края поляны, где тьма гуще. Липовую аллею я нахожу легко. Изо всех сил напрягаю зрение. Тихие кроны деревьев кажутся еще темнее на фоне безлунного неба, они вырисовываются на нем, словно тучи. Самая плотная тьма - под липами. Осторожно ступая, я схожу с тропинки. Иначе с аллеи меня увидят раньше, чем я сам замечу на ней кого-нибудь.

Минуту стою неподвижно. Тишина такая глубокая, что звенит в ушах. Крадусь дальше. Нащупываю толстый ствол дерева и прячусь за ним. Сейчас самая удобная минута для того, кто скрылся от нас в аллее, выбраться отсюда и уехать.

Теперь я почти уверен, что жертву привезли на машине. Судя по всему, мы вспугнули преступника… Вряд ли бы он решился просто бросить мертвую здесь… Наверняка собирался ее зарыть.