Иен Рэнкин. - Перекличка мертвых

— Зачем он здесь? — задала вопрос Шивон, снова пристально глядя на нейлоновый лоскут. — Может, это что-то вроде трофея?

— Если так, то почему именно здесь?

— Может, здесь какие-то родственники?

— Я думаю, что Коллер истинно эдинбургский фрукт.

Она посмотрела на него:

— Я говорю об изнасилованной им жертве.

Губы Ребуса непроизвольно сложились в букву О.

— Это надо обдумать, — добавила Шивон и после паузы спросила: — Что это за звуки?

Ребус похлопал себя по животу:

— Я уже давно ничего не ел. Как ты думаешь, в «Глениглсе» еще можно выпить чаю?

— Зависит от того, сколько денег у тебя на кредитной карточке. Думаю, в городе чай не хуже. Впрочем, одному из нас придется дождаться ГОМП.

— Лучше ты дождись. Не жажду, чтобы меня обвиняли в том, что я хочу играть главную роль. Но ты бесспорно заслужила чашку самого хорошего чая, который только может быть в Охтерардере.

Он повернулся, собираясь идти, но она остановила его.

— Ну почему именно я? — запротестовала она, раскинув для большей убедительности руки.

— А почему нет? — ответил Ребус. — Считай, такова твоя судьба.

— Да я не об этом…

Он снова повернулся к ней.

— Я вот о чем, — негромко начала она. — Я не уверена, хочу ли я, чтобы преступников поймали. Если их найдут, то моими стараниями…

— Если их найдут, Шив, то из-за их собственной ошибки. — Он указал пальцем на вырванный из куртки клок. — Вот так-то, и, может, частично благодаря нашим общим стараниям…

Группа, прибывшая для осмотра места преступления, не слишком обрадовалась тому, что Ребус и Шивон уже осматривали его. Они сняли отпечатки их подошв и взяли образцы волос, чтобы исключить их из последующего детального рассмотрения.

— Не очень усердствуйте, — предостерег их Ребус. — Я не могу позволить себе излишнюю щедрость.

Эксперты извинились:

— Нам необходимо иметь волосы с корнями, иначе не получишь образец ДНК.

С третьей попытки наконец удалось выдернуть несколько волосков пинцетом. Один из экспертов уже почти заканчивал видеосъемку места преступления, другой был занят фотографированием, а их коллега обсуждал с Шивон, какие именно вещи необходимо доставить в лабораторию.

— Только самые свежие, — посоветовала Шивон, поглядев на Ребуса.

Тот кивком подтвердил, что целиком с ней согласен. Даже если смерть Коллера была посланием, адресованным Кафферти, возможно, здесь были и другие послания.

— На спортивной рубашке, кажется, есть эмблема компании, — заметил один из экспертов.

— Вот вам и облегчение работы, — с улыбкой сказала Шивон.

— Моя работа заключается в том, чтобы собрать улики. Остальное — это уже ваша забота.

— А кстати, — перебил его Ребус, — нет ли возможности доставить то, что вы собрали, в Эдинбург, а не в Стерлинг?

Эксперт, сделав задумчивое лицо, втянул голову в плечи. Ребусу подобный тип людей был хорошо известен: далеко за сорок, обременен жизненным опытом, скопленным в первую половину жизни. Ни для кого не секрет, что между подразделениями полиции разных регионов существует соперничество. Ребус с шутливым выражением лица поднял руки вверх, показывая, что сдается.

— Я просто подумал: ведь дело будут расследовать в Эдинбурге. Может, будет удобнее, если им не придется всякий раз тащиться к вам, когда вам потребуется что-то им показать.

На лице Шивон вновь заиграла улыбка: ее рассмешило то, с какими интонациями Ребус произносил слова «вам» и «им», но она подтверждающе закивала, понимая, как полезна для них может оказаться эта уловка Ребуса.

— В особенности сейчас, — продолжал Ребус, — с этими демонстрациями и всем прочим.

Он задрал голову и посмотрел на барражирующий над ними вертолет. Должно быть, он вел наблюдение за «Глениглсом». Кто-то наверху обеспокоился внезапным появлением двух автомобилей и двух белых фургонов без опознавательных знаков у Лоскутного родника. Снова переведя взгляд на эксперта ГОМП, Ребус понял, что вертолет в небе стал его главным козырем. В такое время сотрудничество имеет особое значение. Об этом твердилось в многочисленных чуть ли не ежедневно рассылаемых циркулярах. В последнее время сам Макрей талдычил об этом на летучках на Гейфилд-сквер.

Проявляйте доброжелательность друг к другу. Сотрудничайте. Помогайте друг другу. Ведь эти несколько дней весь мир будет неотрывно следить за вами.

Может, и этого эксперта ГОМП приглашали на подобные летучки. Неторопливо кивая, он вернулся к своей работе. Ребус обменялся с Шивон понимающим взглядом, после чего полез в карман за сигаретами.

— Только не стряхивайте пепел здесь, — предостерег один из экспертов.

Ребус направился к парковке. Едва он зажег сигарету и затянулся, как подъехал еще один автомобиль. Он глазам не поверил, увидев, что из машины вылезает старший инспектор уголовной полиции Джеймс Макрей собственной персоной. На нем был, похоже, совершенно новый костюм. Новый галстук, накрахмаленная до хруста белая рубашка. Редкие волосы, тронутые сединой, обвислые дряблые щеки; по носу, похожему на луковицу, разбегались частые красные прожилки капилляров.

А ведь он, кажется, мой ровесник, подумал Ребус. Почему же выглядит настолько старше?

— Добрый день, сэр, — приветствовал его Ребус.

— Я думал, ты все еще на похоронах.

Это было произнесено таким тоном, словно Ребус выдумал историю со смертью брата лишь для того, чтобы в пятницу подольше поваляться в кровати.

— Меня вызвала сержант Кларк, — объяснил Ребус. — Я думал, что смогу быть полезным.

В его голосе прозвучала готовность к самопожертвованию ради дела, и это подействовало, поскольку челюсти Макрея разжались и выражение оплывшего лица немного смягчилось.

Мне явно везет, подумал Ребус. Сперва с экспертом, теперь с боссом. Вообще-то Макрей относился к нему по-доброму и сразу же, как только Ребус узнал о смерти Микки, дал отгул. Он посоветовал Ребусу пойти И надраться до беспамятства, и Ребус так и поступил — в соответствии с шотландским обычаем. Он опомнился в той части города, которая была ему абсолютно незнакома, и, зайдя в аптеку, спросил, где находится. Ему ответили: в Колинтон-Виллидж. Он поблагодарил и в знак признательности купил упаковку аспирина…

— Прими мои соболезнования, Джон, — произнес Макрей с глубоким вздохом и, сделав короткую паузу, участливо спросил: — Ну, как все прошло?

— Прошло… — безучастно произнес Ребус, глядя вверх, на вертолет, закладывающий крутой вираж, чтобы лететь восвояси.

— Дай бог, чтобы это не были телевизионщики, — глядя вслед вертолету, произнес Макрей.

— Да даже если и телевизионщики, что тут смотреть? Жаль, что пришлось вас побеспокоить, сэр. А как там «Сорбус»?