Иен Рэнкин. - Перекличка мертвых

— Через полчаса, — ответил один из офицеров ГОМП.

— А понадобится, так и позже, — добавил старший офицер, до этого оказавший резкое сопротивление Стилфорту. — Осмотр места преступления должен быть проведен по всем правилам. — Он, как и Ребус, не собирался прогибаться перед Стилфортом.

Тот обратился к Макрею:

— Я поставлю в известность мистера Финнигана, вы не против? Если хотите, могу сообщить ему, что между нами полное взаимопонимание и сотрудничество.

— На ваше усмотрение, сэр.

Выражение лица Стилфорта стало чуть мягче. Он коснулся руки Макрея:

— Бьюсь об заклад, вы далеко не все видели, что стоит увидеть. Когда закончите, возвращайтесь в «Глениглс». Я вас проведу, куда нужно.

Макрей просиял — ну точно ребенок в рождественское утро, — но тут же взял себя в руки и расправил плечи.

— Благодарю вас, сэр.

— Зовите меня Дэвид.

Согнувшись почти до земли, словно разглядывая там что-то важное, старший офицер ГОМП за спиной Стилфорта засунул себе два пальца в рот будто для того, чтобы блевануть.

Все трое покатили в Эдинбург каждый в своей машине. Страшно подумать, как к этому отнеслись бы экологи! Первым отъехал Макрей, направлявшийся в «Глениглс». Ребус недавно уже проезжал мимо этого отеля по дороге к Охтерардеру и только однажды приметил защитное ограждение, над которым торчало нечто похожее на смотровую вышку. На обратном пути Ребус почти нагнал Макрея; босс, повернув к отелю, подал звуковой сигнал. Шивон сочла, что быстрее доберется через Перт, Ребус предпочитавший возвращаться так же, как приехал, двинул по шоссе М-90. Небо все еще было голубым. Благословенное шотландское лето… словно награда за долгие зимние сумерки. Ребус приглушил музыку и набрал номер мобильника Шивон.

— Надеюсь, ты не держишь телефон в руке, пользуешься наушниками? — спросила она.

— Не будь ханжой.

— Ведь ты подаешь дурной пример.

— Все когда-то бывает в первый раз, а как тебе наш новый друг из Лондона?

— Да уж не так, как тебе. У меня нет твоих предубеждений.

— Каких это предубеждений?

— Против начальства… против англичан… против… — Секунду помедлив, она спросила: — Продолжать?

— Мне кажется, я все еще выше тебя по должности.

— И что?

— Могу привлечь тебя за несоблюдение субординации.

— И до колик насмешить руководство?

Он замолчал, признавая себя побежденным. Либо она с годами стала более развязной и дерзкой, либо он сдает и становится тугодумом. Наверное, и то и другое.

— Как думаешь, мы сможем уговорить этих лабораторных магов выйти на работу в субботу? — спросил он.

— Посмотрим.

— А как насчет Рэя Даффа? Одно твое слово, и он все сделает.

— А мне в благодарность придется провести весь день, разъезжая с ним в его крошечной провонявшей машине?

— Зато конструкция считается классической.

— Он не устает мне об этом твердить.

— Он же восстановил ее буквально из хлама… — Ребус слышал, как она вздохнула. — Так ты его попросишь?

— Попрошу. А ты посвятишь сегодняшний вечер возлияниям?

— Сегодня я в ночной смене.

— Сразу после похорон?

— Кто-то ведь должен нести вахту.

— Зуб даю, ты сам напросился.

Он не ответил, а, помолчав, спросил, каковы ее планы.

— Мечтаю добраться до подушки. Хочу встать завтра пораньше и со свежей головой. В общем, быть готовой к маршу.

— А что тебе поручили?

Она засмеялась.

— Я не работаю завтра, Джон, — я иду на марш по своей воле.

— Вот это да, черт побери.

— Тебе тоже не мешало бы поучаствовать.

— Да ну? Без меня, конечно, там не обойдутся! Лучше уж в знак протеста останусь дома.

— Какого еще протеста?

— Против Боба Гелдофа, будь он проклят. — Она снова рассмеялась прямо ему в ухо. — Если соберется куча народу, будет впечатление, что это его заслуга. Так не годится, Шивон. Хорошенько подумай, прежде чем принимать в этом участие.

— Я пойду туда, Джон. Помимо всего, я хочу повидаться со своими родителями.

— Со своими?…

— Они уже едут сюда из Лондона — и не из-за того, к чему призывает Гелдоф.

— Они собираются принять участие в марше?

— Да.

— А я смогу с ними повидаться?

— Нет.

— Почему?

— Потому что ты именно такой коп, каким я им представляюсь в жутких снах.

Тут бы он должен был рассмеяться, но понял, что шутит она лишь наполовину.

— Хороший довод, — буркнул он.

— Ты сумел избавиться от босса? — спросила она, чтобы сменить тему.

— Расстался с ним на парковке для прислуги.

— Не шути — ведь у них в «Глениглсе» и вправду есть такая парковка. Он тебе посигналил на прощанье?

— А как сама думаешь?

— Наверняка посигналил. Поварившись в здешнем котле, он десяток лет скинул!

— К тому же дал возможность ребятам в участке отдохнуть от него.

— В общем, всем повезло. — Помолчав, она спросила: — Думаешь попытаться?

— О чем ты?

— О Сириле Коллере. Тебе ведь еще целую неделю гулять без поводка.

— Вот, оказывается, за кого ты меня держишь!

— Джон, тебе ведь всего год до пенсии. Я знаю, ты хочешь сделать последнюю попытку разобраться с Кафферти…

— Тебе кажется, что ты еще и видишь меня насквозь.

— Послушай, я просто хочу…

— Знаю и чрезвычайно тронут.

— Ты что, и вправду думаешь, что виноват Кафферти?

— Если Кафферти не виноват, он сам будет искать виновного. Послушай, если родители тебя достанут… — Вот настала и его очередь сменить тему. — Пришли мне сообщение на мобильник, и мы встретимся, чтобы выпить.

— Договорились. Поставь прямо сейчас диск «Элбоу».

— Здорово придумала. Созвонимся.

Ребус выключил телефон и сделал то, что ему посоветовали.

Заграждения устанавливались повсюду. За мостом Георга IV и вдоль всей Принсез-стрит суетились рабочие. Дорожно-ремонтные и строительные работы были приостановлены, леса разобраны, поскольку их части могли быть использованы демонстрантами как метательные снаряды. Почтовые ящики наглухо запечатали, а витрины некоторых магазинов забрали досками. Финансовые учреждения получили предупреждения и соответствующий инструктаж — сотрудников просили не надевать форменной одежды, чтобы не становиться мишенью для толпы. Для вечера пятницы было необычайно тихо. Центральные улицы патрулировали полицейские фургоны; их ветровые стекла были защищены металлическими сетками. Еще больше полицейских фургонов было припарковано на неосвещенных боковых улицах. Сидящие в них полицейские, одетые в спецкостюмы, потешались друг над другом и рассказывали истории о прошлых мероприятиях подобного рода. Некоторые ветераны полиции еще помнили последнюю волну шахтерских забастовок. Другие рассказывали о более поздних баталиях. Они в шутку пугали друг друга слухами о грядущем нашествии итальянских анархистов.