Николай Леонов - Пять минут до расплаты

Гуров назвал свою версию идиотской. Однако в деле убийства Тима Зеленского сыщики встретили уже столько несуразностей, загонявших их в тупик своей непредсказуемостью, что любое, даже самое фантастическое предположение о личностях убийц, и, главное, мотивах преступления, не могло ими отрицаться. Тем более что никакая относительно разумная версия не склеивалась в здравую картину.

Лев Иванович в общих чертах рассказал Крячко биографию Тима Зеленского, подготовленную Гойдой. Занимаясь с ветераном, Станислав не успел изучить листы из папки, так как Веселов их вызвал на встречу с Растегиным. Правда, биографические данные убитого на Крячко никакого впечатления не произвели, как и рассказ о письме с зеленым листком с тремя буквами «зет», найденным Гуровым в квартире убитого.

Собственно, догадка Гурова возникла, как он выразился, на филологически-психологической основе. Причем сначала его едва не увел от истины не кто иной, как Крячко, но затем он же вернул все на свои места.

– Кто у нас всегда виноват? Только один Крячко. Вешай на меня, Левушка, всех собак, – с обидой пробурчал Станислав. – До кучи можно и убийство Зеленского мне приписать. Ну и как же я увел следствие в сторону?

– Не обижайся, Стас. Вспомни, Растегин в своем рассказе припомнил, как Лиза-Белка охарактеризовала родственницу, у которой жила: «У старушки с головой не все в порядке, как у всех солнцевых». Было такое? – спросил Гуров. – И ты тогда перебил: «Она что, родом из Солнцева?»

– Ну и как же я увел тебя в сторону? – удивленно пожал плечами Крячко. – Я и сейчас то же самое бы спросил.

– Ты в суффиксах и окончаниях хорошо разбираешься? – вкрадчиво спросил его Гуров.

– Примерно так же, как ты в дефиксах и приставках, – парировал обидные поползновения товарища Крячко.

– А разницу между «солнцевых» и «солнцевских» уловить можешь? – улыбнулся Гуров. – Ведь Растегин на уровне подсознания, которое не вышибли даже его прежние боксерские увлечения, сохранил именно то, что тогда сказала Белка: «как у всех солнцевых». То есть она имела ввиду фамилию, а вовсе не окраинный район Москвы. И у меня также, как и у Растегина, мозг зафиксировал именно это значение, но сумел разделить два понятия только после твоего желания еще погонять по Тушину и Солнцеву. А далее нужно было просто наложить фамилию старушки-родственницы на некую гражданку Е. Солнцеву, свидетелем по делу об изнасиловании которой одиннадцать лет назад проходил Зеленский.

– То есть Белка-Лиза, по-твоему, и есть та самая Е. Солнцева? – недоверчиво спросил Крячко. – Предположим… А зеленая бумажка здесь при чем? А кто ее сообщник? И зачем вообще ей надо было убивать Зеленского?

– Пока не знаю, – честно признался Гуров. – Хотя есть одна догадка, уж извини, повторюсь – идиотская. Одиннадцать лет назад по ее делу был осужден некто Зелепукин. Его срок закончился в этом году. А два года назад Белка, по рассказу подруги, вышла замуж за заключенного.

– То есть ты считаешь, что она сочеталась браком со своим насильником? – изумился Крячко. – И после его освобождения они на пару завалили из «нагана» невинного свидетеля девичьего бесчестия? Мне кажется, Лева, ты забрался не в те дебри. Твоя догадка, уж извини, тянет на изыски дядюшки Зигмунда Фрейда.

– Может быть, – задумчиво сказал Гуров. – Но только эта версия связывает воедино убийство и зеленый листок с тремя буквами «зет».

– Поясни, к чему еще и эти письмена, – потребовал Крячко.

– Представь, Стас, что в маленьком уральском городке три подростка с фамилиями Зеленский, Зельдин и Зелепукин играют в героев. Они, естественно, должны определить название своего сообщества и его символы. Корни их имен «зел», а значит, и выдумывать особенно нечего. Называем «тайную» организацию, например, «Зеленая триада» с соответствующим цветом знамени, и расписываемся на клятве знаком Зорро. Ты помнишь такого кинематографического героя и его автограф?

– Лева, извини, но это попахивает даже не детством, а шизой, – растерянно покачал головой Крячко. – Хотя… Эта бумажка действительно смахивает на «черную метку»… И ее получил, но не увидел, Тим, иначе бы забеспокоился. И такая же была послана его отцу и также не дошла до адресата. Правда, ты его предупредил. Тьфу ты, ну не могу я никак поверить в этот приключенческий роман. Прямо Стивенсон вместе со Штильмарком.

– Я тоже до конца не уверен в своей правоте, – согласился с ним Гуров. – Но подтвердить или опровергнуть мою версию сможет только один человек. Один из трех «Z», Михаил Зельдин. Он проживает в Москве и работает пластическим хирургом. Мне об этом сообщила бывшая жена Зеленского. Им я и займусь. А ты по своим завязкам в УИНе прокачаешь второго «зета» – Зелепукина.

– Понял. Есть «качать» Зелепукина, – бодро отрапортовал Крячко и торжественно добавил: – Лева, если ты окажешься прав, я перед тобой сниму шляпу.

– Пережде чем снимать, ты сначала ее купи, – отмахнулся от него Гуров, пытаясь в густом потоке машин перестроиться в левый ряд.

– Куплю и сниму, – твердо пообещал Крячко.

К двадцати трем часам было выпито не менее пяти чашек кофе на душу населения кабинета. Крячко при этом высмолил как минимум полпачки сигарет, соблазнив и Гурова оскоромиться парочкой. Работа кипела, обстановка была напряженной, вот только итогом этой колотнечи – украинского производного от слова «колотиться» – являлся нуль без палочки или с палочкой – кому как больше нравится.

Веселов, выловив Вадика Гоштынского, вместе с ним в поисках сутенера Сурика метался в ночном рейде по притонам и местам тусовок «ночных бабочек». Дело усложнялось тем, что этот самый Сурик, настоящая фамилия которого была Сурданян, резво шагнул вверх по иерархической ступени и из смотрящего за одной «веселой» точкой превратился в держателя холдинга, в который входили пара эскортов, тройка квартирных борделей и не менее шести уличных стоянок проституток. Веселов сообщил, что Вадик настроен оптимистично и решительно и обещает, что Сурика они обязательно отыщут. Зная Гоштынского, Гуров не сомневался, что так оно и случится.

Крячко через своего высокопоставленного знакомого в УИНе запустил маховик машины по получению информации о бывшем заключенном Зелепукине. Скорого результата, естественно, ждать не приходилось. Чиновник хоть при галстуке, хоть при погонах – торопиться не любит.

Гуров сначала один, а затем вместе с освободившимся Крячко занимался поисками Михаила Зельдина, школьного товарища убитого Зеленского. О нем было известно, со слов бывшей жены Тима, лишь то, что он весьма популярный в Москве специалист в области пластической хирургии.