Александра Маринина - Посмертный образ

– Нет, – твердо отвечала Алина. – Я никогда не слышала этого имени.

– А где был Смулов 9 ноября?

– Мы весь день провели вместе. Сначала на съемках, потом приехали сюда. Он оставался у меня до утра, а утром мы снова поехали на съемку.

Она сделала все так, как просил Андрей. И думала, что это – лишь малая толика того, что она должна сделать для него в благодарность за избавление от извечного страха.

И все переменилось. Их любовь расцвела, скрепленная тайной чужой жизни и смерти. Алина, освободившись от сковывавших ее пут, стала наконец играть в полную силу. Смулов сделал фильм, который их прославил, и тут же принялся за следующий, который обещал стать еще лучше…

И все рухнуло в один момент. 14 сентября 1995 года поздно вечером ему позвонила Алина.

– Я хочу знать, кого же ты убил на самом деле, – сказала она сквозь зубы, словно с трудом сдерживая рвущийся из горла истерический крик.

– Ты о чем? – оторопел Смулов, чувствуя, как по спине пробежал неприятный холодок.

– Он жив. Ты его не убивал. Но ведь милиция приходила и спрашивала, где ты был. Тебе нужно было алиби. Значит, кого-то ты все-таки убил. Я хочу знать кого.

– Подожди, подожди…

Почва уходила из-под ног быстрее, чем он успевал осознавать происходящее.

– Алина, ты ошибаешься. Он не может быть жив. Я убил его. Мы во всем разберемся, я тебе обещаю, только не по телефону. Не дай бог кто-нибудь услышит. Ложись спать и ни о чем не думай, это нервы, вот увидишь. Утром ты успокоишься.

Утром она приехала в павильон бледная, с измученным лицом и больными глазами. Играла из рук вон плохо. На площадке постоянно было много народу, и это избавляло от объяснений. В перерывах он убегал от нее, звонил по телефону, разговаривал с членами съемочной группы. Решение было принято ночью. От Алины нужно избавиться. Убийство Татосова так и не раскрыли, и теперь Алина – единственная, кроме самого Смулова, кто знает правду. Ему достаточно было услышать ее голос вчера по телефону, чтобы понять: она не смирится, она не будет его покрывать. Он был для нее божеством только потому, что взял на себя страшный грех ради ее спасения. А коль это не так, любви и восхищению придет конец. Она его сдаст не задумываясь.

Когда съемка закончилась, он в сопровождении нескольких человек (умышленно, чтобы не нарваться на объяснение) подошел к Алине.

– Ты сегодня что-то не в форме. У нас осталось только два дня в этом павильоне, и мы не можем позволить себе бесконечные дубли. Поезжай-ка домой, милая, выпей чего-нибудь успокоительного и ложись спать. Тебе нужно как следует выспаться.

Он наклонился к ее щеке, поцеловал и тихонько шепнул:

– Я вечером заеду, и мы обо всем поговорим. Ни о чем не волнуйся, все в порядке, я тебя уверяю. Тебе просто показалось.

Вечером, около одиннадцати часов, он приехал к Алине. Все оказалось даже хуже, чем он предполагал.

– Не смей уверять меня, что я сумасшедшая! – кричала Алина. – Не смей говорить, что мне показалось. Я сегодня ездила туда, я видела его, говорила с ним. Он мне рассказал, как ты уговаривал его уехать, как посылал ему деньги. А на самом деле ты убил кого-то другого, какого-то Татосова. Я ведь даже фамилии этого Психа не знала. Милиционеры спрашивали про Татосова, а я-то, дура, думала, это про него спрашивают. Я тебя покрывала! Ты сделал из меня соучастницу! Дрянь, холодная бессердечная дрянь! Ты просто пользовался мной, моей благодарностью и преданностью!

Он сразу, едва войдя в квартиру, понял, что Алина принимала лекарства. Движения ее были вялыми, какими-то заторможенными, речь то и дело делалась бессвязной. Чем дальше, тем больше Смулов понимал, что отступать ему некуда. Ее надо убивать.

– Я ненавижу тебя, – бормотала она, устав от такой длинной речи. – Господи, как же я тебя ненавижу. Ты мне противен. Ты был прекрасен в моих глазах, пока я думала о том, ЧТО ты сделал ради меня. А ты… Я тебя терпела все эти годы, потому что отдавала тебе долг. А оказалось, что я ничего тебе не должна. А ты втянул меня в убийство…

Этого он уже не мог вынести. Он не отнимал подушку от ее лица до тех пор, пока она не замерла, дернувшись в последний раз.

Потом перевел дыхание, стараясь взять себя в руки. Огляделся. Первым делом нашел дневники, он хорошо знал, где они лежат. Надел на руки принесенные с собой лайковые перчатки, осторожно перелистал две тетради, быстро просматривая текст, написанный крупным округлым почерком, искал упоминание о смерти Психа. Одна тетрадь была старая, записи заканчивались в марте, в ней Смулов не нашел ничего опасного для себя. Вторая тетрадь была начата в середине апреля, Алина делала записи вчера и сегодня. Вот это уже не годится. Там было все. Что ж, последнюю тетрадь он уничтожит, а предыдущую возьмет с собой, она ему пригодится.

Смулов аккуратно обследовал все места, где Алина хранила лекарства, изъял оттуда все транквилизаторы, положил в карман. Без труда нашел конверт с деньгами, которые принес Харитонов. Драгоценности Алина никогда не прятала, она не боялась воров. Она вообще ничего не боялась, кроме того, что было так или иначе связано с Волошиным. Протер некоторые поверхности, в том числе дверные ручки и кнопку звонка. Тщательно вымыл две чашки, взятые наугад с посудной полки. Кажется, все. Полная иллюзия, что в квартире был посторонний, уничтожавший следы своего пребывания здесь. Посторонний, а не Смулов, который бывал у Алины регулярно, все равно что жил у нее. И его следы – по всей квартире, а как же иначе. Про то, что Ксения Мазуркевич балуется огромными дозами препаратов, знают все. Пусть и на нее подозрение упадет. И на Харитонова. И еще бог знает на кого… Только не на него, Андрея Смулова.

Вернувшись домой, сжег новый дневник Алины, пепел спустил в унитаз. Старую тетрадь он в понедельник подбросит Паше Шалиско. Если до Пашки сыщики не докопаются сами, всегда можно «подкинуть» им его кандидатуру. Что делать с деньгами и бриллиантами, он решит позже, пока что пусть полежат в одном «хитром» месте. Посмотрит, как будет идти расследование, может быть, придется их кому-нибудь подсунуть. Драгоценностей было немного, значительную часть их Алина продала, когда покупала квартиру, да и потом тоже, когда делала ремонт. Но зачем сыщикам об этом знать? Он даст полное их описание, если спросят, пусть думают, что убийца позарился на огромные ценности.

В субботу и воскресенье он у всех на глазах изображал убитого горем любовника. Он и в самом деле переживал, ведь он любил Алину, и ее слова о том, что она всего лишь терпела его, отдавая долги, отзывались в нем острой болью. Все оказалось напрасным, все зря. Мишки Татосова нет в живых, а он, Смулов, так и не понял, в чем был секрет его способности вызывать к себе любовь. Так и не понял, почему его, Смулова, никто не любит. Даже Алина… А он так верил ей.