Александра Маринина - Посмертный образ

Оставался Волошин. Кто знает, что эта сумасшедшая ему наговорила. С ним тоже надо разобраться.

К Волошину он поехал в понедельник, предварительно заехав в редакцию журнала «Кино» и оставив в столе Шалиско дневник Алины.

– Зачем ты вернулся? Кто тебе разрешил здесь появляться? Какого черта тебе здесь надо?

– Я не могу, – шептал в ответ Волошин. – Я думал, что выдержу. Это преследует меня всю жизнь. Я терпел, сколько сил хватало, даже жениться хотел, женщину нашел там, в Сибири. А потом увидел в журнале портрет Алины и понял, что должен снова… Это наваждение. Я искал ее, ходил возле ее дома, а ее нигде не было. Я думал, что сойду с ума…

– Да ты давно сошел с ума! Ты половой психопат, ты же начал с развращения малолетних! Ей было шесть лет, когда ты стал к ней приставать. Тебе лечиться надо! Я тебя в Кащенко запихну, сволочь!

– Я не могу, – жалобно повторял Волошин.

– Что она тебе сказала? Зачем она встречалась с тобой в пятницу?

– Она думала, что я умер. Она думала, что ты меня убил. Спросила, как моя фамилия… Сказала, что ты убил какого-то Татосова… Я ничего не понял. Я только смотрел на нее…

Что ж, подумал Смулов с каким-то странным безразличием, она и тебе приговор подписала. Сама виновата.

Он вышел из квартиры Волошина, оставив за собой его мертвое тело, поднялся на чердак, спрятал там драгоценности Алины и конверт с деньгами Харитонова. Пусть лежат на всякий случай. Ему они все равно не нужны, а если их здесь найдут, то запутаются окончательно. Может, бог даст, убийство Алины спишут на этого психа. И только выйдя из подъезда, снял перчатки.

«Вот и все, – тоскливо думал он, – медленно шагая по залитым осенним солнцем улицам. – Кончилась любовь, которая четыре года делала меня счастливым. Кончилось творчество, потому что теперь я уже ничего не смогу создать. Нет больше Алины. Нет Мишки Татосова, которого я мог бы ненавидеть и хотя бы благодаря этой иссушающей ненависти чувствовать себя живым. Ничего нет. Одна пустота вокруг. Все было напрасно».