Александра Маринина - Не мешайте палачу

А Настя, почти полностью отключившись от резкой телефонной перебранки, думала о дурашливом Виталии Князеве и интеллектуально недостаточном Кирилле Базанове. И чем больше думала, тем яснее становилось все, что произошло за последний месяц. Но это было так чудовищно! И совершенно невероятно…

Павел Сауляк знал цену не только минутам, но и секундам. И если Минаев рассчитал время, когда белые «Жигули» должны будут подхватить Павла возле аптеки, то нарушать график не следовало. Без пяти двенадцать он, полностью одетый, стоял в прихожей. Из кухни еле слышно доносилась музыка – он оставил включенным радио, чтобы услышать сигналы точного времени. С шестым сигналом он повернул замок и открыл входную дверь.

И сразу что-то произошло. Он даже не понял, что именно. На лестнице почему-то оказалось слишком много незнакомых людей, что-то хлопнуло, щелкнуло и зажужжало. Павел инстинктивно зажмурился и снова открыл глаза. На один пролет ниже трое дюжих парней держали четвертого, руки которого были скованы наручниками. Чуть выше, на ступеньках, стояли еще двое, в руках у одного из них Павел заметил пистолет с глушителем. На один пролет выше стояли еще двое с видеокамерой на плече. Таким образом, происхождение звуков Павел понял: хлопок – выстрел из пистолета с глушителем, щелчок – наручники, жужжание – камера. А в целом? Что здесь происходит?

– Сауляк Павел Дмитриевич? – обратился к нему тот оперативник, что стоял чуть выше задержанного. – Мы только что задержали человека, который пытался вас застрелить. Вы хотите дать показания сейчас и здесь или проедете с нами на Петровку?

Проехать на Петровку? Давать показания? А как же белые «Жигули», которые должны отвезти его к Минаеву? Он бросил взгляд на часы. Если бежать бегом, то можно еще успеть к тому моменту, когда машина будет проезжать мимо аптеки. Но кто ж ему позволит сбежать отсюда…

Тут же возник второй вопрос: его пытались убить? Кто? Впрочем, вопрос был в известной мере риторическим. Полтора месяца назад он сам говорил, что не удивится, если пол-России выстроится в очередь его убивать. Просто любопытно, как милиция пронюхала о готовящемся покушении. А они там молодцы, не дремлют. Разумеется, все это более чем некстати. И ехать на Петровку ему не с руки, но там хоть есть надежда встретить Анастасию. Она всегда относилась к нему с пониманием. И она прекрасно знает, что желающих убить Павла более чем достаточно. Своими глазами в Самаре видела. С ее помощью можно будет попытаться выпутаться из этой истории. Ведь сегодня им Павла обвинить не в чем. Только бы те, кто послал к нему этого наемника, не раскололись, только бы то, давнее, не выплыло.

– Мне все равно, – произнес он, даже не стараясь выглядеть спокойным. В конце концов, ему только что сказали, что его хотели убить. Какое уж тут спокойствие! – Как лучше для дела, так и поступайте. А кто этот человек?

– Некто Князев Виталий Сергеевич. Вы с ним незнакомы?

Оперативники, державшие Князева, резко встряхнули его, заставляя поднять голову и дать возможность Павлу увидеть его лицо.

– Нет, – покачал головой Сауляк. – Впервые вижу.

Внезапно снова навалилась слабость, ноги подогнулись, многодневная усталость соединилась с осознанием только что дыхнувшей в лицо смерти. Павел привалился спиной к стене и медленно осел на холодный каменный пол.

Настя не могла припомнить, когда она в последний раз нервничала так сильно, как сейчас. Она готовилась к разговору с Павлом и все никак не могла решить, как его построить. С чего начать? С каких карт ходить? Какие карты показывать, а какие до поры до времени припрятать? Мысли перескакивали с одного на другое, она не могла сосредоточиться и от этого начинала сердиться и нервничала еще больше.

Узнав, что Князев задержан с поличным при попытке выстрелить в Сауляка и все они дружною толпою двигаются с проезда Черепановых на Петровку, Настя заметалась по кабинету, потом отчаянно заколотила кулаком в стену, отделяющую ее кабинет от кабинета, где сидел Миша Доценко. Миша примчался тут же с перепуганным лицом.

– Что случилось, Анастасия Павловна?

– Мишенька, посмотрите внимательно кругом и заберите отсюда все предметы, пригодные для недобросовестного использования.

– Зачем? – изумился Доценко.

– Затем, что Сауляк владеет гипнозом. А вдруг я не сумею устоять? Он мне прикажет отдать ему табельное оружие – и я отдам. Представляете, что будет?

– А где ваше оружие?

– В сейфе лежит.

– Давайте сюда. Я к себе заберу. Нож есть?

– Есть, в столе лежит.

– Тоже давайте.

Миша ушел, унося с собой все, что по его и Настиному разумению мог бы использовать Сауляк, вогнав Каменскую в состояние оцепенения. Минуты шли, и Настя начала постепенно успокаиваться. В конце концов, не зря же говорят: кто осведомлен – тот вооружен. Она уже испытала на себе силу его воздействия и сумела с этим справиться. Значит, не так уж и страшно.

Задержать Ларкина первоначально планировалось в тот момент, когда он придет на встречу с Князевым после убийства Павла. В формуле, произносимой Михаилом Давидовичем, было указание сразу после убийства Сауляка ехать на «Новокузнецкую», открывать палатку и начинать торговать сосисками как ни в чем не бывало.

– Ты откроешь палатку и будешь спокойно работать. Никуда не отлучайся, пока я к тебе не подойду. Я приду примерно в три часа дня. Как только ты меня увидишь, не заговаривай со мной, извинись перед покупателями, если они в этот момент будут, сделай перерыв на полчаса и иди вдоль трамвайных путей следом за мной.

Замысел был понятен. Сразу после убийства Ларкин должен был вывести Князева из транса и заблокировать его память. Он никогда не вспомнит кудрявого полноватого мужчину в темных очках, который заговорил с ним на улице и пригласил к себе домой, рассказывая о планах быстрого обогащения при помощи девушек. Он никогда не вспомнит, что ездил на проезд Черепановых и стрелял в мужчину, который в точно определенное время должен был выйти из точно определенной квартиры. Конечно, лучше всего было бы, если бы после убийства Князев приехал домой к Ларкину, и Михаил Давидович спокойно поработал бы с ним, в тишине и без спешки. Но если что-то не гладко, то за Князевым может потянуться «хвост», который и притащится прямо в Графский переулок. Так рисковать нельзя. Потому Ларкин и велел Виталию возвращаться в свою палатку на «Новокузнецкую». Михаил Давидович сам подъедет, чтобы поработать с сознанием Князева и его памятью.

В идеале нужно было попробовать записать хотя бы на магнитофон, как Ларкин будет внушать несчастному сосисочнику, что они никогда не встречались и никакого убийства не было. Но, если дать возможность Ларкину завершить работу, Князев и не сможет давать показания. Он же ничего не вспомнит. Кроме того, Князев уже задержан при покушении на убийство, и никто никогда не позволит сейчас снять с него наручники и отпустить в палатку на «Новокузнецкую» торговать сосисками. Хотя, по здравом размышлении, показаниям Князева грош цена, что так, что эдак. Если он еще в трансе, его нельзя допрашивать. Если позволить Ларкину вывести его из транса, то он все забудет. Настя проконсультировалась со специалистами, и они в один голос заверили ее, что настоящий мастер гипноза, а Ларкин, судя по всему, именно настоящий мастер, кодирует сознание специальными словами, чтобы никто, кроме него самого, не мог вывести человека из транса. С Кириллом Базановым, судя по всему, произошло то же самое. После убийства шантажиста Ларкин встретился с ним, вывел из транса и заблокировал память, потому парень абсолютно ничего про тот день и не помнил. А после расстрела Лученкова Михаил не успел добраться до Кирилла, которого задержали на месте преступления, и тот добросовестно, хотя и искренне недоумевая, рассказывал про «голоса, которые ему велели…».