Николай Леонов - Улики горят синим пламенем

Сыщики резонно возражали:

– Вас не арестовали, а задержали. Юридическое основание – устное распоряжение генерал-майора Задумова за номером три нуля дробь шишнадцать.

Затем записанного отправляли в актовый зал, а его место занимал следующий. Записанные уходить не хотели и требовали разъяснений, но сыщики были непреклонны.

– Пройдите в зал.

– Но я…

– В зал, сэр!

– Я требую адвоката! – кричали пленники.

– А вот я бы сейчас предпочел холодного пивка, – признался Крячко.

Улов отличался разнообразием. Преобладали в нем люди творческих профессий, в основном свободные художники: стилисты, дизайнеры, артисты, музыканты. Эти своей нестандартной ориентации и не скрывали. Несколько скромнее держались люди бизнеса. Гуров узнал одного очень известного продюсера, но виду не подал и в протокол его записал как Федора Михайловича Достоевского, торговца черным деревом.

Гуров и Крячко складывали протоколы в стопки. Постепенно высота этих стопок стала приближаться к Вавилонской башне, а задержанным в актовом зале стало не хватать стульев. Но тут, к счастью для всех, трижды пропел петух, ночь кончилась – и по коридору затопали тяжелые башмаки генерала Задумова.

Генерал вернулся с охоты усталым, но счастливым. Ловцов и загонщиков он милостиво отпустил по домам, отсыпаться. А сам примчался вершить строгий и правый суд. Он прошествовал в свой кабинет с видом триумфатора и с порога объявил:

– Всех ко мне на допрос!

Станислав отложил ручку, отодвинул недописанный протокол и со вздохом поглядел на друга.

– Наш герой еще не понял, с кем связался, – заметил он.

– Ничего, скоро поймет, – обнадежил его Гуров.

На то, чтобы понять, у генерала ушло от силы минут десять.

Сначала на него обрушились потоки площадной брани, к чему он вовсе не привык. Среди задержанных оказалось много людей весьма влиятельных, которым было совершенно наплевать на огласку их интимных особенностей, а некоторые этим даже бравировали.

Потом начались звонки. Звонили из таких инстанций, что у незадачливого генерала холодок, бежавший вначале по позвоночнику, сменился ручейками ледяного пота. Возможно, он даже задумался, впервые в жизни. И, видимо, пришел к неутешительным выводам.

Задумов загнал всех задержанных обратно в актовый зал и заперся у себя в кабинете. Там он начал запоем хлестать валерьянку. В короткий срок валерьянкой провоняло не только помещение, но и окрестности. Вонь, исходящая из окна его кабинета, привлекла целое стадо кошек. Следом за кошками к месту событий на запах падали подтянулись и журналисты.

Когда Гуров снова увидел своего временного начальника, то не сразу признал его. Тот был бледен и, кажется, даже похудел.

– Выпускайте всех, на хер, – сквозь зубы процедил Задумов.

Станислав поднял на генерала удивленные глаза и указал на горы заполненных протоколов.

– А с этим что делать?

Ничего не ответил Задумов, только вяло махнул рукой. И снова скрылся в своем кабинете.

Гуров похлопал Станислава по плечу.

– Ну что, иди, неси им свободу. Может, с них по рублю за выход брать? Неплохое состояние сколотить можно.

Крячко прошел в актовый зал, поднялся на трибуну и постучал кулаком, требуя тишины. Не сразу, но зал затих.

– Я пришел дать вам волю! – радостно провозгласил Крячко. – Господа, народ сверг тиранию толстяков, вы свободны!

Немая сцена превзошла успех «Ревизора». Наконец все, в том числе и охранники с автоматами, радостно загалдели, снялись с мест и устроили в дверях веселую давку. Некоторые оборачивались и криками, а то и знаками, сообщали Станиславу, что они сделают с Задумовым сразу после своего освобождения.

– Летите, голуби, летите! – напутствовал их в ответ Станислав.

Когда помещение опустело и даже самые голодные папарацци покинули пепелище, Гуров и Крячко постучали в дверь генеральского кабинета.

– Кто там? – осторожно поинтересовался Задумов.

– Свои, – успокоил его Крячко. – Гений и сатирик.

Спустя секунду, которая пошла на размышление, в замке щелкнул ключ. Еще не совсем доверяя коварным полковникам, Задумов выглянул в коридор и огляделся, совсем как черепаха из-под панциря. Спросил:

– Ушли?

– Так точно, ваше вашество! – гаркнул Крячко, чем вызвал у начальника гримасу страдания.

Но злому Станиславу этого было недостаточно.

– Какие будут новые указания? – продолжал он. – Ждем-с!

– Да делайте что хотите, – безразлично проговорил генерал. – В смысле – работайте в соответствии с ранее установленным планом. Можете идти.

– Спасибо, – учтиво поклонился Крячко.

У себя в кабинете Гуров сел за компьютер и пробежался по последним сводкам.

– Что там новенького стряслось? – спросил Крячко.

– За эту ночь, пока наш орел шерстил сексуальные меньшинства, снова кучу машин сожгли. Опа! Ни хрена себе! Попали на ровном месте мордой об асфальт.

В голосе полковника Станислав услышал тревогу.

– Что там еще?

– Страховский убит, – нахмурился Гуров. – Страховщик, с которым я вчера общался. Ведь я же его предупреждал!

Он был сильно расстроен.

Крячко поискал в шкафу – не оставил ли прежний хозяин растворимого кофе. Не тут-то было. Он вернулся к столу.

– Что делать будем? Съездим, поглядим?

Гуров устало вздохнул.

– Вали домой, ты же человек семейный. С женой, с дочкой повидайся. А то забудут, как ты выглядишь, собака узнавать перестанет. Отдохни заодно, выспись. Пяти часов я тебе дать не могу, но три часа дам.

– А ты?

– Куда же мне, стервятнику, деваться? Слетаю на труп. Подбросишь? Тогда заводи.

Зевая во весь рот, сыщики отправились в путь.

Второй подземный этаж гаража ночного клуба «Спрут» был перекрыт, хотя в этом уже не было необходимости. Следственно-оперативная группа, выехавшая на убийство, практически закончила свою скорбную работу.

Тело Страховского уже увезли. Возле машины страховщика трудились криминалисты и оперативники из уголовного розыска. Среди них выделялась рыжая голова их начальника. Многих из оперов Гуров знал в лицо. Сейчас он ограничился тем, что издали помахал им рукой.

В стороне, возле въезда, припарковался микроавтобус прокуратуры. Гуров сунул голову в салон. Внутри он обнаружил следователя Гойду, возившегося с большим термосом.

– Чаю хочешь? – спросил он, увидев сыщика.

– Нет, спасибо, предпочитаю кофе. Как его убили? – кивнул Гуров в сторону машины убитого.

Гойда налил себе чаю.

– Два выстрела с заднего сиденья. Во втором, контрольном, не было необходимости. Зато он дал нам пулю. Она прошла навылет и застряла в обшивке. Петрович говорит – выпущена из «глока».

Гуров отнесся к известию с долей недоверия.