Анатолий Безуглов - Мафия

Дагурова закомпостировала билет на завтра и вышла из здания аэропорта. Все мрачные мысли вылетели из головы. Вокруг бездна цветов, пальмы, видна безбрежная гладь ослепительно-голубого моря.

Как она ни любила родное Черное, но такой голубизны оно не бывало нигде и никогда на всем побережье. Тут в воздухе буквально витал дух курорта. И море было главным, а не земля. Наверное, от сознания того, что находишься на острове.

Опять, как в Риме, — масса автомобилей, общественного транспорта не видать. Однако великое множество желтых машин с надписью на крыше «Такси».

«Это будет удобнее всего, — посмотрев на такси, подумала Дагурова. — Доставят прямо по адресу. И безопасно».

Следуя совету Вербикова, она позвонила из Москвы Фаине Моисеевне Фальконе — такая теперь у нее была фамилия по мужу. Та непременно хотела встретить Дагурову в аэропорту Палермо, но Ольга Арчиловна вылетела в Рим дополнительным рейсом, не указанным в расписании…

Не успела она поднять руку, как тут же подкатило такси, и улыбчивый шофер раскрыл дверцу, произнеся фразу по-итальянски, из которой Дагурова поняла только одно слово «синьора».

— Палермо, — сказала Ольга Арчиловна, устраиваясь на сиденье и протягивая водителю бумажку с адресом (по-итальянски, разумеется): улица Макуэда, дом 21, квартира 17.

Таксист понимающе кивнул, и они тронулись. Море лежало слева, справа возвышалась гора. И хотя на разделительной полосе шоссе росли цветы, растительность вокруг была довольно убогой, напоминающей крымскую степь. Однако по мере приближения к Палермо вид местности преображался. Теперь она походила на родину отца Дагуровой, кавказское побережье. Появились особняки в два-три этажа, утопающие в садах. Шофер пытался заговорить со своей пассажиркой на разных языках, но она каждый раз отрицательно качала головой.

— Русская я, — наконец-то решила выручить водителя Дагурова. — Рашен. Москва…

— О-о, Москва! — обрадовался тот. — Горбачев, перестройка…

И тут же вытащил откуда-то итальянскую газету с портретом советского лидера. Потом достал другую, где была напечатана фотография следователя по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР, а теперь еще и народного депутата СССР Гдляна, сделав несколько темпераментных замечаний.

«Смотри-ка, — подумала Ольга Арчиловна, — даже здесь, в глухой итальянской провинции, в курсе того, что творится у нас»…

Гдляна Дагурова лично не знала, но имела много общих знакомых. В их среде его расценивали по-разному. Находились такие, кто завидовал популярности Гдляна, сожалея, что сами имели возможность прогреметь на всю страну, однако не воспользовались случаем. Ведь помимо узбекского расследовались другие подобные дела, которые могли стать не менее громкими, но…

— Монделло, — вдруг произнес таксист и поехал дальше.

Что это означало, Ольга Арчиловна не поняла.

Наконец въехали в большой город. Палермо был многолик: рядом с многоэтажными домами соседствовали виллы. Улочки были узкие и очень узкие, много старинных зданий. Чувствовалось, что это все-таки провинция. В глазах рябило от обилия рекламы, магазинчиков, кафе, лавочек. Улицы были запружены автомобилями, в основном малолитражками. Их проворно обгоняли мотоциклы и мотороллеры, которыми часто управляли девушки. Но среди моторизованного транспорта нет-нет да встречались обыкновенные повозки и красочно украшенные фаэтоны. Последние явно были предназначены для туристов.

На одной из площадей внимание Дагуровой привлек величественный памятник — их в Палермо было несметное множество.

— Гарибальди! — торжественно пояснил шофер.

И Ольга Арчиловна поняла, что к этому национальному герою Италии здесь относятся весьма почтительно.

Такси еще некоторое время колесило по городу и вдруг стало. На доме виднелся номер — 21. Значит, приехали. Водитель выключил счетчик. Сколько на нем выскочило, Дагурова с заднего сиденья не видела. Еще она знала, что полагаются чаевые, а вот их размер…

Он протянула водителю на ладони все свои лиры: бумажки достоинством в десять, пять и одну тысячу. Чтобы он взял полагающуюся ему сумму. Но таксист почему-то сгреб все купюры и стал что-то говорить, показывая на счетчик.

«Господи, — похолодело в душе Ольги Арчиловны, — неужто мало?!»

Шофер все больше распалялся, жесты его становились темпераментнее и резче. Он нетерпеливо постучал по наручным часам: мол, теряет время. Его сердитый тон начал привлекать прохожих. В машину заглянула высокая смуглая девушка. Разгневанный шофер что-то объяснил ей по-итальянски, тыча то в деньги Дагуровой, то в счетчик. Девушка переводила пассажирке по-английски. Ольга Арчиловна хоть с трудом, но поняла, действительно ее лир не хватало для оплаты.

— Мало? — произнесла Дагурова упавшим голосом.

— Малё, малё, — закивала девушка.

«Ну вот, влипла, — подумала Ольга Арчиловна. — Сейчас появится полицейский, потащит в участок… Потом репортеры, фотография в газете в разделе скандальной хроники…»

Она была готова провалиться сквозь землю, проклиная тот миг, когда села в такси.

Недаром говорят: не зная броду, не суйся в воду…

Дагурова поспешно сняла наручные электронные часы и протянула водителю.

— Но, но! — замахал он руками.

И тут ей в голову пришла спасительная мысль. Ольга Арчиловна достала из чемоданчика баночку черной икры и протянула водителю. Икру заставил взять Виталий, она была из заказа, который муж получил на работе накануне ее отъезда…

Таксист долго рассматривал деликатес, разбирая надпись по-английски. Постепенно его лицо смягчилось и наконец расплылось в улыбке.

— Грациа, — произнес он, спрятал икру и возвратил пассажирке купюру в тысячу лир: сдача…

Все еще красная от стыда, Ольга Арчиловна выбралась из машины.

— Аривидерчи! — махнул на прощание водитель, и такси влилось в уличный поток.

Дагурова немного постояла на улице, приходя в себя, и только после этого вошла в дом. Семнадцатая квартира находилась на третьем этаже. Ольга Арчиловна нажала на кнопку звонка. За дверью прозвучала мелодичная трель. Но никто не открыл. Дагурова снова позвонила. Тот же результат.

«Может, Фаина Моисеевна на работе? — подумала она. — Или ушла в магазин? Что-то мне не везет пока в Палермо…»

Она стояла пять минут, десять, не зная, что делать. В душу заползли сомнения: вдруг адрес неверный?

В это время поднялся лифт и остановился как раз на третьем этаже. Из него вышли две девочки. Одна лет десяти, другая постарше. За плечами у обеих висели школьные ранцы. Дети позвонили в соседнюю дверь.

— Фальконе? — обратилась к ним Дагурова, указывая на 17-ю квартиру.

— Си, синьора, — кивнула старшая. — Фальконе… Девочкам открыли. Они исчезли за дверью. Но тут же она снова распахнулась, и на лестничную площадку вышел полный мужчина в женском переднике.