Алекс Норк - Скоро увидимся

— Капитан, я понимаю, в чем именно ваш интерес.

Эксперт снова открыл папку, перевернул пару страниц… и почувствовалось, что ему все-таки не очень просто ответить.

— Суть в том, что сердце покойного не подвергалось атаке, направлением действия был головной мозг. И в некоторых зонах коры и подкорковой области зафиксированы множественные микрокровоизлияния, — желая подчеркнуть нечто важное, тот поднял указательный палец. — Но никаких изменений в зоне головного мозга, которая ведает сердечной деятельностью, не обнаружено. Вы ведь знаете, что у каждого органа есть свой центр?

— Знаю.

— Так вот, действие оказывали совсем на другие участки.

— Как это могло повредить сердцу?

— О, крайне просто. Активация любого участка головного мозга почти обязательно вызывает где-то компенсационное торможение, и наоборот, — палец уткнулся в папку. — Мозг этого человека подвергся активнейшему воздействию, и видимо, индуктивные, то есть вторичные, волновые сигналы вынуждали сердце резко менять режимы.

— С какими зонами шла работа? — нетерпеливо произнес Дункан.

— Капитан, я к этому и веду. Вы слышали что-нибудь про молчащие зоны?

— Только что они есть.

— Да, около сорока процентов от объема. Вот они и подверглись специфической и очень интенсивной обработке.

— «Молчащие» — значит, они не отвечают. Или тут нечто другое?

Эксперт поощрил гостя улыбкой:

— Вы совершенно правы, эти участки мозга названы так именно оттого, что при их раздражении не проявляются какие-либо эффекты.

— Где не проявляются?

— Простите?

Напротив Дункана на стене лаборатории виднелось гнездо для кабеля — если воткнуть туда контакты, случится «раздражение» электросети, однако эффект будет наблюдаться не здесь, а на другом конце кабеля, даже за много миль отсюда.

— Что вы имели в виду, капитан?

— Простите, я оговорился. Чем все-таки можно охарактеризовать эти молчащие зоны?

Эксперт повел бровью, словно досадуя, в том числе на себя самого.

— Современная электрофизиология здесь далеко не продвинулась, и самое интересное — особенно никогда к этому не стремилась. Догадываетесь почему?

— …Пожалуй. Раз эти зоны напрямую не связаны с внутренними органами, от них мало толку для практической медицины?

— Совершенно правильно, капитан, слишком отвлеченные исследования имеют мало шансов на хорошее финансирование.

— Значит, никаких специфических свойств?

— Только некоторые нейротропные особенности. В частности, в этих зонах наблюдается значительно повышенное содержание нейромедиаторов — серототина, ацетилхолина.

Дункан не смог бы и повторить двух последних названий, однако внимание зацепилось за другой термин.

— Какие-то медиаторы… то есть посредники?

— Нейромедиаторы? Да, именно посредники между различными нервными клетками, помогающие им функционировать в виде комплексов, тоже очень разных.

— Следовательно, в молчащих зонах много того, что позволяет вести переговорный процесс?

— Остроумно.

Улыбка была недолгой, человек еще раз обдумал фразу и с серьезным уже видом кивнул головой:

— По сути вы определили все точно.

Марта словно явилась из того первобытного мира, где все имело непосредственный смысл, жизнь подчинялась необходимым действиям, и никто не ставил отвлеченных проблем. Лиза не любила быстро складывать впечатление, но в этом, относительно Марты, почти что не сомневалась.

А вообще, за сегодняшний день она склонна была выставить себе хорошие баллы, так как детское доверие оказалось вполне завоеванным. И простенький ход очень расположил к ней Герду.

Перед ужином они играли сзади на лугу в футбол — леди против джентльменов, вдвоем против трех.

Девочка физически очень ловкая и с отличным игровым мышлением. К тому же, Лиза старалась не забивать сама, а выводила ее на удар, и та прекрасно справлялась. В результате джентльмены были сокрушены, а отличившаяся Герда с трудом скрывала свое ликованье.

Вечером Лиза немного поговорила с миссис Ванлейн, несколько всего минут.

Красивая женщина.

Умная.

И еще. Совсем не хочется фантазировать, однако не было ощущения, что у нее горе.

По дороге назад в управление Дункан полагал обдумать случившийся сейчас разговор, но коснулась приятная мысль о вчерашнем вечере в гостях у Коннерса, и рассуждения направили себя в другую сторону: о симпатичной манере людей небольшого города держаться поближе друг к другу, что этому надо соответствовать… вот и его сотрудники любят вечерние посиделки в их полицейском кафе, говорили, бывает весело… а так как Дункан очень примитивно готовит, туда и надо пригласить в порядке ответной акции Коннерса… в ближайшие дни…

А почему в ближайшие дни, а не прямо сегодня?

Идея, чуть повитав, превратилась в решение.

Оказавшись скоро у себя в кабинете, капитан попросил секретаря заказать им столик, а сам позвонил Коннерсу и надиктовал на автоответчик приглашение к половине восьмого.

Погода за окном надумала исправляться, облака по-прежнему закрывали небо, но поднялись и избавились от дождливых грязноватых оттенков.

Все равно дело к зиме.

А несколько дней назад он наблюдал еще теплый солнечный диск, уходивший за край почти безоблачного синего неба.

Где это было?..

Да, на верхней площадке дома Ванлейнов.

Еще наблюдал уходящий в бесконечность зеленый пейзаж… на секунду пейзаж отлично представился, но тут же ушел, и на смену ему, незваные, явились фрагменты площадки — стол, за которым сидел Ванлейн, очки, газета, пепельница, стакан с недопитым соком…

Еще через полминуты капитан быстро набрал по внутренней линии номер инспектора.

Сначала никто не брал трубку, потом ответил какой-то другой сотрудник:

— Он, сэр, ушел сегодня пораньше. Вечером у него еще работа в ночном клубе.

— Да, помню, спасибо.

Осматривая площадку в тот день, Дункан зафиксировал ряд отдельных деталей. К деталям в оперативной работе он относился как к живым — полежат до времени, а потом вдруг сами задвигаются, — вот сейчас шевельнулась одна.

Фотографии у инспектора в закрытом служебном сейфе, завтра надо прямо с них и начать.

Дома, приготовляясь к вечернему выходу, Дункан провозился с подбором к костюму рубашки и галстука.

Понемногу приходя в раздраженное состояние.

Он покупал что-то бог знает когда, в шкафу полно всякой дряни, но фасоны, годные для официальных мероприятий, для увеселений сейчас, возможно, не те.

В последние годы их супружеской жизни жена часто проводила время с друзьями из своей университетской среды, а он редко куда-нибудь выбирался. Да почти никуда, если отбросить бассейн и спортивный зал. Вот и сделана уже карьера, надо жить, а получается, он этому не учился и не умеет.