Алексей Макеев - Плата за вседозволенность

– Я просто не исключаю ни один вариант, – терпеливо ответил Гуров. – Ни одну из улик, имеющихся у нас против бизнесмена, прямой назвать нельзя. Хороший адвокат довольно быстро их опровергнет. Однако и утверждать, что Павлов невиновен, я не могу. Нужно копать дальше.

– А пацана отпустить? – ехидно поинтересовался Крячко. – Зачем тогда мы его задерживали?

– Отпускать Павлова мы не будем. По крайней мере сегодня, – покачал головой сыщик. – Я хочу провести опознание и пару следственных экспериментов. К тому же, нужно заняться Барановым…

– А это еще зачем? – удивленно поинтересовался Станислав. – Чем этот бездельник тебе досадил? Кнопку на стул подложил? Или твой горшок измазал?

Гуров решил проигнорировать издевательские вопросы Станислава. Стараясь сделать вид, что ничего особенного не произошло, сыщик рассказал Крячко о звонках убийцы, называющего себя Палачом.

– Вот, значит, как, – обиженно проговорил Станислав, едва сыщик замолчал. – А почему сразу нам ничего не рассказал? Подозревал в продажности?..

– Не старайся казаться глупее, чем ты есть на самом деле! – огрызнулся Гуров. – Объяснять ничего не буду. Поймешь сам, если захочешь. А если нет, так это твои проблемы. Я не виноват в том, что у тебя маразм раньше времени начался…

Крячко почувствовал себя пристыженным. Он и сам понимал, что Гуров отказался сразу делиться информацией отнюдь не из подозрений друзей в предательстве. Просто когда о чем-то знает один человек – это тайна. А когда узнают двое, то это становится общим достоянием. Станиславу действительно не стоило упрекать сыщика в излишней подозрительности.

– Ты Петру и Игорю уже говорил о своих контактах с убийцей? – извиняющимся тоном спросил он Гурова. Сыщик ответить не успел – на столе зазвонил телефон.

– Лев Иванович, результаты экспертизы по вечерним находкам получили? – раздался в трубке голос Гойды.

– Ты, Игорь Федорович, долго жить будешь, – усмехнулся сыщик, подмигнув Крячко. – Стас тебя только что вспоминал.

– Надеюсь, добрым словом? – полюбопытствовал следователь.

– Ну конечно! Крячко у нас кобеля только на меня спускать может, – кивнул сыщик. – Результаты мы получили. Вещи действительно принадлежат убитой Полежаевой. Кстати, еще одна новость для тебя есть. Ко мне тут старичок один приходил. Так вот, судя по всему, он видел человека, оставившего «Ауди» на Сосновой аллее. Ты к нам подъехать не сможешь? Нужно опознание произвести, а у нас со Стасом дел выше крыши. Просто ничего не успеваем.

– Подъеду, конечно, – согласился Гойда. – Я все равно к вам собирался. У меня в некотором роде тоже сюрприз для тебя.

– Какой? – поинтересовался Гуров.

– Да вот, у меня господин Мирошкин сидит, – усмехнувшись, ответил следователь. – Говорит, что он адвокат Павлова, и требует встречи с клиентом.

– Вот так сюрприз, – присвистнул сыщик. – Надо думать, его Павлов-старший нанял?

Гойда подтвердил. И ничего хорошего это известие следствию не сулило! Дело в том, что Мирошкин был одним из лучших адвокатов столицы, если не всей России. Он выиграл несколько довольно громких дел. И считался в определенных кругах адвокатом преступного мира. По крайней мере, чаще всего Мирошкин защищал именно воротил криминальных структур.

Гуров ожидал чего-то подобного после ареста Николая Павлова. Избавить бизнесмена от суда группа его отца могла только двумя способами. Во-первых, как уже предполагал сыщик, Павлов-старший, если его сын был действительно виновен, мог заказать четвертое убийство.

Во-вторых, если папаша не знал о проделках сынка или считал его невиновным, он мог нанять для своего отпрыска хорошего адвоката. Ну и никто, конечно, не мог помешать Павлову-старшему привести в действие оба варианта одновременно. Гуров потер переносицу.

– Слушай, Игорь, ты уж пообщайся с ним сам, – попросил он следователя. – Мне ему нечего сказать, а Станиславу вообще общаться с Мирошкиным не стоит. У него на Павлова острый зуб имеется. Обидел Стаса мальчишка. Да, и не говори адвокату пока о старичке. Проведешь опознание после того, как его выпроводишь.

– Что, сведения не слишком точны? – осторожно спросил Гойда. – Информацию еще нужно проверить?

Гуров вкратце рассказал о своем разговоре со Светловым. Поведал он о том, как старичок составлял фоторобот, о его подслеповатости и о своих и Станислава соображениях по поводу сходства Павлова с водителем «Ауди». Следователь слушал, не перебивая.

– Я тебе оставлю ксерокопию протокола допроса у Верочки, – закончил свой короткий рассказ. – Там все сказано. Ознакомишься, и уж потом принимайся за опознание.

Гуров попрощался с Гойдой и положил трубку. Теперь, пока следователь везет Мирошкина к Павлову, нужно срочно сделать пару дел. Во-первых, как уже и говорил Станиславу сыщик, необходимо поработать с Барановым. Терять было нечего, и подполковника следовало припереть к стенке. Он, вероятно, будет отпираться от всего, кроме факта встреч с проститутками.

Если так, то его домашний и рабочий телефоны нужно поставить на прослушивание. А за самим Барановым установить слежку. Если убийца еще на свободе, то он так или иначе выйдет на контакт с подполковником. Тогда обоих можно будет арестовать. Заняться этим Гуров поручил Крячко.

– Это по твоей части, Стас, – аргументировал свое поручение сыщик. – В вопросах силового давления ты у нас непревзойденный мастер. На Баранова и в самом деле нужно будет надавить. К тому же ты в офисе Павлова уже произвел неизгладимое впечатление!..

Сам Гуров собирался заняться вторым делом из списка неотложных. Вчерашняя информация, добытая Крячко, о том, что никаких проверок в офисе Павлова не проводилось, была вполне предсказуема.

Убийца, кем бы он ни был, уже показал сыщику, что умеет подстраховываться. И фиктивная проверка в офисе была либо подстроена Павловым, который сомневался в том, что скрыл все следы Геращенко – недаром же его в этот момент в конторе не было! – и должна была указать суду на возможную фальсификацию улик. Либо, если убийца не он, «проверка» была проведена с целью подбросить в кабинет солнцезащитные очки Олеси.

Единственным фактом, который никак не укладывался ни в ту, ни в другую теорию, было отсутствие на очках отпечатков пальцев. Если очки подбрасывали Павлову неизвестные, то какой смысл был в уничтожении отпечатков.

Простое присутствие раздавленных очков, похожих на те, которые принадлежали убитой, ни о чем не говорит. Конечно, это может косвенно указать на факт возможной борьбы в кабинете между Геращенко и Павловым. Но как прямую улику из-за отсутствия отпечатков ни один суд их не примет. А в качестве косвенной очки на чаше Фемиды много весить не будут. Разве что других косвенных улик, указывающих на Павлова как на убийцу, будет предостаточно.