Ричард Касл - В жару

— Оно прекрасно— сказал Рук.

Морган смутилась и немного покраснела.

— Я никогда не надеваю его, когда готовлю, но это парень, который делал мой вэб-сайт. Мы с ним собираемся связать себя узами этой осенью. Я думаю, никогда не знаешь, куда тебя приведет жизнь, да?

Никки задумалась и, к сожалению, была вынуждена согласиться.

Когда они направились в центр города, Рук балансировал огромной коробкой с двумя дюжинами кексов на своих коленях.

Жара осторожно притормозила на красный свет, чтобы его подарок для комнаты отдыха в участке не превратился в коробку с крошками.

— Итак, Офицер Рук — спросила она — я что-то не слышу, чтобы вы говорили мне бросить Морган Доннелли в тюрьму. Что так?

— О, ее стоит вычеркнуть из списка.

— Почему?

— Слишком счастлива.

Никки кивнула.

— Согласна.

— Но… — , сказал Рук, — …ты все еще собираешься проверить ее алиби и аннулировал ли Пакстон ее прощальный чек.

— Точно.

— И у нас есть еще неожиданный мистический гость, требующий проверки — Северная Няня.

— Ты учишься.

— О, да, учусь многому. Эти вопросы были очень откровенными.

Она смотрела на него, зная, что что-то сейчас произойдет.

— Особенно, когда ты перестала задавать вопросы по делу и перешла на личную жизнь…

— …Правда, что ли? Просто у нее есть интересная история и я хотела ее услышать.

— Ага. Ты конечно не думала об этом сама.

Рук подождал, пока появится цвет на ее щеках, и потом он просто уставился вперед через лобовое стекло, где снова горел глупый зеленый.

Все, что он сказал, было — Зеленый—.

— Эй, чувак, это мечты, которые сбываются— сказал Рэйли.

Рук, Роч и еще несколько детективов и служащих столпились в комнате отдыха участка вокруг открытой коробке из — Льда и пламени—, которую Рук бережно сохранил во время поездки.

Ассортимент из кремовых пирожных, взбитых сливок и карамели был перемешан и превращен во что-то, что можно было бы мягко назвать как убийственная авария пирожных.

— Нет, это не то— прозвучало от Очоа.

— Мужик обещал кексы, я не хочу мечты, я хочу кекс.

— Я говорю вам, они были в идеальном состоянии, когда покинули пекарню— сказал Рук, но его добрый дар остался в одиночестве, комната опустела.

— Это из-за жары, она расплавила буквально все.

— Оставь их снаружи еще ненадолго. И я вернусь с соломинкой— сказал Очоа.

Он и Рэйли отправились в общую рабочую комнату.

Когда они подошли, детектив Жара заполняла доску новой информацией.

— Заполняемся— сказал Рэйли.

На этом этапе расследования убийства всегда возникало такое смешанное чувство, когда удовлетворение от созерцания белой доски, заполненной данными, нейтрализует самый выдающийся факт: Ничего из этих данных не приближает вас к разгадке.

Но все они знали, что это процесс, и каждый кусочек информации, размещаемый на доске — это шаг на пути к прояснению дела.

— Итак, — сказала Никки своей команде — алиби Морган Доннелли проверяется офицером из Трайбека Фильм.

Как только Рук вошел в комнату, поедая кекс из бумажного стаканчика ложкой, она добавила:

—Ради ее кексов, я надеюсь, что волна жары прекратится к апрелю.

Руч, ты видел пластического хирурга Кимберли Старр?—

— Да, и я думаю о том, что мне надо бы удалить кое-что уродливое, что беспокоит меня последние два года.

Рэйли сделал паузу и добавил: —Очоа.

— Видите, детектив Жара? — сказал его партнер.

— Я даю и даю, и вот что я получаю за весь день.

Потом Очоа обратился к своим заметкам.

— Алиби вдовы подтвердилось.

Она в последний момент записалась на консультацию и показалась там в час пятнадцать.

Это согласуется с ее прибытием из Бухты Мороженого в Амстердаме в час.

Жара сказала:

—Через весь Ист-Сайд за пятнадцать минут? Должно быть, она очень спешила.

— Горы недостаточно велики— сказал Рук.

— Так, — продолжала Никки — Миссис Старр смогла рассказать нам правду о том, что она изменяла обоим, и своему мужу, и Барри Гэйблу с доктором Бой-токсом. Но это только ее местонахождение.

Проверьте, не звонила ли она или доктор Мирицу или Поченко чтобы уже закончить с этим.

— Хорошо— сказал Руч в унисон и они засмеялись.

— Видишь? Я не могу долго злиться на тебя— сказал Очоа.

Этим вечером темнота пыталась пролезть через туманный воздух снаружи участка на 82 Вест стрит, когда Никки вышла оттуда, неся коробку из магазина " Мит" с распечатками сержанта Джона Сингера внутри.

Рук стоял у обочины.

— Я заказал такси.

— Позволишь подвезти тебя?

— Все хорошо, я в порядке. И еще раз спасибо за это, ты не должен был этого делать.

Она тронулась в сторону площади Колумба, направляясь ко входу в метро, что у планетария.

— Но ты увидишь, я запомню это. Сегодняшний вечер.

Она дошла до угла и Рук был возле нее.

Если ты так сильно хочешь показать, какой ты мачо, провожая меня пешком, по крайней мере позволь мне перенести это.

— Доброй ночи, мистер Рук.

— Подожди.

Она остановилась, но не смогла скрыть своего нетерпения.

— Да ладно тебе, Поченко все еще на свободе. Тебя должен кто-то проводить.

— Ты? А тебя кто будет защищать? Не я.

— Господи, коп, который использует грамматику как оружие. Я представлен тобой как беспомощный.

— Слушай, если у тебя есть какие-то сомнения, то я могу сама о себе позаботиться, и я буду более чем счастлива продемонстрировать тебе это.

Это входит в твою страховку?—

— Хорошо, а что, если все это — лишь мои слабые потуги посмотреть на твою квартиру? Что ты на это скажешь?

Никки посмотрела через улицу и снова на него.

Она улыбнулась и сказала: —Завтра я принесу тебе фотографии—. Никки перешла на светлую сторону улицы, оставив его там на углу.

Через полчаса, Никки перешла в нескольких шагах от железнодорожного переезда на тротуар на двадцать третьей восточной и увидела как окрестности погрузились во тьму, как Манхэттен, наконец, бросился в полотенце и рухнул в общегородское затемнение.

Сначала странное молчание коснулось сотен кондиционеров, расположенных над и под землей.

Это было как будто город задержал дыхание.

Фары машин светили рассеянным светом на Парк Авеню Саус.

Уличные огни все погасли, и вскоре появились злые гудки нью-йоркских водителей, соревнующихся за место на дороге.

Ее руки и плечи заныли, когда она свернула в свой квартал.

Она поставила распечатку сержанта на тротуар и осторожно прислонила ее к соседским кованым воротам, пока открывала свою сумочку, висящую на плече.

Чем дальше она уходила от улицы, тем темнее становилось.

Жара выловила в сумке свой мини-фонарик и настроила узкий лучик так, чтобы не оступиться на неровном тротуаре или не поскользнуться на собачьем дерьме.