Джон Сэндфорд - Безмолвный убийца

— Ладно.

— Если ты не чувствуешь этого, почему согласился с нами работать? — спросила Лили.

— Потому что ты мой близкий друг, — пожав плечами, ответил Лукас.

— И этого достаточно?

— Конечно. Что касается меня, это одна из причин, чтобы что-то сделать. Я бы не хотел убивать из чувства патриотизма или долга; я никогда не мог бы работать надсмотрщиком и включать рубильник, чтобы лишить кого-то жизни. Но в ярости, чтобы защитить семью или друзей — это нормально.

— А чтобы отомстить?

Лукас на мгновение задумался, а потом кивнул.

— И это тоже. Мне нравится охотиться за Беккером. И я его поймаю.

— Ты и Барб Фелл.

— Именно. Кстати… — Он опустил руку в карман куртки. — Посмотри на снимки. Парень похож на копа, и она с ним в близких отношениях, или была.

Он протянул Лили две фотографии, сделанные «Полароидом» в квартире Фелл.

— О, Барбара, — пробормотала Лили, качая головой. — Я знаю этого парня. Не слишком хорошо. Это лейтенант из транспортного отдела. Мы проверим его на причастность к убийствам и посмотрим, что получится.

— Еще у меня есть для тебя несколько имен. Ее друзья. Я не знаю, сколько среди них полицейских, но если вы сможете проверить и их…

— Конечно.

Лукас оставался у Лили до двух часов ночи. Он делал записи в желтом полицейском блокноте, когда она вошла и спросила:

— Нашел что-нибудь?

— Нет. И ты совершенно права. Эти типы были отбросами среди отбросов. Сколько человек могло попасть в такой список?

— Сотни, — ответила она. — Но Барб Фелл оказалась на пересечении множества возможностей.

Лукас кивнул, вырвал странички из блокнота, свернул их и положил в карман куртки.

— Я продолжу ее разрабатывать.

Квартира Лили находилась на втором этаже перестроенного особняка. Лукас ушел в десять минут третьего, ночь только начала приобретать ту мягкую прохладу, которая разделяла жаркие, как в тропиках, дни. Он немного устал, но спать не хотел. Дома он бы отправился погулять по берегу реки, чтобы успокоиться перед сном. В Нью-Йорке же…

Улица была достаточно хорошо освещена, в следующем квартале стояло такси. Лукас повернул и зашагал в ту сторону, засунув руки в карманы.

Их было двое.

Крупные и быстрые, как профессиональные полузащитники в американском футболе.

Припаркованные машины стояли вдоль улицы бампер к бамперу. Человек, прятавшийся за «сайтейшн», привлек внимание Лукаса, ударив чем-то металлическим по бамперу. Тишину разорвал пронзительный, резкий звук, как будто кто-то провел ножом по стиральной доске.

Лукас инстинктивно шагнул в сторону и повернулся на шум. Что-то происходило: такой звук не мог быть случайным. Лукас потянулся за спину, где находился пистолет сорок пятого калибра.

В этот момент второй мужчина, прятавшийся за крыльцом, выскочил на дорожку и ударил Лукаса дубинкой по локтю, врезался плечом ему в спину и толкнул на «сайтейшн».

Боль была похожа на ослепительную вспышку, яркую, точно звезда на холодном ночном небе. Это оказался особенный, парализующий удар — так бьют копы. Боль началась от локтя и помчалась вверх, к плечу. Лукас закричал, подумав, что получил пулю. Его рука безвольно повисла, когда он врезался в машину. Он попытался сместиться вправо и поднять поврежденную руку, но она не слушалась.

Лукас увидел, как опускается кулак другого бандита, и частично блокировал его левой, но тут же получил удар в скулу и снова отлетел к машине.

Второй мужчина обошел крыло автомобиля и руками в перчатках нанес быструю серию ударов: один-два-три. Дэвенпорт сгруппировался, пытаясь закрыться.

«Нужно убираться отсюда…»

Он получил новый удар, в ухо, но на этот раз больно не было. Удар оглушил его, и он начал сползать вниз. Рука в перчатке снова замахнулась, и Лукас схватил ее здоровой левой, потянул к себе, прижал к груди и рухнул на нее всем своим весом. Когда они упали на бетонную дорожку, он услышал крик, донесшийся как будто издалека, и почувствовал, как что-то хрустнуло. По-видимому, он сломал противнику руку. Лукас испытал смутное удовлетворение, хотя и чувствовал, что проигрывает в этой схватке и его вот-вот убьют.

Услышав звон бьющегося стекла, он не понял, что это такое, но почувствовал, что давление стало слабее.

Снова промелькнула мысль: «Пора валить». Лукас выпустил руку в перчатке, почувствовал, как она высвободилась, и услышал крик. Он попытался закатиться под машину, но она стояла слишком близко к поребрику. Он прикрыл голову здоровой рукой…

Выстрел из пистолета сорок пятого калибра прозвучал точно удар грома.

Вспышка озарила их, словно молния, осветив все вокруг. Нападавшие были в нейлоновых лыжных масках, перчатках и рубашках с длинными рукавами. Тот, что ударил Лукаса сзади, развернулся и бросился бежать. В его руке болталась длинная дубинка в кожаном чехле с круглым выступом на конце. Другой, которому Лукас сломал руку, вскочил на ноги и закричал:

— Иисусе…

Снова раздался грохот. Лукас опустился на поребрик, не чувствуя ног. Он попытался спрятаться за машину, не понимая, откуда стреляют, и попробовал здоровой рукой дотянуться до кобуры, но она была слишком далеко. Тем временем нападавшие безмолвно, точно привидения, умчались по темной улице…

И наступила тишина.

А потом он увидел Лили в ночной сорочке с пистолетом сорок пятого калибра в руке. Нелепое сочетание: фигура в мягком белом хлопке и темный стальной убийца «кольт».

— Лукас… — Лили направилась к нему, пристально вглядываясь в окружающую темноту в поисках мишеней. — Ты в порядке?

— Нет, черт побери, — ответил он.

Беккер очень удивился, а затем отключился. Когда он снова вернулся в книжный магазин, то со вздохом взглянул на продавца.

— С вами все в порядке? — с беспокойством спросил тот.

У него была длинная шея и узкая голова с мелкими чертами лица, похожая на слишком большой палец, торчащий из плеч. Он наклонил ее набок, и от правой линзы очков отразился свет, горящий в магазине, придав лицу угрожающий вид, совсем как у доктора Стрейнджлава. [20] Герой фильма Стэнли Кубрика «Доктор Стрейнджлав, или Как я перестал бояться и полюбил бомбу» (1964).

— Со мной все в порядке, в порядке, — пробормотал Беккер, переступил с ноги на ногу и отвернулся, оглядывая магазин.

Он был пятнадцати футов в ширину и сорока в длину. За грубо сколоченными полками виниловые панели отслоились от стен; линолеум на полу потрескался и местами прохудился. В узких проходах пахло заплесневелой бумагой, рассыпающимися книжными обложками и потом. Тучный мужчина стоял у прилавка, расположенного примерно посередине, под круглым зеркалом от воров, положив на живот антологию «Спайдермена» в твердой обложке, и ел посыпанное орешками мороженое. Беккер даже не заметил, как он вошел.