Эд Макбейн - Жара

– Ну что ж, – сказал Бролин. – Вы насчет мистера Ньюмена?

– Да, – ответил Карелла, продолжая стоять. В кабинете был кожаный диван, стоящий под углом к столу, единственный стул у стола и кожаное кресло напротив.

– Садитесь в кресло, – сказал Бролин.

Карелла сел.

– Так что вы хотели узнать? – спросил Бролин. – Вы извините, но нам придется быть лаконичными – у меня прием расписан по минутам...

– Понимаю, – сказал Карелла. – Доктор Бролин, я знаю, было бы неэтично обсуждать то, что говорят пациенты в этом кабинете...

– Неэтично, – кивнул Бролин.

– Но то, о чем я хочу вас спросить, касается не самой Энн Ньюмен, а ее отношений с мужем.

– Угу, – сказал Бролин.

– Так что если вы сможете ответить на некоторые мои вопросы...

– Сперва мне нужно их услышать.

– Конечно, – сказал Карелла. – Во-первых, не могли бы вы сказать, упоминала ли миссис Ньюмен о том, что ее муж может покончить жизнь самоубийством?

– Упоминала, – ответил Бролин.

Этот мгновенный ответ удивил Кареллу – он уже был готов к длинному рассуждению о конфиденциальности. Застигнутый врасплох, он кивнул и переспросил:

– Она говорила об этом?

– Да.

– Когда это было, доктор Бролин?

– Несколько раз.

– Она говорила, что боится, как бы ее муж не покончил жизнь самоубийством?

– Она говорила, что он угрожает покончить жизнь самоубийством.

– А не говорила – почему? – спросил Карелла.

– Ну, этот человек страдал алкоголизмом, – сказал Бролин. Он поставил локти на стол, сложил пальцы домиком и принялся смотреть на Кареллу поверх них. Карелла обнаружил, что глаза у него ярко-голубые.

– Постепенно, – продолжал Бролин, – ему становилось все труднее справляться со своими проблемами. Работа помогала мало. Он был вольным художником, работал по договорам и большую часть времени проводил в одиночестве. Без обычных компромиссов и обмена мнениями – того, что называется социальными отношениями, того товарищества своего рода, которое обычно существует в атмосфере делового офиса, магазина или любой другой организации, – его проблемы сделались неразрешимыми. Я не раз предлагал миссис Ньюмен посоветовать ему обратиться за помощью. Но, по-видимому...

– Какой именно помощью?

– Психиатрической.

– И что он на это ответил?

– Он отказался. Он каждый раз отвечал ей, что вполне способен сам распоряжаться собственной жизнью. И вот... – Бролин вздохнул. – И вот он покончил с собой. Видимо, счел это лучшим способом распорядиться...

Карелла кивнул и спросил:

– Доктор Бролин, а эти угрозы покончить жизнь самоубийством имели место до составления завещания?

– Какого завещания? – спросил Бролин.

– В прошлом месяце мистер Ньюмен составил новое завещание.

– О Господи! Да он грозился покончить с собой почти все то время, что миссис Ньюмен лечилась у меня.

– То есть это не было чем-то новым.

– Вовсе нет.

– Доктор Бролин, миссис Ньюмен когда-нибудь обсуждала с вами вопрос о разводе?

– Я боюсь, что, ответив на ваш вопрос, я нарушу тайну личности пациента.

– А вам не кажется, что вы на него уже ответили?

– Возможно, – улыбнулся Бролин. – Да, она обдумывала возможность развода.

– А что вы ей посоветовали?

– Мистер Карелла, в обязанности психиатра не входит давать советы. Моя задача – помогать пациентам принимать взвешенные решения.

– Когда она впервые обсуждала с вами вопрос о разводе?

– Где-то в прошлом месяце.

– Доктор Бролин... Как вы думаете, могла ли миссис Ньюмен знать о новом завещании мужа?

– Я впервые узнал о существовании какого бы то ни было завещания от вас, несколько минут назад.

Упоминание о времени, видимо, заставило Бролина вспомнить о пациенте, ожидавшем в приемной. Он взглянул на часы.

– У меня еще пара вопросов, – сказал Карелла, тоже посмотрев на часы. – Когда миссис Ньюмен обсуждала с вами вопрос о разводе, не упоминала ли она о том, что это имеет отношение к завещанию ее мужа?

– Я же вам только что сказал...

– Я имею в виду тот факт, что мистер Ньюмен оставил все свое состояние владельцу картинной галереи по имени Луи Керн.

– Это имя никогда не упоминалось в моем кабинете.

– Доктор Бролин, я пытаюсь выяснить, могла ли миссис Ньюмен испытывать негодование...

– Негодование?

– Да, по поводу того, что муж оставил ей в наследство только сравнительно небольшую сумму страховки, в то время как в своем завещании...

– Даже если она и знала о таком завещании, здесь она о нем ни разу не упоминала.

– Доктор Бролин, с точки зрения...

– Мистер Карелла, я должен извиниться, но меня ждет пациент.

– Один последний вопрос!

– Пожалуйста.

– С точки зрения профессионала, как вы считаете, мог ли человек, испытывавший стойкое отвращение к любым медикаментам, добровольно принять смертельную дозу секонала?

– Я не могу ответить на этот вопрос, не ознакомившись подробно с историей человека, которого вы имеете в виду.

– Вы, наверно, догадываетесь, что я имею в виду...

– Мистера Ньюмена. Но я знаю о нем только то, что его жена рассказывала мне здесь, в кабинете. Мне недостает эмпирических данных, чтобы вынести профессиональное суждение.

– Понятно, – сказал Карелла и встал. Он протянул руку через стол. – Спасибо, доктор Бролин, – сказал он. – Благодарю за помощь.

– Рад был помочь, – ответил Бролин.

В маленькой приемной по-прежнему сидел человек в пальто. Когда Карелла проходил мимо, он поднял голову и спросил:

– А вы разве не пойдете писать?

– Потом, – ответил Карелла.

Вся команда по очереди зашла в туалет помочиться.

Когда они спустились вниз за снаряжением в маленькую кладовку справа от железной лестницы, часы, висящие над столом в дежурке, показывали 10.10. Карманные рации на батарейках были собственностью полицейского управления, и на них это было написано. Бронежилет же каждому детективу, который думал, что он ему может пригодиться, приходилось приобретать самому. В этом городе бронежилеты выдавались только копам из отдела тяжких преступлений; все прочие копы, которые хотели иметь бронежилеты, должны были покупать их за свои кровные баксы. На спинах жилетов были карандашом надписаны имена владельцев. Копы часто одалживали свои бронежилеты другим, менее богатым, если у тех назревало жаркое дельце. Не у всех детективов 87-го участка были свои бронежилеты, но обычно их хватало на всех нуждающихся.

Жилеты были громоздкие и неудобные и часто настолько сковывали движения, что многие детективы предпочитали рискнуть и обойтись без них. Разумеется не существует на свете копа, который считал бы себя проворнее пули, но все же в перестрелке быстрота часто имеет жизненно важное значение, так что, если не успеть пригнуться, можно получить пулю в голову – ведь на голову жилет не натянешь. Сегодня полицейские собирались надеть жилеты, только прибыв на место действия, к зданию на Калвер-авеню. Они всегда надевали их только на месте, даже когда было не так жарко, как сегодня. Детективы из отделения по борьбе с наркотиками жилетов с собой не захватили и хотели теперь одолжить жилеты в 87-м участке.