Шарль Эксбрайя - Инспектор из Глазго (Наша Иможен)

— Увы!

— Преподобный отец, что вы думаете об этом докторе?

— Я стараюсь испытывать одинаково добрые чувства ко всем членам паствы, доверенным мне Господом, однако доктор Элскотт не входит в их число, поэтому я не вижу, что может помешать мне сказать вам то, что я о нем думаю. Брат наш Элскотт уже давно идет дорогой, ведущей к погибели. Он остается глух к зову Господа и дерзко продолжает пребывать в безразличии, что является ужасным примером с точки зрения социальной позиции. Поэтому все благочестивые души прихода молят Бога, чтобы нечестивец потерпел полнейшее поражение на ближайших выборах. Его поражение станет победой Всевышнего!

— Доверие, которое вы, преподобный отец, оказали мне, побуждает меня спросить вас еще и о том, что вы думаете об одной женщине, про которую мне все уши прожужжали с тех пор, как я появился в Калландере: о мисс Маккартри?

— Это, мистер Мак-Хантли, частая наша гостья, но является сюда так, словно это она приглашает Всевышнего на свидание и не потерпит ни минуты опоздания с Его стороны. Подверженная чрезмерному национализму, мисс Маккартри сердита на Господа за то, что он не шотландец.

— Мне сказали, что она поддерживает кандидатуру доктора Элскотта.

— Свой своего ищет.

Бакалейщик, стоявший в дверях и дышавший свежим воздухом, произвел приятное впечатление на полицейского, зашедшего в магазин. Человек только немного посторонился, чтобы его пропустить, но не проявил ни малейшего желания поинтересоваться, что ему надо. Дугал собрался было обратиться к нему с вопросом, как вдруг из комнаты в глубине магазина выскочила женщина — живое создание, ни некрасивое, ни хорошенькое, — которая, казалось, была во власти сильного раздражения. Вместо того, чтобы спросить Мак-Хантли, что он желает, она набросилась на бакалейщика, стоявшего, засунув руки в карманы передника, и, казалось, совершенно безразличного к своим клиентам.

— Уильям Мак-Грю, решитесь вы, наконец, или нет, взяться за работу? Можно подумать, что вы встаете с постели только затем, чтобы выждать, когда откроется «Хайлендер», и выпить там с друзьями, такими же испорченными, как и вы!

Мак-Грю даже не удосужился повернуть голову, и супруга бросила ему:

— Бог покарает вас, Уильям Мак-Грю!

— Он уже сделал это, Элизабет, когда свел меня с вами. Я думаю, что таким образом Он хотел заставить меня расплатиться за грехи многих поколений Мак-Грю. Вот, если хотите, мое мнение.

— Грубиян! Скажете вы мне, наконец, что вы тут ждете, переваливаясь с боку на бок, будто огромный медведь?

— Чтоб вы сдохли, Элизабет! Я жду тот благословенный час, когда не услышу больше ваш визгливый голос, разражающийся бранью. У вас будут прекрасные похороны, Элизабет. Клянусь вам, я не поскуплюсь на расходы, так буду счастлив, что отделался от вас навсегда.

— Мажет быть, вы подумываете о том, как бы ускорить приближение этого момента?

— Элизабет, вы не должны толкать меня на это.

Миссис Мак-Грю повернулась к Дугалу.

— Вы когда-нибудь слышали что-либо подобное? Муж желает смерти своей жене, да еще в присутствии постороннего.

Мак-Хантли попытался уладить дело,

— Конечно… Если бы он и в самом деле думал так, как говорит, то позаботился бы о том, чтобы не выдавать свои намерения перед свидетелем.

— Ах! Сразу видно, что вы не знаете Уильяма Мак-Грю, самого ленивого человека в Пертском графстве, самого плохого супруга в округе!

Внезапно она изменила тон, чтобы сообщить:

— Должна признать, что он не всегда был таким, а только с тех времен, когда появилось это создание, называющее себя женщиной…

Мак-Грю невозмутимо заметил с порога:

— Осторожно, Элизабет! Вы снова собираетесь плохо отзываться о нашей Имоджен, а вы знаете, что я вам это делать запретил.

Не обращая совершенно никакого внимания на это предупреждение, Элизабет закричала:

— Нет, вы только послушайте его! Наша Имоджен! Не позор ли это! Воля ваша, Мак-Грю, предпочесть эту рыжую кобылу мне, однако вы не можете помешать мне сказать этому господину, что я думаю об этой бесстыжей, этой разрушительнице очага, этой пьянчужке, этой…

Быстрым и уверенным движением руки — Дугал никогда бы не поверил, что тот на такое способен, — бакалейщик, проворно развернувшись, швырнул в лицо жены переспевший помидор, который там и лопнул. Воспользовавшись временным замешательством, причиной которого стало непредвиденное нападение, Мак-Грю бросился к своей супруге, дал ей пару крепких пощечин и отвел в комнату в глубине магазина, не обращая внимания на ее крик. Вернувшись, бакалейщик поинтересовался:

— А кроме этого, сэр, что желаете?..

— Журналист, расследую дело об убийстве Хьюга Рестона, меня интересуют самые видные люди вашего города. Вот мисс Маккартри…

Мак-Грю, казалось, на несколько минут сильно призадумался, затем сказал свое мнение:

— Наша Имоджен — это что-то.

По всей видимости, Дугал имел дело не с болтуном.

— Не могли бы вы рассказать о ней побольше?

Его собеседник тряхнул головой:

— Говорю вам, это что-то!

Ветеринар Дермот Гленроутс прогуливался, держа за руку свою супругу, когда им повстречался незнакомец. Незнакомцем этим был Мак-Хантли. Они улыбиулись ему, будто пожелав «добро пожаловать» в город, принадлежавший им. Увидев эти две улыбки, полицейский решил поздороваться с парочкой, которая в свою очередь поздоровалась с ним — пролог, необходимый для того, чтобы перейти к делу.

Дугал назвал свою профессию — журналист, имя и фамилию и рассказал о цели своего приезда в Калландер. Миссис Гленроутс сразу залилась слезами.

— Хьюг был одним из наших старейших друзей.

— Я крестный отец его племянницы, — уточнил Дермот задрожавшим от волнения голосом и добавил, — пойдемте к нам домой, мистер Мак-Хантли, там разговаривать лучше, чем на улице.

В богато обставленной гостиной Гленроутсов Дермот рассказал о событиях, предшествовавших смерти Рестона, и сообщил, что полиция, вероятно, слишком поторопилась, схватив Ангуса Камбрэ. Дугал предпочел не спорить о степени виновности молодого человека, а узнать у мистера Глен-роутса, что тот думает о жителях Калландера. Не успел инспектор закончить формулировку вопроса, как эта пышущая здоровьем дама пустилась безудержно восхвалять мужское и женское население города. Если верить ее словам, и одни и другие обладали всеми добродетелями, дети ревностно — заботились о том, чтобы заслужить честь быть гордостью своих родителей, жены были верными, мужья — примерными, и все это благодаря труду преподобного отца Хакарсона и помощи, оказываемой ему Приходским Советом, который мистер Гленроутс имеет честь возглавлять, с одобрения его сограждан.