Шарль Эксбрайя - Инспектор из Глазго (Наша Иможен)

Своей элегантной чистотой полицейский участок производил хорошее впечатление на посетителя. Дугал вошёл и, никого не увидев, толкнул одну дверь, затем другую и попал в кабинет; где, сидя в кресле, дремал плечистый гигант. Шум разбудил его:

— Вы кто? По какому праву?..

Инспектор представился. Мак-Клостаг заволновался, бросился застегивать пуговицы мундира, провел рукой по волосам и бороде, затем спросил:

— Что вы хотите узнать, сэр?

— Ничего.

— Как?..

— Я знаю столько же, сколько известно вам. Мне хотелось бы услышать, что вы думаете о моральном здоровье жителей вашего города, о состоянии которого, если верить полученной мною информации, вы обязаны заботиться, вы и ваш заместитель Сэмюэл Тайлер.

Мак- Клостаг бросил на инспектора подозрительный взгляд.

— Вы уже видели Тайлера?

— На улице. Мне показалось, что он славный малый.

— Если…

— Что?

— Заметьте, что Сэм и в самом деле славный малый, только он честолюбив.

— А разве это плохо?

— Теоретически, конечно, не плохо, но вот на практике, можно сказать, ненормально, особенно, если знаешь, что на твое место метят. Вот почему, если констебль позволил себе сделать в мой адрес какие-нибудь критические замечания…

— Успокойтесь, речь о вас не шла…

— Другой недостаток Сэма — это его слабость к некоторым жителям Каландера, которые, к сожалению, не являются самыми уважаемыми.

Инспектор спросил:

— И в частности, я полагаю, к мисс Имоджен Маккартри?

Дугал Мак-Хантли никогда не мог предположить, что, произнеся имя шотландки, вызовет подобную реакцию. Во-первых, сержант Мак-Клостаг совершенно обалдел, взгляд его опустел, рот приоткрылся, его словно ударили между глаз чем-то тяжелым. Во-вторых, из него вырвался какой-то глухой жалобный звук, напомнивший Дугалу сигнальный рожок потерявшихся в тумане кораблей. Сержант встал. Его взгляд внезапно стал экстатическим. Он поднял палец — пророческий, как у обвинителя — к небесам, и торжественно произнес:

— Мистер Мак-Хантли, к моему великому огорчению, я вынужден произносить богохульные речи, однако обязан сказать вам следующее: Шотландия не может быть страной, благословенной Господом, как полагают ее жители, потому что в ней рождаются такие создания, как Имоджен Маккартри!

— Вам не кажется, сержант, что вы слегка преувеличиваете?

Мак-Клостаг бросил на молодого человека взгляд умирающего, которому говорят, что он прекрасно себя чувствует и что его ждут на праздничный рождественский ужин, и вздохнул:

— Если бы вы знали…

— Конечно, сержант, ведь я ничего не знаю, поэтому и не могу высказать свое мнение.

Арчибальд разочарованно улыбнулся, как улыбаются те, кто подвергается самым несправедливым в мире нападкам.

— Зачем… У вас знают эту ужасную женщину и покровительствуют ей.

— Почему?

— Потому что она уроженка здешних мест, в то время как меня угораздило родиться в Бордере!

— Я не понимаю!

— На меня все смотрят, как на чужака, нежелательного элемента, представителя слаборазвитой народности!

— А что же англичане?..

— Англичане? Их и знать не хотят.

Дугал не знал, что сказать. Мак-Клостаг продолжал:

— Все население, за исключением этой ведьмы с рыжими волосами, спокойное, честное и трудолюбивое.

— Вас уважают?

— Еще как! Впрочем, я бы не потерпел, если бы было иначе! Однако должен вам признаться, что в городе меня скорее любят, чем упрекают за то, что я родился не в их краях. Особенно уважают меня зажиточные граждане, да и простой народ видит во мне славного малого, стоящего на страже справедливости. Добавлю еще, что поведение мое, всегда полное достоинства, вызывает уважение, если не дружеские чувства.

— Если я правильно понял, вы пользуетесь, по-человечески, ре очень большим уважением со стороны некоторых граждан по причинам от вас не зависящим, в то время как с профессиональной точки зрения вы всегда единодушны.

— Полагаю, сэр, что вы как нельзя лучше резюмировали положение вещей.

В это время дверь кабинета, в котором беседовали мужчины, резко открылась, и в комнату влетела женщина.

— Арчи! Начнете вы работать или нет? Вместо того, чтобы заняться поисками убийцы Рестона, вы, лентяй, предпочитаете продолжать сеять подозрения против Ангуса Камбрэ! Предупреждаю вас в последний раз, Арчи: если вы не сдвинетесь с места, придется мне самой взяться за дело!

Мак-Клостаг закрыл дрожащей рукой осунувшееся лицо и сказал Дугалу, заикаясь:

— Это… это она…

Мак-Хантли стал с жадностью рассматривать Имоджен Маккартри, высокую женщину с ярко-рыжыми волосами, худым лицом, в шотландской юбке, в туфлях на плоской подошве, размера, должно быть, едва ли не сорок третьего, в шляпе типа «панама» с бантом и пером.

— Арчи, вы больны или что?

Инспектор решил прийти на помощь сержанту.

— Мисс Маккартри, позвольте мне…

В ответ раздалось очень сухое «не время!» и Дугал вернулся на свое место, в то время как Имоджен, опершись двумя руками в стол, наклонилась к Мак-Клостагу, с любопытством взглянула на него, принюхалась и, резко выпрямившись, повернулась к Дугалу.

— Какая мерзость!

Выразив таким образом свое мнение, Имоджен покинула полицейский участок так же решительно, как и вошла.

После ее ухода в кабинете долго царило молчание, конец которому положил Мак-Хантли, заметив:

— Мне кажется, сержант, что вы не такой уважаемый человек, как полагаете.

Мак-Клостаг дрожащим голосом спросил:

— Сэр, ваш отец еще жив?

— Да, а что?

— Позвольте мне, воззвав к нему, сэр, умолять вас использовать все ваше влияние, чтобы меня назначили в какое-нибудь другое место.

Он встал из своего кресла и сел поближе к Дугалу.

— Во имя простого милосердия, сэр, заклинаю вас, отправьте меня куда-угодно, лишь бы не оставаться здесь! Я больше не могу! Понимаете, сэр? Я больше не могу! Я иду прямо в сумасшедший дом, и если бы не виски, поддерживающее меня, я уже был бы среди душевнобольных!

Этим утром Мак-Хантли было безразлично, что ему подают на завтрак. Ночью он спал просто отвратительно, и это сказалось на его настроении. Он говорил себе, что, если в Перте знают о калландерских происшествиях, то у Копланда и его помощников странные представления о профессиональных обязанностях…

Допивая последнюю чашку чая, Дугал позвонил Мак-Пунтишу и сообщил, что накануне имел встречу с мисс Маккартри и что она показалась ему настоящим феноменом

— Скажите лучше — стихийным бедствием! — воскликнул тот.

— Однако уже десять часов; я тороплюсь к ней.

Мак-Хантли нажал кнопку звонка на воротах мисс Маккартри, стараясь настроиться на беспристрастный лад, но все же невольно вспоминая, как его уже два раза выпроваживали отсюда.