Алексей Макеев - Предатель

– Резонно, – согласился Стас. – Кто у нас там еще остался? Симонова? Лично я ее не видел, а ты?

– А мы и не могли ее увидеть, – смущенно сказал, опустив голову, Никитин.

– Та-а-ак! Это еще что за новости? – насторожился Крячко.

– Вы меня простите, Станислав Васильевич, что я вам сразу не сказал – побоялся, что вы меня за проходной оставите. В общем, Танюшка родня моя дальняя, седьмая вода на киселе. Ей уже под сорок, вот она и решила ребеночка для себя родить, а у нее десять дней назад выкидыш случился. Она сейчас в больнице и, наверное, детей уже больше никогда иметь не сможет, – Володя вздохнул и виновато посмотрел на Стаса.

– Предупреждать надо, как сказал известный герой известного фильма, – буркнул тот. – Надеюсь, Старков тебе не родня?

– Слава богу, нет! – обрадовавшись, что Крячко не ругается, Никитин несколько взбодрился: – Вот уж мерзкая личность!

– Я с тобой согласен, что он подонок, только это для нас не критерий. Говори, что ты о нем думаешь, – потребовал Стас.

– Что у него нет причины убивать Васильева, – пожал плечами Володя. – Они вместе почти два года проработали, и до сих пор все было нормально, а тут вдруг он решил его отравить. Да и трус он страшный – словно шарик воздушный сдулся, когда вы на него напирать стали. Да тот же Тихонов на его месте вышиб бы нас с территории в два счета, если бы вы попробовали так с ним разговаривать, да еще и начальству бы нашему нажаловался, а этот еще улыбаться пытался. О таких говорят: «Молодец среди овец, а на молодца – и сам овца». Так что никто из этих шести не подходит, если только вы всю правду мне рассказали и дело не в чем-то другом, – закончил Никитин.

– Всю правду, юноша, я и на исповеди попу не расскажу, если когда-нибудь туда попаду, – отшутился Стас, подумав, что Никитин парень действительно толковый и, знай он все до конца, мог бы помочь, да вот только посвящать его в истинную суть дела он не мог.

За этим разговором они незаметно въехали в Москву, и Крячко сказал:

– Я тебя сейчас у метро высажу, а сам дальше по делам поеду.

– А я? – с надеждой спросил Володя.

– А ты обстоятельно напишешь, что опрос сотрудников «Боникса» никаких положительных результатов не дал, – сказал Стас.

– А что мне потом делать?

– Так ты же сам говорил, что у тебя своих дел невпроворот, – напомнил ему Стас. – Вот ими и занимайся. А если ты мне понадобишься, я тебе позвоню.

Никитин обреченно вздохнул, а потом робко спросил:

– Станислав Васильевич! А вы учеников брать не планируете? Я согласен на побегушках, на подхвате в свободное время у вас работать, потому что такому ведь нигде больше не научишься.

– А что? – усмехнулся Стас. – Интересная мысль! Стоит ее обдумать!

Высадив Володю, он первым делом полез в карман и вытащил пачку «Беломора», где в мундштуке одной из папирос нашел записку: «20.00. Тверской бульвар. Вторая скамья по правой стороне от Пушкинской площади». Посмотрев на часы, Крячко увидел, что у него еще есть время, и поехал к Гурову, размышляя по дороге, как бы отдать на экспертизу все то, что он получил от Анны Григорьевны, и самим при этом не засветиться. Решив, что пусть об этом у начальства, то есть у Орлова, голова болит, он переключился на тему, волновавшую его сейчас больше всего: а не ошибся ли Андрей, составляя список? Ведь из этих шести человек, по большому счету, не подходил никто.

А Гуров тем временем уже который час сидел за компьютером, просматривая то, что нашел для него Ежик. Утром, как они с Крячко и Орловым и договаривались, Лев Иванович поехал к парню, чтобы, сев рядом, смотреть, что тот нароет. Но после довольно продолжительных звонков в дверь ему открыл сам Ежик, который спросонья не соображал даже, на каком свете находится. Увидев Гурова, он сонно покивал ему головой и скрылся в своей комнате, а когда появился, в руках у него был диск.

– Вы же сказали, что вчера, вот я и решил, что завтра, – невнятно пробормотал он. – Здесь вообще все-все, что было, – я же не знаю, что вам точно надо.

– Ты всю ночь работал? – догадался Гуров, и парень кивнул. – Ну, спасибо тебе большое, иди досыпать! – Ежик ему снова покивал и повернулся, чтобы уйти. – Да ты хоть дверь за мной закрой! – остановил его Лев Иванович.

Выйдя, он стоял под дверью до тех пор, пока не щелкнули замки, но и потом еще потолкал ее, чтобы убедиться, что заперта, и только после этого поехал домой.

Он работал за компьютером и поражался тому, сколько же всего сумел найти Ежик, который влез во все возможные базы данных, и думал, как он потом будет отмазывать парня, если его самодеятельность вылезет наружу. Но это вряд ли! Обычно Ежик следов не оставлял. Но чем больше Гуров смотрел, тем больше понимал, что без информации Стаса это будет пустой тратой времени – никто ведь не будет писать в Интернете, что ищет покупателя на секретную информацию или продает ее. По всем возможным милицейским базам никто из фигурантов не проходил даже как свидетель. Их паспортные данные, сведения о недвижимости и средствах транспорта Льву Ивановичу ни о чем не говорили, потому что никто из них не шиковал в открытую, а если что и имел, то оформленным на родственников. Во всяком случае, в голом виде никто из них нигде не засветился и собственных сайтов не имел. Официальный же сайт «Боникса», пропущенный соответствующими службами через частое сито, был довольно скуп и носил исключительно информационный характер, если не считать нескольких фотографий общего плана и Старкова, который, несмотря на благообразную внешность, не вызывал у него никаких симпатий, но это, видимо, было чувством исключительно субъективным. А может, это объяснялось тем, что уж очень часто раньше генеральный по заграницам шастал, явно манкируя своими прямыми должностными обязанностями – сам-то Гуров бывал за рубежом считанные разы, да и те большей частью по работе. А вот перечень научных трудов Старкова впечатлял. И когда же он сумел все это написать, если больше отдыхал, чем работал?

Убедившись, что без Стаса ему не справиться, Гуров отправился на кухню, чтобы что-то приготовить, подумав при этом, что так недолго и в кухарку превратиться. А еще он тихонько бесился оттого, что еще никогда, ни в одном деле от него не зависело так мало, потому что основную часть работы взвалил на себя Крячко. В какой-то степени это было справедливо, если учитывать пламенное выступление Стаса в кабинете Орлова, но на душе все равно кошки скребли. И, чистя картошку, Лев Иванович утешал себя тем, что и его аналитические способности еще на что-нибудь да сгодятся. Приехавший Орлов своим хмурым видом бодрости духа Гурову не прибавил и, посидев немного перед телевизором, тоже пришел на кухню, чтобы чем-нибудь помочь. Тайком от Петра посматривая на часы – где же этот чертов Стас болтается? – Лев Иванович начинал потихоньку закипать, когда раздался звонок в дверь.