Эд Макбейн - Смотри, как они умирают

— Ты не имел права так говорить.

— Я знаю. Я имею в виду, я же знаю, что ты не моя девушка. Послушай, ну перестань плакать, а? Хочешь мой носовой платок?

— Нет, — шмыгнула носом Чайна. — Я не плачу.

— На, бери, вытри слезы, — настаивал он. — Я им почти не пользовался.

Она взяла платок и высморкалась.

— Хочешь мороженого? — неуверенно спросил Зип.

— Нет. Зип, ты ведь не причинишь ему вреда, правда? Он ничего не сделал со мной, поверь. Он хороший мальчик.

Зип не ответил.

— Ты совершишь большую ошибку, если не образумишься.

— Ты не сердишься на меня, правда? — Голос его дрогнул. — Я… соврал, что ты моя девушка.

— Нет, не сержусь.

— Больше я никогда не заикнусь об этом, — ласково заверил ее он и потупился. — Даже не знаю, почему я так ляпнул. — Он задумался на несколько мгновений. — Может, только потому, что ты такая хорошая, понимаешь?

— Спасибо, — ответила она и слабо улыбнулась, возвращая ему платок. — Я промочила его насквозь.

— А, да все нормально, ничего страшного. — Он пожал плечами. — Теперь тебе лучше?

— Немного.

— На самом деле не надо тебе плакать, Чайна. Это ведь грех плакать если ничего серьезного не случилось, правда? Вроде когда потеряешь кого-то или что-то.

— Я как раз потеряла кое-кого, Зип. — На глаза ее снова навернулись слезы, и она отчаянно затрясла головой, отгоняя их. — Так ты обещаешь? По поводу Альфредо?

— Ну, это не совсем…

— Мне бы не хотелось, чтобы у тебя случились неприятности.

Он уставился на нее так, словно она произнесла эти слова на русском языке. Между его бровями залегла морщинка. Он смотрел на нее не отрываясь. Это было что-то новенькое. Он не мог понять ее мотивов. Было похоже, будто она пытается произвести на него впечатление, он повидал многих девушек, которые добивались его, но Чайна была не из их числа. Так в чем же дело? Почему же она волнуется за него? И еще он понимал, что она не лжет. Стоя здесь, рядом с ней, он знал, что ее беспокоит его безопасность так же, как и безопасность Альфи.

— Я подумаю, — сказал он.

— Да, подумай. Пожалуйста. — Она быстро дотронулась до его руки и заторопилась прочь.

Он, нахмурившись, долго провожал ее взглядом.

— Мороженое, — напомнил ему человек с тележкой.

Зип кивнул. Человек выставил пять стаканчиков в картонную коробку, Зип заплатил и обхватил коробку обеими руками. Некоторое время он все еще хмурился, но когда вернулся к ящику, лицо его украшала широкая улыбка.

Фрэнки Эрнандес добрался до пожарной лестницы.

«Будь поосторожнее, — предупреждал он себя. — Если этот выродок что-то заметит, он меня подстрелит».

Подпрыгнув, он схватился за нижнюю перекладину, но не удержался и бесшумно приземлился на тротуар. Прижавшись к стене здания, он посмотрел наверх. Стрельба, которую прицельно вели с крыши, не давала Миранде подобраться к окнам. Он шагнул вперед, подпрыгнул, снова зацепился за перекладину одной рукой, потом второй, подтянулся и стал карабкаться по лестнице. Перекладины провисали под его тяжестью, ржавые петли ходили ходуном и скрипели, заглушая выстрелы с улицы. Остановившись, он достал свой револьвер, взвесил его в руке и снова полез наверх.

Люди на улице молча наблюдали за ним.

Пули градом молотили по передней стене здания.

Зип все еще улыбался, когда дошел до ящика, раздумывая о разговоре с Чайной. Он чувствовал себя как-то необыкновенно, словно с его сердца упала огромная тяжесть. А потом он услышал голос:

— Ой, ну разве это не мило? Один из дорогих «Пурпурных латинос» принес нам мороженое!

Он резко взглянул вверх и тут же узнал золотистую рубашку, в голове его вспыхнуло: «Королевские гвардейцы», и он приказал себе не пугаться, однако почувствовал, как в животе у него все внутренности словно завязались в тугой узел.

— П-привет, Томми, — выдавил он.

— Привет, Зип, — отозвался Томми. — Ты как раз вовремя. Сгони-ка своего парнишку с ящика.

— Согнать… но… — Он помолчал, кусая губы. Коробка с мороженым в его руках вдруг стала неимоверно тяжелой. — Но… но это мой ящик, — возразил он, — я притащил его своими руками…

— Все зависит от того, кто им пользуется, — заметил Томми. — Теперь наш черед здесь стоять.

— Эй, послушай, Томми, — сказал Зип, — ну зачем нам ссориться, а? Разве мы не можем…

Томми внезапно приподнялся на носки, мотнул головой в сторону Папы и ткнул лбом его в ногу, тот потерял равновесие и рухнул с ящика на тротуар. Зип стоял беспомощный с руками, полными мороженого, а мыслями — Чайной, не зная, что ему предпринять в сложившейся ситуации и почему…

— Бей, — приказал ему Фил.

— Да ладно тебе, Фил, разве мы не можем…

— Ли Первый Убийца, — поправил его Фил.

— Да, конечно, разве мы…

— Бей! — твердо повторил Фил.

И толкнул внезапно Зипа. Томми, прекрасно знавший этот маневр, подставил ногу, и Зип повалился навзничь, выпустив из рук коробку. Стаканчики с мороженым раскатились по земле. Он мгновенно вскочил на ноги, молниеносно сунув руку в карман. Сейчас в его мыслях не было ничего, кроме дикой ярости. Если Чайна и сказала ему что-то, он начисто все позабыл. Единственное, что буравило мозг, — его третируют двое подонков из «Королевских гвардейцев» и они унизили его при всех.

Пальцы крепко сжимали в кармане выкидной нож, в голове пульсировало: «Я должен выбраться из этого дерьма».

— Не вздумай выпустить клинок, Зип, — спокойно предупредил Фил.

Он быстро взглянул на Томми и увидел, что он тоже держит руку в кармане. Взгляд его переметнулся на Фила — тот был готов атаковать его с фланга. Он застыл в нерешительности. Елена, стоя на ящике, начала нервно смеяться. Томми усмехнулся и тоже расхохотался, через секунду к ним присоединился и Фил. Их смех звучал победоносно, издевательски. Зипа затрясло. Он хотел кинуться на них, он хотел уничтожить их, хотел вонзить в них лезвие ножа, показать им — кто он на самом деле, показать им, что они никто, чтобы смеяться над ним. Но страх черным червем вгрызался в его внутренности, он вдруг почувствовал, как пальцы его разжались, выпуская нож. В бессильном гневе, с глазами, наполненными слезами, которые он не хотел, не мог показать, Зип круто развернулся и пнул один из стаканчиков с мороженым, валявшийся на земле.

И в ту же секунду он увидел Фрэнки Эрнандеса на пожарной лестнице.

Прижавшись к стене и пригнувшись, тот миновал первое разбитое окно, потом следующее, сжимая в руке револьвер. Мгновение помедлил и, пригнувшись, притаился рядом с третьим.

Поднял револьвер.

Зип, содрогнувшись, понял, что сейчас произойдет.

Сгорая от стыда и негодования, страстно желая взорваться, страстно желая доказать этим грязным ублюдкам, что они не смеют так обращаться с ним, страстно желая закричать, выплеснуть переполняющий его стыд, страстно желая показать, что он — Зип, Зип, ЗИП, а не плюгавая малолетка, он взглянул на окна первого этажа и вдруг, сам не осознавая почему, приложил рупором ладони ко рту.