Леонид Замятин - Эффект «домино»

Я набрал последнюю цифру домашнего телефона Жанны, уверенный, что ее нет в это время дома.

— Вадим Андреевич! Уговорили, я согласен, — произнес он покладистым тоном и поинтересовался: — Под копирочку будете записывать или как?

— Или как, на диктофон. Для контроля, на всякий случай, чтобы не вздумали перед следователем вновь «ваньку валять», невинного из себя корчить.

— Ладно, начальник, — Ловчила махнул рукой. — Условия принимаю, будь моим первым исповедником, не перед кем в жизни еще не каялся.

Я вынул из ящика стола диктофон и, поставив его перед Ловчилой, утопил кнопку.

— Начинай, — и кивнул ему.

— Познакомились мы с ней на центральном рынке, — начал он со вздохом человека, теряющего что-то дорогое. — У нее там торговые точки были. Назвался Кешей. Имелся у меня поддельный паспорт на имя Иннокентия Егорова. И род занятий перед ней обозначил: представитель игорного бизнеса. Сошло. Поверила, видимо, мне на слово. Да я и сам не предполагал, что у нас все так лихо закрутится, думал, очередное кратковременное увлечение: мало ли их, торгашек на рынке, со смазливыми рожицами. Однако увлекся, а тут еще узнал от нее, что она валютой спекулирует во время скачков курса доллара, и у меня появилась мысль о долгосрочной дружбе с этой оборотистой бабой и даже о создании семьи. Ведь если объединить наши капиталы и приплюсовать нашу деловитость, то можно было бы открыть прибыльное дело и отойти от криминальных способов добычи денег. Об этом мечтал я, но тут появился ваш Леша. Марина ко мне охладела, оно и понятно: она жила настоящим, и ей было сподручнее иметь защиту в лице нагловатого сотрудника уголовного розыска. Короче, я понял: моим мечтам никогда не осуществиться и вскоре окажусь третьим лишним. Конечно, все это меня бесило. Вашего опера я готов был сжевать без соли. Виделись мы с ним довольно-таки часто, общались. Марина еще окончательный выбор не сделала, и так получалось, либо я у нее находился и тут он появлялся, либо наоборот. Накрывали стол, сидели, веселились, неприязнь друг другу не показывали. Он даже предлагал мне помощь в случае каких-то неувязочек с законом, со своим другом Чегиным познакомил однажды. Но я-то предчувствовал: наш тройственный союз должен когда-нибудь закончиться чем-то нехорошим. И закончился. В один из вечеров я соизволил расслабиться в компании единомышленников. Потом позвонил из ресторана Марине и напросился в гости. Странно, но она не отказала. Пришел. Посидели, выпили. Я сыпал комплиментами и, будучи пьяным, поделился своими грандиозными планами о совместной жизни, об объединении капиталов и об открытии прибыльного дела. Мне показалось, она заинтересовалась, у нее появилась расположенность ко мне. В общем, мы оказались в постели, но тут ее сотовый запищал. Она аппарат к уху и голосок сразу с раздраженного на елейный съехал. Из разговора понял, что звонит Леша и набивается на свидание. Она в деликатной форме отказала, мол, уже поздно, устала, давай завтра встретимся. Короче, уговорила. Ну, а я, хоть и испытывал ревность, вновь обнял ее и тут почувствовал всю ее холодность, нет, даже омерзение ко мне. Она дернулась, будто гад по ней какой-то полз, оттолкнула от себя и приказала домой собираться. Ну, меня заело. Ну, думаю, шлюшка, еще порядочную из себя корчит. Начал обзывать ее. Она тоже не молчала, пригрозила милицию вызвать и вообще объявила меня нежелательным человеком в своем доме. Ну, тут и ревность круто взыграла, и обида взяла, что менту какому-то — с большим удовольствием, а мне — на дверь. Короче, потерял я над собой контроль, бросился на нее тигром, что-то кричал, бил. Она все брыкалась, ногтями царапалась, а потом задергалась и затихла. Тут-то я и протрезвел. Сижу на ней верхом, а мои руки на ее горле сошлись. Пот меня холодный прошиб. Вскочил, включил свет, над ней склонился, а она не дышит. Ну все, думаю, в мокрушники попал. Оделся по-быстрому, но квартиру не покинул, стал следы свои уничтожать. Всю посуду, которой касался, в пакет сложил, потом выбросил подальше от дома. Дверные ручки протер, стол, стул, на котором сидел. И пока это все проделывал, искуситель мысль преподнес: взять еще один грех на душу, рангом, конечно, пониже. Пришедшей мысли я сопротивляться не стал, начал по шкатулкам, ящичкам и по тайным местам лазить. Усердно трудился, около часа. Наткнулся вначале на ювелирные изделия, а потом в кухонном шкафу доллары обнаружил. Пачки купюр были приклеены скотчем к самому низу. На ощупь обнаружил. Затем потушил везде свет и ушел.

Ловчила приостановил свою плавную речь и вдруг на эмоциональном подъеме, на грани крика, стукнул себя в грудь:

— Не хотел я ее убивать! И в мыслях не держал! Все подлая ревность сделала, в неуправляемое состояние меня бросила!

Я не столько понимающе, сколько успокаивающе кивал. Помогло. Его голос вошел опять в спокойное русло.

— Макаров меня шантажировать начал. Не знаю, имел ли он против меня какие-то улики или просто на понт брал, но сначала намеками, а потом и открытым текстом обвинил меня в убийстве Марины и потребовал поделиться взятыми у нее драгоценностями и валютой. Поделиться я мог бы, но понимал, что это может оказаться ловушкой, чтобы взять меня с поличным, а в лучшем случае, отдав долю и тем самым признавшись в причастности к убийству, я попаду в полную зависимость от него. Потому-то я твердо отвергал все его намеки и предложения. Казалось, он отстал, и вдруг, встретившись со мной, предъявил ультиматум: или дележ, или я сушу сухари. По его словам, у него имелись факты, чтобы обеспечить мне статью за умышленное убийство. На раздумье он отвел мне великодушно три дня. Я не ведал, имелось ли у него что-то против меня, но уяснил одно: он от меня так просто не отстанет. Выбор выпадал небогатый: либо сделаться его рабом, либо освободиться от него. Вот тут-то и пришла идейка использовать двоюродного брата Марины. Он после смерти сестры каждый день на рынке появлялся. В тоске ходил, свою вину первому встречному высказывал. Провел я с ним пробный разговор. Стал внушать потихонечку, что, мол, для того, чтобы вину с себя снять, надобно замочить убийцу сестры. Смотрю — прислушался. На следующий день я ему еще внушение провел, затем сказал, что знаю адрес, где убийца проживает, и свою помощь предложил. Не таким уж он и чокнутым оказался, сразу уразумел и даже нетерпение стал проявлять. И решил я рискнуть. Позвонил Леше, сказал, что принимаю его условия и что завтра в одиннадцать вечера буду у него с его долей. Самоуверенным человеком, видимо, был ваш опер, не засомневался, не перенес ни время, ни место встречи. Сложность для меня в чем заключалась? Чтобы Леша пустил меня в собственную квартиру. Решил, как только дверь откроет, в живот ножом его ударить, а затем этого придурка, брата Марины, в квартиру затащить и заставить добивать моего бывшего соперничка. Ну, пока он обидчика сестры разделывал бы, я бы быстренько ушел, дверь захлопнул и с ближайшего телефона в милицию сообщил. Если они застали бы его там, на месте преступления — все прекрасно. Узнают, что он состоит на учете в психдиспансере, и все его россказни будут восприниматься как бред, а останется один голый факт: его причастность к убийству опера. Но если бы он даже и покинул квартиру Макарова, его все равно быстренько нашли бы по моей осторожной наводке. Вот такой у меня был план. Как я уже говорил, ваш Леша не усмотрел подвоха и согласился на встречу. Но зато мне его покладистость стала казаться подозрительной. В целях безопасности он мог запросто пригласить своих дружков. И решил я за-явиться к нему не вечером, а ранним утром, без всякого предупреждения, сославшись на то, что срочно отбываю в другой город. Правда, опасался, что придурка к назначенному времени из дома вытащить не смогу. Но все обошлось.