Кэти Райх - Могильные секреты

Поместье Джерарди стояло посреди ухоженного газона и шикарно подстриженных зеленых изгородей. К самому дому вела дорожка из каменных плит, обрамленная клумбами с яркими цветами. Фундамент здания тоже обвивали красивые растения.

Справа располагалась подъездная дорога и на ней стояли «Мерседес-500» и джип «Гранд-Чероки». Слева был небольшой загон, где на цепи бесновался шнауцер.

— Думаю, собаку можно проигнорировать, — сказал Гальяно и нажал на кнопку звонка.

Двери открыл седовласый, высокий и худой человек, в очках с черной оправой. Одет он был в темный костюм, ослепительно белую рубашку и желтый шелковый галстук. Мне стало интересно, по какой такой надобности человек так оделся в воскресенье утром.

— Доброе утро, сеньор Джерарди, — по-испански поздоровался Гальяно.

Подбородок Джерарди выпятился со значением, а глаза скользнули в мою сторону.

— Доктор Брэннан — антрополог. Она помогает в деле вашей дочери.

Джерарди все так же молча отступил вглубь дома, тем самым давая понять что мы можем войти. Мы проследовали за ним через выложенный плиткой коридор в обшитый деревом кабинет. На полу туркменский ковер ручной работы. Резной стол из грецкого ореха. Стоящие немалых денег коллекционные штучки эстетически расставлены на полках из красного дерева. Чем бы ни занимался Джерарди, платили за это прилично.

Едва мы пересекли порог, как в противоположном конце коридора появилась женщина. Это была полная, светловолосая женщина.

— Доброе утро, сеньора Джерарди, — опять по-испански поздоровался Гальяно.

Сеньора Джераради бросила на него взгляд полный страха и отвращения, словно увидела в своей раковине скорпиона.

Сеньор Джерарди заговорил со своей женой на таком быстром испанском что я совсем не уловила смысла. А когда она начала было отвечать тут же оборвал ее:

— Эдвина, пожалуйста.

Она несколько раз с силой сжала ладони, так сильно что под розовой кожей рук суставы побелели. Было видно как она колеблется, и казалось что она снова хочет возразить. Но вместо возражений, она закусила губу, развернулась и ушла.

Сеньор Джерарди жестом пригласил присесть на кожаные стулья, стоящие у стола.

— Прошу вас.

Я села. Кожа пахла как в салоне «ягуара», или по крайней мере, как мне казалось должен пахнуть кожаный салон «ягуара», я ведь ни разу не ездила в этой машине.

Гальяно и Джерарди остались стоять у стола.

— Если у вас нет новостей, то эта беседа бессмысленна, — строго сказал Джерарди.

— А как же скелет? — спросил Гальяно. Наш хозяин на это никак не отреагировал.

— У Люси был повод отправится в Зону 1?

— Я ясно дал понять в своем заявлении, что моя дочь не часто посещала общественные места. Она ходила, — его лицо немного расслабилось. — Она ходит только в школу, в церковь и в наш клуб.

— Вы вспомнили имена каких-либо друзей, о которых она, возможно, говорила? Сокурсники?

— Я уже отвечал на этот вопрос. Моя дочь не легкомысленная девчонка!

— Люси дружила с Шанталь Спектер?

— Они встречались иногда.

— Чем они занимались вместе?

— Это все есть в моем заявлении.

— Напомните.

— Делали домашние задания, смотрели телевизор, плавали, играли в теннис. Мы с послом в один частный клуб ходим.

— Где ваш сын, сеньор Джерарди?

— У Марио урок гольфа.

— Гмм. Шанталь Спектер посещала ваш дом?

— Давайте-ка я вам объясню кое-что. Несмотря на высокое положение ее отца, я все-таки не поощрял отношений моей дочери с девочкой Спектеров.

— Это почему же?

Джерарди заколебался.

— Шанталь Спектер бестолковая девушка.

— Бестолковая?

— Мне кажется что она не хорошо влияет на мою дочь.

— Как насчет парней?

— Я не позволяю своей дочери встречаться с парнями.

— Представляю в каком восторге она была.

— Моя дочь никогда не ставила под сомнение мои правила.

Я сидела, безвольно опустив руки на колени, и в удивлении смотрела на беседующих. Люси! Твою дочь звали Люси! Ты бесчувственный, холодный ублюдок!

— Ясно, — Гальяно цинично ухмылялся. — Что-нибудь еще вспомнили с нашего последнего разговора?

— Мне известно не больше вашего. Я ясно дал понять это по телефону.

— А я дал понять что очень хочу сегодня побеседовать с Марио.

— На эти уроки запись проводится за несколько недель.

— Очень не хотелось бы ставить под угрозу правильную подсечку парня.

Джерарди явно боролся с приступом гнева.

— Откровенно говоря, детектив, я надеялся на некий прогресс в деле. Расследование длится уже больше четырех месяцев. Это сильнейший стресс для моей жены и сына. Еще и это варварское нападение на наших домашних питомцев…

Я так поняла это он о недавнем сборе шерсти для анализа.

Гальяно резко ответил:

— Я поговорю со шнауцером позже.

— Не надо ёрничать, детектив.

Гальяно наклонился над столом и уставился прямо в глаза Джерарди.

— Не надо недооценивать меня, сеньор, — сказал он и отступил.

— Я найду Люси, — холодно продолжил он, обращаясь к хозяину кабинета. — С вашей помощью или без нее.

— Я сотрудничал самым тесным образом, детектив. И мне неприятны ваши намеки. Никто так не беспокоится о моей дочери как я.

Где-то в доме пробили часы, и пока не прозвучали десять ударов никто из нас не проронил ни слова. Но вот Гальяно нарушил тишину.

— После звонка вам я задумался вот над чем. — Сказал Гальяно, но на лице Джерарди ничего не отразилось. — Я сказал вам о найденном скелете и вас это заинтересовало не больше чем прогноз погоды.

— Полагаю, если бы этот скелет имел отношение к исчезновению моей дочери вы бы сказали об этом, — красные пятна покрыли шею над белоснежным воротничком Джерарди.

— Вижу вы все же беспокоитесь о вашей дочери.

— То что вы нашли — моя дочь? — от злости у Джерарди губы стали белыми.

Гальяно промолчал.

— Очевидно вы не знаете, — резюмировал Джерарди.

Меня обдало жаром от обиды. Все именно так, мистер Джерарди, потому что кое-кто в розовых очках серьезно запугал меня.

Джерарди выпрямил спину.

— Думаю вам пора покинуть мой дом.

— Доброго дня, сеньор Джерарди. Я еще вернусь.

Гальяно кивнул мне и направился к двери.

Я встала и последовала за ним.

— ¡Hijo de la gran puta! [27] Сукин сын! (исп.) — выругался Гальяно выходя из дома. Покрутил ручку настройки полицейской рации и послушал шумы.

— Расскажите что вы о нем думаете.

— Он напыщенный, властный, убежденный в своей правоте осел.

— Не сдерживайтесь.

— Да какой родитель дружбу называет легкомысленностью? — в голосе Гальяно сквозило презрение.

— Просто мои мысли читаете. А чем папочка зарабатывает на «мерседес» и туркменский ковер ручной работы?