Хеннинг Манкелль - Пятая женщина

Обратившись к Лизе Хольгерсон, которая все это время оставалась с ними, Валландер сказал:

— Мы топчемся вслепую. По-моему, нужно прерваться до рассвета. А сейчас лучше отдохнуть.

Ему никто не возразил. Все без сожаления покинули мрачное место. Все, кроме Свена Нюберга. Валландер знал, что ему придется остаться и работать ночью, до их возвращения. Остальные двинулись к машинам, стоявшим возле забора, но Валландер задержался и спросил у Нюберга:

— Что ты об этом думаешь?

— Не знаю, — ответил Свен Нюберг. — Если не считать того, что я никогда в жизни не видел ничего подобного.

Валландер молча кивнул. Он тоже никогда ничего подобного не видел. Они стояли и смотрели вниз, в канаву. Тент уже убрали.

— На что это вообще похоже? — спросил Валландер.

— Как две капли воды напоминает азиатскую западню для диких животных, — ответил Нюберг. — Во время войны такие рыли для врагов.

Валландер кивнул.

— Кстати, в Швеции толстый бамбук не растет, — продолжал Нюберг. — Мы импортируем его для удочек и для отделки помещений.

— Дикие звери в Сконе не водятся, — сказал задумчиво Валландер. — И войны нет. На что же тогда это похоже?

— На что-то чужеродное. Непонятное. И потому пугающее.

Валландер внимательно посмотрел на Нюберга. Обычно он не отличался красноречием. И уж совсем несвойственно для него было говорить о своих переживаниях и страхах.

— Заканчивай быстрее, — сказал Валландер на прощание.

Нюберг не ответил.

Валландер перелез через заграждение, кивком попрощался с полицейскими, которые оставались на ночное дежурство, и пошел к дому. На тропинке его поджидала Лиза Хольгерсон. Она держала в руках фонарик.

— Там журналисты, — сказала она. — Что им сказать?

— Пока говорить нечего, — ответил Валландер.

— Мы даже не можем называть Хольгера Эриксона по имени.

Прежде чем ответить, Валландер задумался.

— Я думаю, имя можно сказать. Под мою ответственность. По словам водителя бензовоза, Хольгер Эриксон был одиноким человеком. А раз некого оповещать о его смерти, можно дать эту информацию в газеты. Почему бы и нет?

Они пошли дальше. Призрачный свет прожекторов остался далеко позади.

— Что еще мы можем рассказать? — спросила Лиза Хольгерсон.

— Что произошло убийство. Во всяком случае, в этом мы уверены. Хотя пока не знаем мотивов преступления и не напали на след убийцы.

— А у вас есть уже на этот счет какие-нибудь соображения?

Валландер чувствовал, что смертельно устал. Каждая мысль, каждое произнесенное слово давались ему с огромным трудом.

— Я видел то же самое, что и вы, — ответил он. — Преступление тщательно спланировано. Хольгер Эриксон сам вошел в ловушку, и она захлопнулась за ним. Из этого можно сделать три вывода.

Они снова остановились. Дождь почти прекратился.

— Во-первых, преступник знал Хольгера Эриксона или, по крайней мере, его привычки. Во-вторых, он действительно хотел убить Эриксона.

Валландер хотел было идти дальше.

— Вы ведь сказали «три вывода»?

Свет карманного фонарика освещал бледное лицо Лизы. Валландер подумал мимоходом, как выглядит он сам? Неужели за одну ночь его итальянский загар полинял под сконским дождем?

— Преступник хотел не просто убить Хольгера Эриксона. Он хотел причинить ему боль. Если Эриксон умер не сразу, он мог провисеть на кольях довольно долго. И никто не услышал бы его. Кроме ворон. Врачи, наверное, смогут определить, как скоро наступила смерть.

Лиза Хольгерсон недовольно поморщилась.

— Кому это могло понадобиться? — спросила она, когда они двинулись дальше.

— Не знаю, — сказал Валландер. — Но чувствую себя отвратительно.

Они подошли к краю поля и увидели двух продрогших репортеров и фотографа. Валландер поздоровался. Ему уже приходилось встречаться с ними. Он взглянул на Лизу Хольгерсон, но та покачала головой. Тогда Валландер сам в двух словах рассказал о случившемся. Репортеры хотели задать вопросы, однако Валландер протестующе поднял руку. Газетчики скрылись.

— У вас репутация блестящего следователя, — сказала Лиза. — Этим летом я своими глазами видела вас в деле. Захоти вы только, и вас с радостью примут на работу в любое полицейское отделение Швеции.

Они остановились возле ее машины. Валландер видел, что Лиза говорит искренне. Но он слишком устал, чтобы как-то отреагировать на ее слова.

— Поступайте так, как сочтете нужным, — продолжала она. — Если что-то потребуется, обращайтесь сразу ко мне.

Валландер кивнул.

— Мы вернемся к этому через несколько часов, — сказал он. — Сейчас и вам и мне нужно отдохнуть.

В квартиру на Мариагатан Валландер вернулся около двух часов ночи. Он сделал несколько бутербродов и сжевал их тут же за кухонным столом. Потом пошел в спальню и, не разбирая кровать, лег сверху, на покрывало. Будильник он поставил на пять часов.

В семь все уже были на месте. Стояла серая предрассветная мгла. Синоптики не ошиблись. Дождь и вправду закончился. Зато поднялся ветер и похолодало. Чтобы тент не сдуло, Нюберг и дежурные полицейские ночью были вынуждены заниматься его укреплением. Поэтому, когда дождь внезапно прекратился, Нюберг рвал и метал по поводу капризов погоды. В ближайшее время дождя не ожидалось, и тент решили убрать.

Теперь ничто не защищало Нюберга и других экспертов, работающих в канаве, от порывов колючего ветра.

По дороге к поместью Валландер пытался продумать ход расследования. Они ничего не знали про Хольгера Эриксона. Конечно, его могли убить из-за денег. Но эта версия с самого начала казалась Валландеру сомнительной. Острые бамбуковые колья в канаве говорили о чем-то другом. Пока ему не удавалось расшифровать это сообщение, он не понимал его язык и боялся, что им предстоит разбираться в том, чему трудно найти нормальное человеческое объяснение.

Как всегда в минуты сомнений, Валландер мысленно обратился к Рюдбергу, старому полицейскому, своему бывшему наставнику. Валландер многому научился от него и в глубине души считал, что именно Рюдберг сделал из него хорошего сыщика. Четыре года назад Рюдберг умер от рака. Валландер поморщился: надо же как летит время. Потом спросил себя: «А что бы сделал Рюдберг на моем месте?» «Терпение, — подумал он. — Вот о чем была бы его Нагорная проповедь. Он сказал бы, что сейчас больше, чем когда-либо, важно набраться терпения».

Штаб расследования временно расположился в доме Эриксона. Валландер постарался сформулировать основные задачи и распределить поручения как можно более эффективно.

Ранним утром, обращаясь к усталым, невыспавшимся людям, Валландер попытался сделать невозможное — суммировать факты, которыми они располагали.