Якоб Пальме - Взрывы в Стокгольме

— Спасибо большое,— ответил Фаландер.— Очень любезно с вашей стороны. Мы рассмотрим ваше предложение.

— Хорошо,— сказал Улльсон.

Потом он подозрительно взглянул на Фаландера.

— Вам не надо рассматривать мое предложение. Вам надо только выставить посты вот у этого самого дома в субботу, то есть завтра.

— Мы учтем ваше предложение при подготовке завтрашней операции.

Улльсон ушел, сердитый и возмущенный, что ему ни в чем не удалось убедить Фаландера. Но, так или иначе, Фаландер доложил обо всем Сюндману, и тот полностью согласился, что затея Улльсона до крайности абсурдна и нелепа.

В доме полиции тем временем кипела работа. Одна группа занималась розыском преступника, группа сторожевой охраны готовилась выставить в субботу надежное прикрытие.

Группа розыска подчинялась комиссару Лapcy Гордингу, пятидесятилетнему низенькому лысому человеку с круглым лицом; среди полицейских он был известен под ласковым прозвищем Голова. Он держал в голове бездну разнообразных фактов и умел отыскать именно те кажущиеся незначительными подробности в разных частях расследуемого дела, которые, взятые вместе, могли навести полицию на след виновного.

Группа розыска под командованием Ларса Гординга была разделена на две подгруппы: одну для внутреннего, другую для внешнего розыска. Под внешним розыском понимают обычно все то, что происходит за пределами дома полиции — допросы, отыскивание следов и так далее. А под внутренним розыском имеется в виду не менее важная работа — просмотр и анализ карточек известных преступников, но прежде всего, пожалуй, «центральное бюро „типсов”» [1] Отдел полиции, куда любой человек может позвонить и высказать свои догадки и предположения относительно местонахождения разыскиваемого преступника. . Такой центр по обработке поступающих от населения сообщений является для полиции одновременно важным подспорьем при розыске преступников и настоящим проклятием. Множество сложнейших расследований было доведено до благополучного конца именно благодаря таким «типсам», то есть предположениям, поступившим от частных лиц. В то же время в такой центр поступает громадное количество совершенно бесполезных и даже бессмысленных предложений. Но проверять, насколько возможно, приходилось все до единого, потому что одно из них могло навести полицию на верный след.

Поэтому проверка всех этих сомнительных и недостоверных «типсов» считалась скучной, но необходимой работой. Хотя некоторые из них были настолько нелепы и несуразны, что их сразу же можно было бы сбросить со счета. Как, например, утверждение Улльсона о том, что взрывальщик вычерчивает на карте квадраты.

Берндта Фаландера назначили в бюро по приему «типсов» против его воли. Но людей не хватало, полиция нуждалась в подкреплении, а Фаландер был в это утро свободен. Поэтому он сидел у телефона и отвечал.

— Полиция. Отдел розыска.

В трубке послышался тягучий мужской голос:

— Это вы занимаетесь розыском взрывальщика?

— Так точно.

— У меня есть для вас «типс».

— Я вас слушаю.

— Но сначала я хочу сказать одну вещь.

— Да?

— Я хочу сказать, что не принадлежу ни к той, ни к другой стороне.

— Какую сторону вы имеете в виду?

— Ни к той, ни к другой стороне.

— Какая эта та и другая сторона?

— Я совершенно нейтрален. Я не хочу быть ни в чем замешан.

— Конечно.

— И не хочу называть своего имени.

— Понятно.

— Но я хочу, чтобы все эти взрывы наконец прекратились. Дальше так продолжаться не может в такой мирной стране, как Швеция. Я только высказываю свое мнение, хотя и являюсь совершенно нейтральным.

— Я понимаю.

— И поэтому хочу предложить вам свой «типс».

— Да, пожалуйста.

— Так вот что. Вы обратили внимание, что в тех домах, в которых произошли взрывы динамита, проживает довольно много иностранцев?

— Нет, я на это не обратил внимания.

— Да, разумеется, не замечаешь, пока об этом не знаешь. Ведь многие из них давно живут в Швеции, а некоторые жильцы из домов уже переехали.

— Да, вероятно, вы правы. Теперь, когда вы мне это сказали, я вспоминаю, что там было довольно много жильцов, говоривших по-шведски с акцентом, во всяком случае в одном из тех домов, которые я обследовал. Хотя тогда я не придал этому никакого значения, ведь у нас теперь так много иностранцев, что вообще не обращаешь внимания на них.

— Да, я так и понял. Поэтому и позвонил вам. Надеюсь, вы скоро поймаете злоумышленников. Не потому, что я стою на чьей-либо стороне. Я совершенно нейтрален. Не забывайте об этом. Но мне кажется, мы черт знает до чего докатились, не правда ли, если говорить начистоту. Поэтому я вам и звоню.

— Не можете ли вы объясниться несколько более подробно? Каким образом данные о проживающих там иностранцах могут помочь нам отыскать преступника?

— Нет, этого я сказать не могу. Я бы охотно сказал, если бы мог, но я сам не знаю. Не имею ни малейшего представления о том, кто это такой. Я совершенно нейтрален, как я уже вам сказал. Я совершенно тут ни при чем, ни в коей мере ни к чему не причастен. Но мне хотелось подать полиции этот «типс», чтобы помочь вам напасть на верный след.

— Большое, большое спасибо. Не могли бы вы только сказать ваше имя, на случай, если бы нам захотелось порасспросить вас еще кое о чем.

— Нет,— упрямо отрезал собеседник Фаландера.

И положил телефонную трубку. Не надо было Фаландеру спрашивать у этого человека его имя. Ну, теперь все равно ничего не поделаешь. И потом так уж положено, у всех, кто звонит, спрашивать фамилию. Иностранцы. Вот так та-ак, подумал он. А на динамитном патроне с Карлавеген, сто одиннадцать, изображен шведский флаг. Начинает вырисовываться какая-то картина. Но картина чего?

Он пошел к Гордингу и Бенгтссону и доложил о своем разговоре.

— Надо было подумать об этом раньше,— сказал Бенгтссон.

— Не так-то легко об этом думать,— сказал Гординг.— Вдруг «типс» фальшивый?

— Во всяком случае звучит он очень и очень многообещающе,— сказал Бенгтссон.

— Так-то оно так,— произнес Гординг.— Надо немедленно направить туда Фаландера и Сюндмана. Фаландер, ты можешь сразу же и приступить. А Сюндману я скажу, как только его поймаю.

— Ты забираешь самых лучших наших парней,— сказал Бенгтссон.

— Опять, пожалуй, надо начинать с жильцов в тех домах, где был взрыв,— сказал Фаландер.

— Давай, давай,— сказал Гординг.

Во второй раз Фаландер начал обход всех жильцов дома на Риддаргатан. Только теперь он в первую очередь звонил в те квартиры, где на дверях висели таблички с иностранными фамилиями.

На третьем этаже жила семья Билеков. Фаландеру показалось, что эта фамилия похожа на иностранную.