Мо Хайдер - Опередить дьявола

— Стойте здесь. Отсюда вы все увидите.

Работали оба подъемника. Из шахты показалась голова в каске, а затем на карачках выполз мужчина с переносной капельницей. Он ждал, пока первая наземная команда поднимет на поверхность носилки и поставит их подальше от края. Это была Марта, завернутая в одеяло из керамического волокна, посуровевшая, несколько растерявшаяся от устремленных на нее глаз, и звуков, и яркого света. Женщина в зеленых штанах и просторной водозащитной куртке что-то громко скомандовала, и тут же, откуда ни возьмись, набежали парамедики. У Розы вырвался какой-то странный звук, будто ее придушили, и она проскользнула меж двух санитаров, тщетно пытавшихся ее перехватить; рухнула на колени возле носилок и упала дочери на грудь, плача и бормоча что-то бессвязное.

А между тем из шахты донесся властный крик. Вторая наземная команда склонилась над краем. Из бездны высунулась очередная красная каска.

— И-и раз, — звучала команда. — И-и раз.

Из шахты рывками вылезала голова. Джэнис перестала дышать. Мужчина наблюдал за тем, что происходило внизу, по его шее стекал пот. Еще один оборот подъемника, и вот показались носилки — они крутились и стукались о края шахты. Оператор подъемника протянул руку и принял часть веса на себя. В этот момент носилки развернулись, и вынырнуло лицо Эмили.

Твердая броня из тоски и ужаса, защищавшая все эти дни сердце Джэнис, вдруг распалась. И сдерживаемая волна выплеснулась наружу. Ей пришлось за что-то ухватиться, чтобы сохранить равновесие и не рухнуть наземь. У Эмили были мокрые, собранные назад волосы, личико бледненькое. Зато глаза ясные, живые. Вокруг царила суета, люди, на ходу узнавая новости, сбегались к шахте, а под ней зияла эта пропасть. Мужчина у подъемника что-то ей сказал, мило пошутил. Она повернулась к нему — и улыбнулась.

Улыбнулась! Эмили улыбнулась. Джэнис почувствовала, как вверх по позвоночнику пошла волна тепла и накрыла ее с головой. Это тепло растворило грудную клетку, дало простор и сердцу, и дыханию. Словно то был сон. Эмили смотрела на нее — прямо ей в глаза.

— Мама, — сказала Эмили просто.

Джэнис подняла руку и улыбнулась.

— Привет, малыш. Мы по тебе соскучились.

Фармацевтический завод лежал в небольшой низине, на безводном плато, в Южном Глостершире — уголок индустриализации, довольно жалкий на фоне королевских охотничьих угодий, гордо раскинувшихся почти по всему графству. Подразделения полиции задействовали РЛС — многофункциональный радар — и поисковых собак, привезенных аж из Лондона. Битый день с помощью лазерных теодолитов они прочесывали территорию, методично проверили каждый квадратный дюйм вдоль складской стены, перенося технику с одного места на другое.

Кучки деревьев местные называли не рощами, а по старинке — «урочищами». В ближайшем из них, на взгорке, известном как Сосновое урочище, пылающем красными и золотыми закатными красками, под деревьями, невидимые с территории завода, стояли двое и молча наблюдали за работой полицейских. Детектив Кэффри и человек по прозвищу Скиталец.

— Кого они ищут? — прервал молчание последний. — Вряд ли мою дочь. Ради нее не бросили бы такие силы.

— Нет. Я им сказал, что мы ищем Мисти Китсон.

— Вот как. Наша красотка.

— Наша головная боль. Самый большой висяк моего подразделения.

Весь день солнце наискось ползло по небосводу, освещая, но не согревая землю, и сейчас, когда оно пошло на закат, поисковики начали расходиться, не дожидаясь разбора полетов. Они потянулись через ворота с большими дуговыми лампами к своим грузовикам и легковушкам. Хотя Кэффри и Скиталец не могли слышать, о чем они переговаривались, нетрудно было догадаться.

— Пусто. — Скиталец задумчиво погладил бороду. — Ее там нет.

Они стояли бок о бок.

— Я сделал все, что от меня зависело, — сказал Кэффри.

— Ну да. Само собой.

После того как последняя из поисковых команд уехала, можно было беспрепятственно разжечь костер. Скиталец отправился в логовище, где он стопкой сложил сушняк. Вытащил из-под груды бутылку с легким дистиллятным топливом и побрызгал на ветки. Чиркнул спичкой. Короткая пауза, а затем громко ухнуло, оранжевое пламя превратилось в яркий шар, прокатившийся по веткам, и вверх пошла волна из жара и дыма. Из-под другой стопки он достал постельные принадлежности в скатке, консервы и свою заветную бутыль с сидром.

Кэффри наблюдал отрешенно, думая о карте, что висит на стене у него в офисе. У Скитальца, где бы тот ни устроил привал, всегда были для него припасены снедь и выпивка. Это грандиозное предприятие — непрекращающийся поиск пропавшей дочери — было им спланировано до мелочей. Хотя чему удивляться? Розыски ребенка: это до последнего дня. Это может тянуться вечно. Кэффри вспомнились лица Розы и Джэнис, когда они заново обрели своих исчезнувших детей. Подобное выражение, возможно, никогда не появится на его лице. Как и на лице Скитальца.

— Мы нашли этого извращенца. Ну, который писал эти письма.

Скиталец разлил сидр в пластиковые стаканчики и протянул один детективу.

— Я так и понял по вашему лицу, еще когда вы шагали через пустошь. Но этот субчик оказался не таким разговорчивым, как вы надеялись.

Кэффри вздохнул. Он смотрел вдаль, где за полями городок Тетбери окрашивал оранжевыми огнями низкие облака. Саппертонский туннель пролегал за городком, среди неосвещенных пустошей. Он мысленно увидел, как двух девочек несут на носилках к вертолету. А между ними мост. Бледный хрупкий мост: это Марта, старшая, преодолев разделившее их пространство, взяла Эмили за руку. Почти сорок часов они вместе пролежали в походном сундуке, под туннелем. Обнявшись, как близняшки в материнской утробе, шепотом поверяя друг дружке свои страхи и секретики.

Когда их привезли в больницу и обследовали, обе оказались в лучшем состоянии, чем можно было предполагать. Проди их не тронул. Он велел Марте снять трусики, а взамен дал ей беговые трусы своего старшего сына. Он оставил им запас апельсинового сока. И сказал, что он коп и это сверхсекретная операция по их спасению от настоящего угонщика. А настоящий угонщик — опаснейший из людей. Обманщик, готовый на любую подлость, способный притвориться кем угодно. Поэтому девочки должны ни при каких обстоятельствах не подавать голос из сундука, чтобы себя не выдать, — в каком бы обличье тот ни явился. Марта не сразу ему поверила. А вот Эмили, которой еще на конспиративной квартире Проди был представлен как полицейский, приняла все за чистую монету. Рассказывая эти небылицы, он давал им конфеты. Он был добрый. Он был красивый и сильный, как же такому не поверить. Не такая уж редкая история при похищении детей.