Анатолий Силин - Убийца среди нас

— За добросовестное исполнение служебного наряда рядовому Красавину объявляю благодарность.

Надо б было по-солдатски ответить: "Служу Отечеству", да стушевался. Пролепетал "спасибо" и дубовато встал в строй.

А напарнику за то, что сачканул, объявили три наряда вне очереди.

Вообще-то Красавин не ожидал, что за такую мелочь, как уборка казармы, можно получить благодарность. Зато предчувствовал, что "старик" теперь его в покое не оставит. Так и вышло. Перед отбоем к нему подошел незнакомый солдат и предложил пройтись на воздух. В кустиках, сзади казармы, к Красавину подошли еще трое "старичков". Обступили со всех сторон, разглядывают. "Бить будут", — подумал Красавин, увидев среди них и напарника по утренней уборке. Шевельнулась злость — сам сачканул, а теперь дружков собрал выяснять отношения. Что ж, попробуйте! Он попятился к стене и занял удобную позицию.

— Сейчас мы тебя, салажонок, малость уму-разуму поучим, — сказал напарник. Как показалось Красавину, он будто радовался. Начал с морали: — Плохо, что заложил, а мне из-за тебя три наряда влепили. Еще хуже, что не уважаешь. Или ошибаюсь? А вот проверим. Ну-ка, снимай ботинки и отдай их вот ему, — показал на стоявшего рядом с ним солдата. — Мой друг скоро уходит на "дембель". А как уходить в старых ботинках? Нет, только в новых, в твоих. И отвечай, почему старшине на меня накапал? Мыл бы себе полы и мыл. Отвечай!

— Отвечаю честно: никого я не закладывал. Не веришь — спроси у старшины. А ботинки не отдам. Попросили бы по-человечески, в казарме, а не в кустах, может, и отдал бы, а так не выйдет.

Красавин был спокоен. Хотя "стариков" и четверо, но они пока не знают, с кем имеют дело, и будут лезть напролом.

— Да он нас, мужики, за дураков принимает. Гляди, какой грамотный нашелся! Складно брешет.

— Брешут собаки и еще кое-кто с ними. Если смелый — зачем же на подмогу дружков собрал? Четверо против одного "салаги" — не стыдно?

— Заткнись, не тебе указывать! Нет, похоже, придется проучить, только не хнычь потом. Но если признаешься и ботинки снимешь, — пощадим. Как, братва?

— Только так. — "Старички" хихикали в ожидании предстоящей забавы. Интересно, как молодой "кролик" станет отбиваться? Сам виноват: борзый какой-то, да еще болтает. Таких бьют и плакать не велят.

"Кажется, беседа кончилась, — подумал Красавин. — Теперь в ход пойдут кулаки. Что ж, пора и мне переходить к делу…"

— И кто первый учить станет? Ну, давайте, учите "салагу", — все так же спокойно сказал Петр.

— Ну получай, "зеленый"! — крикнул "напарник" и бросился на Красавина, но тот легко увернулся в сторону и нападавший грохнулся о стену. Двумя точными ударами Петр уложил его себе под ноги.

— Кому еще ботинки нужны? — спросил сдержанно. — Снимайте, а заодно поучите. Вас вон сколько собралось.

— Ах так!.. — Петр не расслышал, что дальше проорал второй "старик". Он, видно, тоже посчитал, что "салажонка" можно запросто сбить, но не тут-то было. Несколькими ударами рук и ног Петр и его уложил рядом с первым. Все свершилось в считанные секунды. Первый нападавший зашевелился, но Петр, придавив его ногой, предупредил:

— Не дергайся. Кто еще? — бросил теперь уже с вызовом оставшимся "старикам". Но тут из-за казармы раздался крик:

— Разведчика бьют!..

Двое целых бросились наутек. Картина же, когда подбежали разведчики, впечатляла. У ног Красавина лежали два поверженных старослужащих. Они не шевелились — будто спали.

Но в тот день проблемы Петра еще не закончились. Подошел командир отделения сержант Митюшкин и отругал за драку. Даже слушать не хотел, что не Петр виноват.

"Старики" встали, начали приводить себя в порядок, а заодно лили грязь на Красавина.

И Митюшкин разорялся: почему без разрешения вышел да еще и в драку ввязался? Ах, ботинки пожалел!.. Ну, теперь еще и перед командиром взвода отвечать. "Стариков" Митюшкин отпустил, а Красавина повел в красный уголок и продолжил песочить там. Уже там Петр узнает, почему Митюшкин так себя повел. Оказывается, двое из нападавших были его земляками. И неизвестно, чем бы все закончилось, если б в комнату не вошли старшина роты Пятков и помкомвзвода Хромых. Увидев Красавина, старшина с ходу похвалил:

— Молодец! Хорошо службу начал! — пояснил Хромых: — Старательный малый. Один утром в казарме уборку сделал. Даже плинтусы тряпкой протер и на "старика", который сачканул, не пожаловался. Да что я говорю, ты же на построении сам слышал.

— Уж лучше б не поощряли, — буркнул расстроенно Красавин.

— Почему?

— Побить хотели.

— Кто?

— Да чепуха, — перебил Митюшкин. — Бить никто не собирался. "Старики" попугать решили, а он мордобой устроил.

— Зачем неправду говорите?

— Знаю, что говорю. Молод еще!..

В общем, со слов Митюшкина выходило, что не четверо пришельцев затеяли драку, а он, Красавин, за что и должен отвечать.

Но Хромых и Пятков Митюшкина не поддержали. Красавин рассказал все как было, в том числе и про ботинки, что хотели снять.

— Мне о тебе говорил майор Гуров, — кивнул Хромых, — но я, извини, не сразу придал значения. Значит, двух уложил, а двое удрали?

— Так точно.

— Молодец! Такие нам и нужны. Иди отдыхай, завтра лично доложу командиру.

Хотя Хромых и сам был крут с солдатами, но Красавин ему понравился. О помощнике командира взвода в первый же день порассказывали немало небылиц. Хромых по-своему требовал соблюдения порядка и чистоты. Он мог, к примеру, поднять ночью взвод по тревоге и совершить марш-бросок на десяток километров, чтобы "похоронить" на лесной полянке окурок, найденный у кого-нибудь в тумбочке. Вот и тащит бедолага-разведчик на горбу тумбочку с окурком. Остальные брали с собой лопаты, чтобы выкопать для окурка могилку и похоронить его, а на холмике поставить крест. Прямо настоящие похороны, только ночью, чтобы потом помнили и блюли порядок. Один раз за такую пробежку, глубокой ночью, в ненастную погоду, разведчики хотели его как следует проучить, да пожалели: сам с ними переносил все "тяготы и лишения".

А вот командира отделения Митюшкина Хромых терпеть не мог. Не любил за барство по отношению к солдатам, особенно молодым. Тот провинившихся заставлял копать и закапывать ямы, а сам сидел рядом и спокойно наблюдал. Издевался до тех пор, пока уставший солдат не выдерживал или самому не надоедало. А его знаменитые пробежки по кругу! Как таковой физзарядки не было — взвод бегал по кругу, причем до изнеможения. Круг — восемьсот метров. Митюшкин становился посреди круга, чтобы видеть, как бегут подчиненные, и давал команду: "Шире шаг! Быстрей!.." Вот за это солдаты его ненавидели.

…Утром Хромых встретил командира взвода Дворкина. Лейтенант молод, подтянут, силен. Красавин узнал, что он отлично владеет приемами самбо и каратэ, командиром взвода назначен недавно, после окончания военного училища. Отец Дворкина — командир воздушно-десантной дивизии, но сын генерала службу познавал безо всяких скидок.