Анатолий Силин - Убийца среди нас

У тела помкомвзвода стояли разведчики. Один из них сдернул угол темного покрывала с головы погибшего. На лбу небольшая, всего-то с копейку, рана. Рана на шее не видна. Не верилось — Хромых и мертвый!.. Прикоснувшись рукой ко лбу друга, Петр почувствовал холод. Что-то говорил Дворкин, Красавин уловил лишь слово "месть". За друга будут мстить. Да-да! В этом Петр уверен.

А что он, собственно, знает о Хромых? Совсем мало. Даже о своих родителях тот ничего не говорил. Родом с Урала, и все! Оставаться на сверхсрочную долго не хотел, потом все же решился, хотел материально помочь родителям. А как болезненно воспринял отправку полка в Чечню! Словно чувствовал, что найдет здесь свою погибель. Нелепая смерть.

Разведчики деликатно отошли в сторонку. Знали, что Хромых был дружен с Дворкиным и Красавиным.

— О чем думаешь? — спросил лейтенант.

— Сам не знаю. Все в голове перемешалось…

— Надо будет его родителям письмо потеплей написать, и вещи, какие есть, отправить… Вот она — война. Теперь нас двое с тобой осталось…

— Значит, говоришь, удобную точку хотел мне подыскать? — перебил Красавин.

— Да, так и сказал, что проснешься, а он тебя обрадует.

— Покажи. Где это случилось, — Петр не хотел повторяться. Зачем сейчас лишние слова. Он уже решил, что за друга отомстит. И тянуть с этим не станет.

— Завтра идем на Грозный, — предупредил Дворкин. — Нам с тобой надо сформировать группы для подавления огневых точек боевиков. Сколько точек, столько и групп. Пойдем первыми. Командир полка выделяет нам для поддержки взвод десантников.

— Дай Бог, чтобы эти точки местонахождение не сменили.

— Ты что! Если сменят — плохо будет. Ладно, пошли покажу место, где Хромых убили.

Что бы Красавин ни делал, все мысли кружились вокруг Хромых. Петр был благодарен ему за поддержку в первые дни службы. Младший сержант Митюшкин мог тогда здорово жизнь ему испортить, а Хромых и старшина роты Пятков поддержали, помогли утвердиться.

За добро платить добром — главный принцип Красавина. И ему он всегда оставался верен.

На душе тяжело. В голове не укладывалось, что Хромых мертв…

Теперь Дворкин и Красавин почти не разлучаются, это помогает приуменьшить боль утраты. Только что закончили комплектование боевых групп для завтрашнего уничтожения огневых точек противника. В каждой группе от пяти до семи человек. Утром десантники пойдут на Грозный.

Задача этих групп — обеспечить проход основным силам полка. Боевики, по всей вероятности, хотят заманить "федералов" в ловушку. Может, потому и пропустили разведчиков. Зато после "языка" они как с цепи сорвались, и вовсю заработали снайперы.

Петр думал: " А Дворкин неправ. Письмо родителям, безусловно, нужно, но лучше самим к ним поехать". Сказал об этом лейтенанту, и тот, хлопнув себя ладонью по лбу, воскликнул:

— Какой же я олух! Сам не догадался! Сейчас же пойду к командиру полка и забью вопрос. Хотя знаешь… — Дворкин с сомнением посмотрел на Красавина, — лично я далеко не уверен, что отпустят.

— Почему?

— А вот посмотришь.

От командира Дворкин вернулся быстро. Лицо недовольное.

— Ну что? — спросил Красавин.

— Сказал, чтобы зашел через час.

— Ну и зайдешь, чего переживать-то?

— Не отпустит.

— Это почему? Ведь мы же с Хромых…

— Ясно, что были друзьями, — перебил Дворкин, — и он знает об этом, но непременно согласует с моим отцом. Не забывай, что я сынок генерала. Кроме того, завтра наступление на Грозный. Да разве ж мой батя отпустит перед наступлением? А что подумают в подразделениях? Тебя тоже не отпустят. Ты вроде как моя правая, а теперь и левая рука. Да нет, лучше тут за друга отомстить. Хотя по-человечески и обидно. Проводить его в последний путь к родителям лучше б было нам с тобой…

Дворкин оказался прав. Отец не разрешил ему и Красавину отлучаться перед наступлением. Тело погибшего повезут на Урал штабисты.

— Скоро начнет темнеть, — сказал Дворкин. — Пойду-ка поговорю с разведчиками. Денек будет завтра тяжелый, но думаю, прорвемся. Как считаешь?

— Я о другом голову ломаю. Возьму-ка винтовку и посижу до темноты в своем гнездышке. Ей-Богу, руки чешутся.

— Кого-нибудь тебе дать?

— Там же сидит вчерашний напарник.

— Будь осторожен. Не хватало еще, чтоб тебя подстрелили.

— Типун тебе на язык!..

До темноты оставалось часа три. Искать другую точку времени уже не было, да и не днем же этим заниматься. Заглянул в шалашик, сделанный для отвода глаз вражескому снайперу: перед уходом в разведку оставил там "куклу". Осторожно вытащил ее из шалаша…

Красавин был не робкого десятка и не вздрогнул, увидев в голове куклы пулевое отверстие. Выстрел мастерский — прямо в лоб, точь-в-точь, как в голову Хромых. Значит, снайпер клюнул. "Куклу" на прежнее место класть не стал, а осторожно отполз назад. Потом, пригибаясь, поспешил к напарнику. Не на шутку испугался, а вдруг и его… Услышав сзади шорох и увидев Красавина, напарник (слава Богу — живой!) не торопясь покинул свое место.

— Никак дремал? — спросил Петр полусонного десантника.

— Клонит в сон — мочи нет, — признался тот и покраснел.

"Хоть не соврал", — подумал Красавин. Десантник — с Вологды, крепыш с пухлыми красными щеками и добрыми глазами. Он неплохо поет, постоянно участвует в полковой самодеятельности. Особенно хорошо у него получается песня про родной город: "Вологда, Вологда, Вологда — гда…"

— Сделал, о чем я говорил? — спросил Красавин.

Напарник нахмурил брови.

— Да, а зачем все это?

— Чтобы снайпер твое место засек.

— Да никаким снайпером тут и не пахнет. Спокойно, как в гробу.

— А ты был в гробу-то?

— Просто к слову пришлось.

— "К слову"… Приказы надо выполнять, — рассказал о ране в голове "куклы". — Где-то совсем рядом действует вражеский снайпер. А может, и не один. Шутить с нами они не будут, Хромых тому пример, — Красавин говорил и видел, как вологжанин беспокоился.

— Что, и выстрела не слышал? — спросил Петр.

— Да нет, тут один танк или БТР все урчал.

Петр стал объяснять свою задумку. Мысль следующая: ровно через час напарник должен отвлечь на себя внимание чеченского снайпера. Если тот еще здесь, то обязательно себя обнаружит. Но важно, чтобы и вологжанин при этом не подставился.

После инструктажа Красавин пополз на свое место. Залег и стал наблюдать. Где же противник? Не ушел ли? Винтовку с оптическим прицелом положил рядом. Дождя не было — уже хорошо. Посмотрев на часы, вновь прильнул к биноклю.

Красавин по-своему коротал время на "охоте". Вначале искал естественные, природные зацепки, где снайпер мог бы укрыться. Потом сам с собой молча спорил, убеждал и не соглашался. Опыт — дело наживное, надо только почаще выходить на "охоту". А у него этих выходов — раз-два и обчелся.