Анатолий Силин - Убийца среди нас

Ирина умела поставить мужа на место. Как всегда срабатывала чисто женская интуиция. Просто так намекнула, что кому-то нашел время привет передать, а попала в самую точку. Поумерив пыл, Григорий начал соображать, откуда жене стало известно о его звонке Наде… Но звонил он на второй или третий день после отъезда — заскучал по ней. Надя ничего об отце не сказала. Выпустив пар, стал мыслить более спокойно. Что даст ссора с Ириной? Ничего. Разобидится и начнет копать под него яму. И накопает. Нужно ли это ему сейчас? Нет, нет и нет. Зачем же заводиться, когда можно все решить спокойно. Тем более, что отец жив: если бы случилась беда, то пришла бы телеграмма, а ее нет. А к родителям надо ехать вместе.

— Позвонить, позвонить!.. Думаешь, все так просто, — сказал обидчиво, но без прежнего раздражения. — Будто я там только и делал, что ломал голову, как бы кому-то позвонить! — И сразу — в наступление: — А за поклеп ответишь. На выдумки всегда была горазда. В общем так: ты как хочешь, а я еду. Немедленно, сейчас же. Случись что, как людям в глаза смотреть? Родной отец при смерти, не кто-нибудь.

— Что значит — еду?! Ночью, один, после такой дороги. Нет, не пущу. Поедем утром вместе. Бог даст, за ночь ничего не случится. Да пойми ты — нам хоть как-то подготовиться надо. Деньги снять, продукты закупить. Прикинь, сколько дома не был? Вот удивишь, если с пустыми руками заявишься!

— Ладно-ладно, уговорила, — не сразу, но согласился Григорий. — Пусть будет по-твоему. И вообще, что-то на меня нашло: стал такой раздражительный, сам себя не узнаю. А все командировки — ни поесть путем, ни поспать, ни помыться. Ты уж не дуйся!

Но у Ирины про запас остался еще один беспроигрышный вариант давления на мужа. Слезы. Они полились как по команде, придав красивому личику беспомощный и жалкий вид. От ее слез Григорий всегда не знал куда деться. Стал и в этот раз обнимать, просить прощения, целовать. Посопротивлявшись, Ирина сдалась. Неожиданно вспыхнувшая бурная ссора закончилась страстной любовью, ведь столько не виделись и истосковались друг по другу. В своих чувствах к жене Григорий старался быть искренним, и беда, к тому же, сближает. Недавняя ссора была тут же забыта.

Ирина радовалась, что вновь сумела погасить семейный конфликт. Григорий тоже не хотел скандалов перед поездкой к родителям. Встречи с Надей, решил он, пока придется приостановить. Она поймет.

Жена уже спала, а Григорий долго не мог уснуть. Думал о родителях. Такие они у него деревенские трудяги. Все-то у них есть, и ничего-то им не надо. Лишь бы сынок с женой почаще в гости приезжали, да внучок появился…

А съездить к родителям все никак не удавалось. То долго работу искал, то теперь нашел, а времени в обрез. Хотя… хотя просто свинья порядочная, вот что!

Отец-отец… Почему ты так неожиданно заболел? Был всегда подвижным, крепким, хвори тебя обходили стороной. Говорил мало, но Грише почти все запоминалось. Например, его рассказ о маленьких лягушатках. О них отец заводил речь, когда Гриша капризничал, и такое бывало! Вот бросили двух зеленых лягушат в кринку с молоком. Один тут же утонул, даже не побарахтавшись. А другой долго барахтался, пока не сбил кусочек масла, потом стал на него и выпрыгнул. В жизни надо в любой ситуации барахтаться, учил сына Иван Фомич. Сколько раз потом Григорий вспоминал об этом.

Отец любил порядок во всем, и мать частенько его в пример сыну ставила. А как они после зимних снегопадов снег расчищали! Отец придумывал всевозможные соревнования, и работать с ним было легко. Повторял, что у хорошего хозяина перед домом и во дворе всегда должен быть образцовый порядок.

К спорту сына стал приучать рано. Вначале к боксу, но Грише бокс не понравился. А вот с футболом мальчишка подружился. Отец помог собрать футбольную команду, капитаном которой стал сын. Секцию по вольной борьбе Иван Фомич вел сам, и сыночку на тренировках доставалось больше других. Теперь-то Григорий понимает, ради чего отец все это делал. Характерец у него был тот еще, к советам родителей не всегда прислушивался…

Встали пораньше. Часа три ушло на подготовку. Известили Рюмина. По дороге Григорий обдумывал как вести себя, что говорить, а о чем лучше и умолчать. Спасибо Ирине, что поехали не с бухты-барахты, а хорошо подготовившись. Жена справа подремывает, изредка бросит взгляд на мужа и вновь кемарит.

Новенькая "Ауди" легко мчит по асфальту. Машина — класс! Давно о такой мечтал, и селяне это оценят. В душе шевельнулось удовлетворение от сознания собственной значимости. Грешен, хвастнуть всегда любил. Поможет родителям, теперь он в силе. А если что, то и к себе возьмет. Не сейчас, конечно, — со временем, когда коттедж построит. Или купят квартиру. Каким родителям такая забота не понравится? Возможно, встретится с одноклассниками. Вот было бы интересно узнать, как у них жизнь сложилась.

Вдали завиднелось родное село. Сейчас спуститься вниз. Повернуть направо, а там, через пару километров, школа и отчий дом. Григорий почти спокоен. Отец приезду обрадуется. Он все поймет и простит. В конце концов, не баклуши бил, а делом занимался. Капиталец имеет, можно сказать, в люди выбился. А там, глядишь, и отец на поправку пойдет.

… Но встреча с родителями оказалась тягостной и совсем не такой, как Григорий ее себе представлял. Прижавшись к сыну, мать устало сказала:

— Наконец-то приехали. Думала, не дождусь.

— Да ты что, мам! — стал оправдываться Григорий. — Не получилось сразу, в командировке был…

— Папе очень плохо? — спросила Ирина.

— Да можно сказать, что последние часы доживает… Только врач сделал укол. Пошли к нему, поговорим потом…

Вот тебе и радостная встреча, вздохнул Григорий. У двери остановился. Почему кругом такая ташина? Только подумал, как прозвенел звонок, и вслед за ним раздался знакомый ребячий гомон. Все как и было раньше…

Вслед за матерью вошли в спальную комнатку. Отец лежал в постели. Его лицо было бледным и высохшим. Как же скрутила его болезнь! Казалось, Иван Фомич мучительно-трудно что-то вспоминал, наверное, прожитую жизнь, где всякого хватало: и хорошего, и плохого. А может быть, думал о сыне, которого ждал перед смертью. Мать предупредила, что отец парализован и почти совсем не разговаривает. Но с ее "переводом", возможно, удастся поговорить. Нагнувшись к нему, мать ласково сказала:

— Ваня, Гриша с Ириной приехали. Слышишь меня? Говорю: Гриша с женой приехали.

Губы Ивана Фомича дрогнули, в глазах блеснули лучики жизни, они стали искать сына.

— Я здесь, здесь… — Григорий подошел к отцу, поцеловал в лоб, щеку, взял в руки его ладонь, лежавшую поверх одеяла.

Подошла Ирина и тоже поцеловала. Столько думал Григорий по дороге, что лучше всего сказать при встрече, а тут слов подобрать не мог, язык будто стал деревянным. Понимал, что говорит совсем не то, не те слова, которые был обязан сказать отцу в таком состоянии…