Эд Макбейн - Колыбельная

— Честное слово, никогда бы не подумал! — воскликнул Хэммонд.

— У многих женщин живот не очень заметен, — проговорила Мелисса.

— И не забывайте, она была крупная женщина — сто семьдесят семь сантиметров...

— И ширококостная...

— И всегда носила одежду, прямо как эта, Энни Хоулл.

— Такую свободную, — добавила Мелисса. — Может быть, поэтому мы и не заметили.

— То, что она беременна, — уточнил Хэммонд.

— Она никогда не обсуждала это с вами, а? — спросил Карелла.

— Нет.

— Не приходила посоветоваться с вами, когда обнаружила?..

— Нет. Лучше бы она пришла.

— Мелиссе всегда хотелось, чтобы они были ближе друг другу.

— Понимаете, это все из-за различия в возрасте, — сказала Мелисса. — Мне тридцать четыре, а моей сестре было всего девятнадцать. Пятнадцать лет разницы. Когда она родилась, я уже была подростком.

— Сейчас все равно ничего не изменишь. Джойс мертва.

— Да, — кивнул Карелла. — Скажите, она когда-нибудь упоминала человека по имени Мишель Фурнье? Майк Фурнье?

— Нет, — сказала Мелисса. — По крайней мере, в разговоре со мной. А ты, Дик? Она когда-нибудь...

— Нет, — сказал Хэммонд. — Это отец ребенка?

— Да, — ответил Карелла.

— Я догадался.

— Так никогда она о нем не говорила?

— Если мы даже не знали, что она беременна...

— Но может быть, мимоходом, вне связи с тем, что она беременна? Вы понимаете, что я хочу сказать? Просто в разговоре мелькнуло имя того, с кем она встречалась, или знала, или...

— Нет, — покачала головой Мелисса. — Дик?

— Нет, — сказал он. — Мне очень жаль. — Были у нее ухажеры в Сиэтле?

— В последнее время — никого, — сказала Мелисса. — Вы знаете, она уехала сюда сразу после школы.

— Она рано ее закончила...

— Ей было только семнадцать...

— Она была очень умная...

— Хотела стать писательницей...

— Вам нужно прочесть некоторые из ее стихов.

— Она здесь занималась с очень знаменитым человеком.

— Итак, она приехала на Восток... когда? — спросил Карелла. — Июнь? Июль?

— В июле будет два года.

— А мы приехали сюда в январе, — сказала Мелисса. — Дику предложили хорошую работу...

— У меня там была практика, но это предложение оказалось слишком хорошим, чтобы от него отказаться, — добавил Хэммонд.

— Итак, когда вы приехали сюда в январе...

— Да, ближе к концу месяца...

— ...ваша сестра уже была беременна, — закончил свою мысль Карелла.

— Уже? — переспросила Мелисса.

— Да, у нее была трехмесячная беременность, — сказал Карелла. — Когда вы приехали сюда, вы с ней встретились?

— Да, конечно.

— И не заметили, что она была беременной?

— Нет. Точнее, я даже и не предполагала ничего подобного. В любом случае, как вы сказали? Три месяца?

— Да, три.

— Да, — сказала Мелисса. — Это не должно было бросаться в глаза. Во всяком случае, не настолько, чтобы я могла заметить.

— У всех женщин в семье Чапмэн маленький живот при беременности, — добавил Хэммонд. — Мелисса сейчас на восьмом месяце, но вы бы никогда не подумали.

У Кареллы хватило воспитанности не посмотреть на ее живот.

— Кто был самым близким приятелем Джойс там, в Сиэттле? — спросил он.

— По-моему, это был Эдди, — сказала Мелисса.

— Когда она училась в школе, они очень часто встречались. Эдди Жиллетт. — У них это было серьезно? — спросил Карелла.

— Ну, как обычно бывает в школьном возрасте, — объяснил Ричард Хэммонд. — Вы же знаете.

— Детективы в Сиэттле с ним разговаривали?

— Не могу сказать.

— Они не упоминали его как возможного подозреваемого или что-нибудь в этом роде?

— Они не называли никаких имен.

— Они сейчас там очень сильно скребут затылки, — сказала Мелисса.

— Такие вещи... это не очень часто там случается, — сказал Хэммонд.

— Ну, положим, людей убивают и там, — пожала плечами Мелисса.

— Да, но не так часто, как здесь, — сказал Хэммонд. — Я это имел в виду.

— Плохо жить в большом городе, да? — улыбнулся Карелла.

— Да, так и есть, вы-то знаете, — улыбнулся ему в ответ Хэммонд.

— В какой области законодательства вы специализируетесь?

— Не в уголовном праве, — ответил Хэммонд. — Фирма, где я сейчас работаю, занимается корпоративным законодательством.

— А там, в Сиэттле?

— Общие правовые вопросы. У меня была собственная практика.

— Там он был своим собственным боссом. — В улыбке Мелиссы прозвучало некоторое сожаление.

— Да, но возможности оказались ограниченными, — сказал Хэммонд. — В жизни иногда надо рисковать. Кто знает, может быть, мы когда-нибудь туда вернемся.

— Когда мы вернемся, там уже не будет семьи, — сказала она.

— Ее отец... вы знаете, он очень болен, — сказал Хэммонд.

— Да, — сказал Карелла.

— Дождя нет, но что-то с неба капает, — тяжело вздохнула Мелисса.

Карелла посмотрел на часы.

— Не смею дольше вас задерживать. Спасибо, что уделили мне время.

— Не за что, — улыбнулся Хэммонд. Он проводил Кареллу в прихожую, снял его пальто с вешалки и помог одеться.

Карелла еще раз поблагодарил его, пожелал спокойной ночи Мелиссе, которая убирала со стола, вышел на лестничную площадку и поехал на лифте вниз. На улице уже шел снег.

Частити Керр принадлежала к тому же типу ширококостных женщин, о котором говорила Мелисса Хэммонд. Высокая, плотная, но не толстая, она производила впечатление женщины, способной справиться с любой задачей, требующей физических усилий, из тех, что предназначены для мужчин, только у нее получалось бы лучше. Светловолосая и загорелая — она сказала, что провела с мужем две недели в Антигуа и только что вернулась. Миссис Керр предложила Карелле чашку кофе и села вместе с ним за маленький стол на кухне у окна, выходящего на Гровер-парк.

За окном все еще шел снег.

— Два дня назад я еще полеживала под пальмой, потягивая ледяной коктейль из рома с лимонным соком и сахаром, — сказала она. — Посмотри-ка сюда, приятель!

Карелла посмотрел.

Счастливым это его не сделало.

Снегоуборочные машины не начнут работать, пока не прекратится снег, что, судя по всему, маловероятно в ближайшие два дня.

— Миссис Керр, — начал он. — Причина, по которой я здесь...

— Частити, пожалуйста, — сказала она. — Если ваше имя означает Целомудрие, вы или не стесняетесь его, или забываете о нем, или меняете на другое. Мои сестры и я, мы не стесняемся наших имен. Я думаю, из уважения к нашему отцу, который дал их нам. Должна вам сказать, что в нашей семье четыре дочери и по старшинству нас зовут: Верити, Паити и Частити — это я. А теперь угадайте, как зовут четвертую?

— Снизи, — сказал Карелла.

— Ну уж скажете — Насморк. Нет, Дженерозити. Как по-вашему, чтобы назвать дочек — Истина, Благочестие, Великодушие — для этого нужно было иметь определенную храбрость?