Джек Хиггинс - Ярость льва (сборник)

– Мне кажется, – сказал фон Байерн, – нам не стоит выходить из воды всем вместе. Лучше рассредоточиться.

Шавасс согласился.

– Хорошо. Штейнер проберется к замку с другой стороны острова, вы с севера, а я подойду к молу, где стоит моторная лодка. Так мы наверняка не упустим Доннера.

Говорить было больше не о чем, и Пол пошел к воде. От холода перехватило дыхание, но, справившись с собой, он поплыл, равномерными взмахами рассекая отливающую серебром черную воду.

Он был совершенно спокоен, как будто в каком-то оцепенении. На оранжевом небе темнели похожие на сказочных великанов древние развалины замка на острове.

Он подплыл к старинным стенам и, почувствовав под ногами дно, оглянулся. Фон Байерн плыл ярдах в пятидесяти. Штейнера нигде не было, и Пол, прижимаясь к кустам, добрался до мола.

Лодка колыхалась на волнах, мотор ее еще не успел остыть. Он отцепил крючок, подтолкнул лодку, и течение подхватило ее, увлекая на глубину. Затем он взял револьвер и, пробираясь сквозь кусты, подошел к воротам.

Двор был затемнен. На фоне неба цвета расплавленной меди вырисовывались зубцы старинной ограды. Башня, мрачная и неподвижная, как будто ждала его, не подавая признаков жизни.

Когда под ногами загремел камушек, Пол припал к земле, прижимая к бедру револьвер.

В сумерках метнулась чья-то тень, и на стене появился Штейнер. Он на мгновение остановился, вытащил пистолет и двинулся дальше.

Когда Шавасс подошел к лестнице, силуэт Штейнера промелькнул на фоне неба, а из-за опоры показался Ставру. Мгновенно опустился его огромный кулак, ударив Штейнера по затылку. Тот упал без чувств.

Шавасс ринулся на помощь, но пули ударили в стену, и осколок камня оцарапал ему щепу.

– Что ж, приятель, сразимся! – крикнул Доннер и вышел из тени, толкая перед собой Асту.

Шавасс подумал о фон Байерне, бросил пистолет и остановился. Аста подбежала к нему, и он обнял ее одной рукой.

– Очень трогательно, – горько усмехнулся Доннер.

– Для вас уже все кончено, – сказал Шавасс, – растаяло, как дым. Когда я покидал Фаду, Мердок уже вызывал этот ваш траулер, а на берегу его ждала хорошая компания.

Что-то промелькнуло в глазах Доннера.

– Я все равно доберусь до тебя.

Он хрипло рассмеялся.

– Думаешь, твой дружок крепкий орешек, Аста? Что ж, посмотрим. – Он обернулся к Ставру, который шел навстречу, и быстро сказал по-русски:

– Переломай ему спину.

Взметнулись огромные руки, но Шавасс увернулся и побежал к крепостному валу. Штейнер лежал вниз лицом прямо на пистолете. Шавасс с трудом вытащил оружие и повернулся навстречу Ставру, ревущему как разъяренный бык.

Для выстрела времени не осталось. Отклонившись от кулака Ставру, Пол изо всех сил ударил того рукояткой по спине. Ставру странно вскрикнул, пошатнулся, упал на одно колено, потом встал и, ничего не соображая, повернул голову.

Это был последний шанс, и Шавасс не упустил его: он высоко подпрыгнул и ударил Ставру ногой в лицо, применив один из самых сокрушительных ударов каратэ. Ставру вскрикнул опять и, ударившись спиной о каменную стену, сполз на землю.

Шавасс неудачно приземлился, поранив ногу о флагшток. Услышав крик Асты, он оглянулся, пытаясь подняться на одно колено, но понял, что поздно: Доннер уже взвел курок.

– Минутку, герр Доннер, – окликнул его фон Байерн.

Доннер удивленно обернулся, и полковник выстрелил в него три раза подряд. Первая пуля попала ему в плечо, и он закружился, остальные ударили в стену. Доннер бросил автомат, оттолкнулся изо всех сил и побежал во двор.

Тем временем Шавасс встал и подошел к Штейнеру, который со стоном сел, сохраняя изумленное выражение лица.

– Что случилось?

– Удар молнии по фамилии фон Байерн, вот что, – объяснил Шавасс и, обняв девушку, присел на одно из самых старинных орудий. Поднявшись по ступенькам, фон Байерн прошел по крепостному валу и присоединился к ним.

При бронзовых отблесках заходящего солнца полковник казался неукротимым и молодым. Вечный солдат, он прислонился плечом к стене и улыбнулся.

– Ну что, дорогой Пол? Мы все-таки примем участие в октябрьских празднествах.

Шавасс глубоко вздохнул. Он жив, и это главное. Он прижал к себе девушку, ощутил ее тепло, и в этот миг солнце, наконец, скрылось, и наступила ночь.

На углу патрульный полицейский пикап притормозил и плавно остановился под самым фонарем. Водитель повернулся к пассажиру:

— Ты бы не прочь, чтоб кто-то другой подежурил в такую ночку, так ведь?.. Ага, чуть я, старый дурак, не забыл, что ты любишь свою работу…

Ответ полицейского Хенри Джоузефа Дуайера не стоило бы повторять, тем более печатать. Когда машина отъехала, на его лицо наплыл такой грустный задумчивый туман, словно она увезла с собой и его каску, и непромокаемую пелерину, и еще кое-что. Так он постоял всего лишь с полминуты, вслушиваясь в урчание сворачивающего за угол автомобиля. Дождь не утихал ни на миг, по-прежнему лило как из ведра; капли пронизывали свет уличного фонаря, словно серебряные нити светлую льняную ткань. Дуайер оторвал взгляд от мрака, где растворились задние огни пикапа, повернулся и уныло зашагал в конец улицы.

Только пробило десять вечера, впереди вся мокрая и холодная ночь. Улицы были пусты — не только из-за дождя и слякоти: был повод и такому бывалому человеку, как Дуайер, чувствовать себя неуютно в столь поздний час. «Чего трястись, — одернул он свой страх, — через десять месяцев все будет позади». Все же невольно он всунул руку под плащ и погладил коротковолновую радиостанцию на груди — последний приют надежды для полицейского, волшебную флейту, которая за пару минут, если потребуется, приведет подмогу.

Он помедлил на углу и бросил взгляд на единственный оазис света с другой стороны площади — еще не закрытый бар. Глоток чего-нибудь согревающего в желудке не помешает в такую ночь, и потом, он же забыл забрать из дежурки сигареты.

В баре был виден только один клиент в серой кепке и старом дождевике, который, склонясь над стойкой, беседовал с хозяином, Сэмом Харкнессом.

Дуайер подошел к бару как раз тогда, когда мужчина бросил «спокойной ночи» через плечо, вжал голову в плечи, готовясь нырнуть в дождь, и угодил прямо в объятия полицейского.

— Полегче на поворотах, — предупредил Дуайер и только сейчас узнал посетителя. — А, это вы, мистер Фокнер. Дрянь погода нынче, не так ли?

— Чистая правда, — улыбнулся мужчина. — Пришлось выскочить за сигаретами. Вам-то, наверное, за такие ночки платят двойную ставку.

— Дождешься от них, держи карман шире.

Фокнер растворился в струях дождя, а Дуайер толкнул дверь, спустился по трем ступенькам и хмыкнул: