Питер Гринвей - Человек, который похитил королеву и распустил парламент

— У тебя плохая память, Дженнингс. Для поддержки ребят на площади Смита там находится группа наших гражданских друзей. Я не думаю, что потребуется их помощь, но, как говорят, береженого и бог бережет.

— Гм… а ребята на Лайонс?

— Эти ребята? Тред-юнионисты забавляются чашкой кофе, перед тем как обрабатывать членов парламента… Ничего особенного в этом нет.

— Я бы тоже не отказался сейчас от чашечки…

— Я угощу тебя, если мы добьемся своего.

— Вы очень любезны. — Дженнингс улыбнулся. — А если не добьемся?

— Ха! Тогда в течение последующих семи лет, а может быть и более, государство будет обеспечивать тебя бесплатной чашкой чая и даже какао по вечерам. А пока вот закури сигарету, — предложил Вайатт.

Сержант уселся поудобнее, достал спички и закурил.

Вот что рассказала о происшедших событиях корреспонденту телевидения миссис Эмилия Финн, одна из тех, кто двадцать третьего числа «все видел собственными глазами».

— Все это, должно быть, произвело на вас, миссис Финн, неизгладимое впечатление…

— О да, конечно…

— Что же, собственно, произошло?

— Все это было так неожиданно.

— Да, да, конечно, но что вы все-таки видели?

— О, фактически очень немногое. Помню, как Большой Бен пробил четыре, а потом кто-то выглянул в окно и сказал: «О-о, смотрите!» И все. Я хорошо помню это, потому что на нем были очки в роговой оправе.

— Да; да. А вы видели, как эти люди, солдаты, штурмовали вход?

— Нет, не совсем так… Как я уже сказала, все это было очень неожиданно. Поднялся невообразимый шум, все кричали, и я решила, что это демонстрация.

— А какое впечатление все это произвело на вас в тот момент?

— Гм… я, право, не знаю…

— Во всяком случае, события взволновали вас?

— Конечно, конечно. Но я боюсь, что, поскольку я, в сущности, не интересуюсь политикой и подобными вещами…

— Но ведь, в конце концов, это было нечто вроде революции. Надо полагать, события как-то подействовали на вас… Ведь вы явились, так сказать, непосредственным свидетелем исторического события?

— Да, но… в действительности… я ведь не была…

— Но…

— Я же всего-навсего кондуктор автобуса. Мы заканчивали свой рейс к Виктории, поэтому на месте событии, собственно говоря, не были. Я просто слышала, как кто-то крикнул: «О-о, смотрите!» Это произошло как раз в тот самый момент, когда мы поворачивали к Уайтхоллу, и я, конечно, выглянула в окно… Но, как вы понимаете, я не столько смотрела на место событий, сколько следила за движением автобуса…

Приведенный разговор был изъят из программы телепередач на тему «Рассказы очевидцев». Сейчас его можно найти только в архивных документальных фильмах Би-Би-Си.

Парламентские дебаты. Палата общин. Официальный отчет. Среда, 23 октября.

Мистер Даблдей (в личной записке) спросил премьер-министра, не будет ли он любезен сообщить, что предпринимает правительство Ее Величества с целью достижения мирного урегулирования вьетнамского конфликта в связи с объявленным правительством США намерением распространить конфликт на территорию соседней Камбоджи.

Премьер-министр (мистер Кеннет Ригли): Я полагаю, что сейчас, пока мы не располагаем исчерпывающей информацией о всех фактах и относящихся к ним деталях, высказываться по этому вопросу было бы преждевременно. Я предпочел бы воздержаться от комментариев, пока не поступит необходимая информация.

Мистер Уинслоу: А разве сам по себе факт не столь тревожен, чтобы не комментировать его?

Премьер-министр: Я должен напомнить достопочтенному члену парламента, что комментарии неуместны до тех пор, пока мы не будем уверены, что информация о фактах достоверна и в ней нет никакой путаницы.

Мистер Элби: Относительно целей США во Вьетнаме заявление было сделано самим американским президентом. Это заявление опубликовано газетой «Тайме». Сомневается ли премьер-министр в правдивости заявления президента или он считает, что газета «Таймс» может быть неточной?

Премьер-министр: Ни то, ни другое. Но само по себе заявление ни о чем не говорит до тех пор, пока мы не узнаем, чем оно обосновано.

Мистер Элби: Насколько я понимаю, вы предлагаете нам кривить душой и краснеть, как невинным девицам, прежде чем уступить хоть одному шагу дяди Сэма? (Неодобрительные возгласы.)

Мистер Лофтфор-Смит: Это самое темное пятно на нашей репутации и на репутации наших американских союзников. Если премьер-министр не может навести порядок среди своих сторонников… (Смех в рядах оппозиции.)

Спикер: Формулировка была, пожалуй, не совсем деликатной…

Мистер Элби: Пожалуйста, я сформулирую вопрос иначе…

Лейтенант Бейнард командовал штурмовой группой, действовавшей против объекта номер один.

Без трех минут четыре. Пока лейбористский член: парламента из Чичели на севере страны услужливо передавал корреспонденту в кулуарах информацию о том, кто, вероятно, воздержится на сегодняшнем вечернем голосовании, два армейских грузовика заняли назначенное место. Наблюдатели на дороге из лондонского аэропорта доложили Бейнарду простым кодом, что «деймлер» и эскорт из мотоциклистов, за которым на предписанном расстоянии (20 метров) следует личная королевская охрана в «форде», прибудет к Моллу ровно в одну минуту пятого.

Лейтенант тихонько выругался: хотел, чтобы историческое событие произошло ровно в четыре, но все же подтвердил получение донесения. Он посмотрел через боковое зеркальце водителя, убедился, что его номер два едет вплотную за ним, и приказал Джаггерсу отвернуть в сторону, чтобы задержаться на пару минут. Через девяносто секунд они влились в главный поток машин и притормозили у светофора на авеню Нортхамберленд, откуда могли наблюдать за объектом.

Бейнард в последний раз проверил свой браунинг, положил его в карман и криво улыбнулся.

— Радуетесь? — спросил наблюдавший за ним Джаггерс.

— Я сейчас думал, что скажет моя старая мамаша, когда услышит об этом.

— Что скажут об этом многие другие, моя жена, например? Я знаю, что она скажет: восемь лет без пенсии, а сейчас только посмотрите на него. Ну ладно, лучше посмеяться сейчас, перед началом.

— Все будет значительно проще, чем ты представляешь.

— Это когда у нас всего сорок человек?

— Я имею в виду всю операцию в целом.

— О да, конечно, — насмешливо пробормотал Джаггерс, — две сотни против пятидесяти миллионов.

— Чем больше разница, тем более неравны шансы… Однако напряжение подавило этот разговор, и дальше они ехали молча…

— Без одной минуты четыре, сэр. Пожалуй, время начинать, чтобы вашей мамаше и моей жене было о чем поговорить.

Они резко остановились, когда часы показали без нескольких секунд четыре. Светофор горел зеленым светом. Сорок солдат в двух грузовиках крепче сжали свои пистолеты и автоматы; из следовавших позади машин образовалась длинная очередь. Автобус мягко притормозил и остановился, когда менялись огни светофора. Водитель высунулся в окно и выругался нецензурными словами. Стоя около машины, Бейнард задержал дыхание, покраснел и начал разыгрывать младшего офицера, выведенного из себя некомпетентностью подчиненных ему солдат. Джаггерс мастерски играл вторую ведущую роль: тупо уставившись на исправный двигатель под капотом, он постарался придать своему лицу выражение, которое говорило «Никак не могу понять, в чем тут дело?»