Питер Джеймс - Атомный ангел

– Вы полагаете, сэр Чарльз, – заговорил Питер Нетлфолд, командир С-4, – что русские планируют серию диверсий на атомных электростанциях по всему миру?

– Вчера мы получили доклад из ведомства сэра Уильяма. – Файфшир имел в виду МИ-6 – организацию, к которой в обычных обстоятельствах не проявлял ни малейшего уважения. – Билл, может быть, вы расскажете?

Заговорил сэр Уильям Этлинг – высокий, болезненно худой человек с изможденным лицом и глубоко запавшими глазами под мохнатыми бровями. И телосложением, и неизменными черными костюмами, и особенно выражением лица он чертовски походил на сотрудника похоронного бюро.

– Название «Операция Ангел» нам известно. Впервые оно прозвучало в рапорте, полученном нами из Москвы в июле; с того времени мы слышали его еще несколько раз. Что оно означает, мне неизвестно и выяснить не удалось – хотя, поверьте, мои люди очень старались.

В Москве это название окружено завесой строжайшей секретности. Единственное, что я могу сказать точно: в последние месяцы члены Политбюро пребывают в некоем радостном возбуждении, словно ожидая чего-то значительного и весьма приятного. Вполне возможно, это связано с «Операцией Ангел». Вам, конечно, известно, что Политбюро – это группа престарелых, многоопытных, повидавших виды людей, которых не так-то легко обрадовать или воодушевить. По личному опыту знаю, джентльмены: если Политбюро чем-то воодушевлено, значит, нам с вами стоит начинать беспокоиться.

Наступило долгое молчание. Наконец его прервал Нетлфолд:

– Билл, а что вы скажете о ливийском следе?

– Что ж, Ливия – крупная база международного терроризма. У ее соседа Чада большие запасы урана, и в последнее время ливийцы достаточно массово переезжают в Чад – хотя, возможно, к нашим нынешним тревогам это и не имеет отношения. Быть может, русские намерены руками ливийцев взорвать наши атомные станции. Или же план вообще разработали другие, а русские лишь оплачивают расходы или участвуют как-либо иначе. Вариантов много.

– Заговор ИРА исключен? – поинтересовался Росс.

– На данный момент нет никаких свидетельств в пользу этого, – ответил Файфшир, – и потом, ИРА интересуется только Великобританией.

– А как насчет разведок других стран? – не отставал Росс, экспансивно взмахнув тонкими белыми руками.

Встретив Кирана Росса на улице, вы ни за что не поверите, что перед вами министр внутренних дел. «Гомик какой-то!» – скорее всего, скажете вы. Тощий, костлявый, с редеющими на макушке мышино-серыми волосами, он напоминал мальчишку-переростка. Официальные костюмы в тонкую белую полоску сочетал с яркими цветастыми галстуками, носил белые шнурованные ботинки на резиновой подошве и как-то странно подпрыгивал на ходу. Вступление в министерскую должность он счел самым подходящим поводом, чтобы наконец-то «выйти из шкафа» – и с тех пор с каждым месяцем его голос и жесты становились все более манерными. В правительстве не знали, куда от него деваться, и премьер еще не выгнал его лишь из опасения разозлить влиятельную гей-прослойку избирателей.

– Вы сообщили другим странам? – настаивал Росс.

– Пока не собираюсь, – решительно ответил Файфшир. Он тоже терпеть не мог Кирана и за глаза иначе как «попрыгунчиком» его не называл. – Сообщить об этом кому-то в иностранных разведках или же канадцам – все равно что отправить депешу прямиком в Москву. И потом, пока мы не знаем точно, о каких странах идет речь. Не хочу разворошить осиное гнездо и потерять наш, быть может, единственный шанс разобраться в происходящем, пока не стало слишком поздно. Если мы почувствуем, что нам нужна помощь, или же узнаем нечто конкретное, о чем необходимо будет их предупредить, – тогда и сообщу. А пока что будем держать язык за зубами и постараемся сами во всем разобраться.

Файфшир взглянул на директора МИ-6, и Этлинг задумчиво кивнул. Этим двоим редко случалось соглашаться друг с другом – да и просто разговаривать: оба друг другу не доверяли, и каждый считал другого неприятным соперником. За последние пятнадцать лет, при Файфшире, МИ-5 – без ведома политиков и партий – обзавелась мощным отделением внешней разведки, чьи полномочия выходили далеко за рамки первоначальной задачи по обеспечению внутренней безопасности Великобритании. Файфшир полагал, что обеспечить безопасность страны, не понимая, что делается в мире, невозможно, а информации от МИ-6 он не доверял. Также и сэр Уильям Этлинг и его предшественники были уверены, что разведка за морями бессмысленна, пока ее не дополняет эффективная разведывательная сеть у себя дома, и не желали оставлять эту часть работы в руках МИ-5. Так что эти две организации независимо друг от друга выполняли очень похожую работу, часто даже шпионили за одними и теми же людьми; разница заключалась лишь в том, что Этлинг был чуть сильнее сосредоточен на внешней политике, а Файфшир – на внутренних английских делах. И сейчас мой шеф счел нужным пригласить Этлинга на совещание, предвидя, что тот может знать нечто важное, ускользнувшее от него самого.

– Секретность, – продолжал Файфшир, – вот наше главное оружие. Русские не догадываются, что сэр Айзек жив. В самолете, именно в том месте, где держали сэра Айзека, будет найден труп. Русские сообщат французам, что это тело одного из угонщиков, еврейского диссидента…

– А французы не потребуют установления личности? – спросил Росс.

– Очень сомневаюсь. Весь этот инцидент для них крайне неприятен, особенно сейчас, когда разрядка позволила им наладить активную торговлю с Россией. Уверен, французы чертовски довольны, что дело обошлось всего одним трупом, и с радостью передадут его русским. А на случай, если установить личность покойного постараются русские и если у них есть зубная карта сэра Айзека, мы снабдили тело парочкой вставных челюстей, в точности копирующих вставные челюсти сэра Айзека. Дело оказалось несложным, поскольку своих зубов у сэра Айзека нет.

Последний покраснел.

– Не проще ли было подменить зубную карту сэра Айзека? – не унимался Росс.

– Разумеется, проще, – отрезал Файфшир; он терпеть не мог, когда сомневались в его методах – особенно когда этим занимались неприятные ему люди. – Но, судя по всему, что нам известно о русских, они не преминули обзавестись его зубной картой заранее. Мы решили не рисковать. Еще вопросы? – И он обвел взглядом слушателей.

– Да, – снова выскочил Росс. – Как русские объяснят нам смерть Квойта?

– Русские не знают, что сэр Айзек у нас. По их мнению, мы верим, что он сейчас где-то в России. Свою роль он уже сыграл, значит, дальнейшие появления на публике ему не требуются. Думаю, несколько месяцев спустя русские известят нас, что он погиб в каком-нибудь несчастном случае, скорее всего, в автомобильной катастрофе. На том и делу конец.