Хаим Соколин - И сотворил Бог нефть…

— Ну что ж, одному из вас придется уйти. Вы сделали хорошую работу в Канаде и доказали, что можете быть полезны компании. Как я уже говорил вам однажды, «Эрдойль» — это не клуб джентльменов, а машина, которая делает деньги для акционеров. Поэтому вы останетесь, а Келлер уйдет.

Сказав это, Макс вспомнил китайскую мудрость: «Врага можно уничтожить, но лучше превратить в друга». Будет ли такой друг искренним — это отдельный вопрос. Но искренних друзей вообще мало, да и спрос на них невелик. Неожиданно в голову пришел каламбур, который как бы подвел итог этим размышлениям, — из двух зол выбирай то, на которое меньше зол. Как ни странно, на Пауэлла он теперь был зол меньше, чем на Келлера. Возможно потому, что Пауэлл раскаялся и принял позу покорности. Даже в мире животных схватка прекращается, когда один из противников принимает такую позу. Впрочем, в мире людей его обычно добивают… И чем более справедливым и гуманным провозглашает себя общество, тем более убежденно оно следует этой суровой традиции, которая отличает его от волчьей стаи. Но на заре человечества, когда люди еще не превратились в Homo sapiens и не были облагорожены цивилизацией, они, вероятно, вели себя подобно своим меньшим братьям. Иначе они бы не выжили… Вопреки неписаным правилам, Макс считал такое поведение не только более цивилизованным, но и более разумным. Он решил оставить Пауэлла не потому, что тот раскаялся, а потому, что увидел в нем хорошего геолога. Выбросить его из компании было бы все равно, что выбросить деньги. А избавиться от Келлера было равносильно сохранению денег. В конце концов, нефть находят не президенты, а специалисты. Хороший президент отличается от плохого тем, что не мешает им…

Макс и Клаус Руппе ожидали прихода Келлера. Эрна уже позвонила ему и пригласила зайти через полчаса. Он должен был появиться с минуты на минуту.

— Итак, Клаус, я прямо спрошу его об этой сделке с акциями. А потом вы сами решите — следует ли вам вступать в разговор. Договорились?

— Да, договорились, — голос и выражение лица Руппе показывали, что чувствует он себя не очень уверенно.

— Кстати, в прошлый раз вы подняли вопрос о Пауэлле. Могу сообщить, что он сделал очень хорошую работу в Канаде. Разработал принципиально новую разведочную концепцию. Я предложил ему должность советника по зарубежной разведке.

— Хорошо. Принимаю к сведению.

Келлер вошел с дежурной приветливой улыбкой на лице.

— Здравствуйте, господа. Должен сказать, приглашение несколько неожиданное. Я как раз собирался на важную встречу в Ассоциацию промышленников.

— Сожалею, Гельмут. Но у нас к вам небольшой вопрос. Надеюсь, это не займет много времени, и вы еще успеете на встречу. Вопрос касается покупки вами около трех лет назад пакета акций «Кинг Эксплорэйшн».

— Что именно вас интересует? — на лице Келлера не дрогнул ни один мускул.

— Нас интересуют два обстоятельства. Во-первых, были ли акции приобретены на бирже или непосредственно у определенного акционера? Во-вторых, если они были куплены не на бирже, то отличалась ли цена от рыночной?

— Видите ли, господа, такими операциями занимается мой брокер, и я не очень вникаю в его действия. А кроме того, и это самое главное, моя финансовая деятельность — дело сугубо личное. Я не понимаю, почему должен отвечать на такие вопросы. — Келлер говорил спокойно и держался уверенно.

— В данном случае эта финансовая операция выходит за рамки вашего частного бизнеса. Вы купили у Пауэлла акции по цене на восемнадцать процентов ниже рыночной. Иными словами, вы продали ему должность вице-президента, — голос Макса был жестким. — У вас есть две возможности — либо уйти добровольно, либо расследованием займется уголовная полиция. Добровольныйуход предотвратит огласку. При полицейском расследовании избежать ее будет невозможно. Решение за вами. Ответ можете дать прямо сейчас или завтра.

Наступило долгое молчание.

— Гельмут, неужели это правда? — не выдержал Руппе.

— Сегодня, господа, я вручу вам заявление об отставке, — невозмутимо ответил Келлер и вышел из кабинета.

Владелец компании «Дабл Эй» Шмуэль и адвокат Рон Берман обсуждали ситуацию, сложившуюся на блоке Уинтон. После гибели Алекса и Андрея разведочные работы на нем были остановлены, а три скважины, давшие нефть, законсервированы. По условиям контракта с правительством штата Квинсленд разведка должна была быть завершена еще полгода назад. Нарушение сроков предусматривало штрафные санкции, вплоть до лишения прав на концессию и объявления повторного тендера. Но на заседании конфликтной комиссии Берману удалось доказать, что временное прекращение работ связано с оговоренными в контракте форс-мажорными обстоятельствами, и «Дабл Эй» получила отсрочку еще на полгода.

— Нам нужен опытный геолог. Где его взять? — сказал Шмуэль.

— Может быть, поискать в Израиле? Здесь же есть несколько нефтяных компаний и геологический институт, — предложил Рон.

— Ты серьезно? Эти компании уже сорок лет безрезультатно ищут нефть на миниатюрной территории. Они даже не знают, с какого конца подойти к проблеме. Нет, эти люди нам не подходят. Нужен геолог, не уступающий по профессиональному уровню Алексу. И самое важное, учитывая незащищенность нашего метода, это не должен быть человек с улицы. Поэтому мы не можем искать его пообъявлению в газетах. Главное условие — личное знакомство и безусловное доверие с нашей стороны. Все упирается в то, что у меня нет никаких связей в мире нефтеразведки. Как с этим у тебя, Рон? Не приходилось ли иметь дело с нефтяниками?

— Дело иметь не приходилось. Но я смутно припоминаю, что у жены есть родственник в Австрии. Она как-то говорила, что он нефтяник. Правда, не знаю его конкретную специальность. Связь между ними давно прервалась. Вот такая скудная информация. Может быть, попробовать разыскать его?

— Да, информации немного. Но в любом случае мы ничего не теряем. Займись этим, Рон.

Через несколько дней в доме Макса раздался телефонный звонок.

— Добрый вечер. Это дом господина Адлера? — услышал он незнакомый женский голос.

— Да, это дом Адлера.

— Могу я говорить с Максом?

— Я слушаю вас.

— Это Макс? Здравствуй, Макс. Ты сейчас очень удивишься. Это Эстер Ландау-Берман, Эсти. Я звоню из Израиля. Ты помнишь меня?

— Эсти? Дочь дяди Альфреда? Это ты?

— Да, я. Конечно, я. Очень рада, что не забыл. Столько лет не слышали друг о друге… Как ты, Макс? Как Паула?

— Я в порядке, спасибо. А с Паулой мы давно расстались.

— Извини. Я не знала… Макс, ты, конечно, понимаешь, что я разыскала тебя не без повода.

— Догадываюсь.