Пьер Реми - Бессмертный город

День спустя приехал Депен. Вместе с ним прибыли представители службы безопасности, специалисты по связи, по протоколу и дюжина чиновников — Жюльен не стал вникать в их функции, — всего человек двадцать. Жюльен отправился встречать их на вокзал. Префект предоставил в его распоряжение несколько машин и личный эскорт; делегацию разместили в отеле «Астория», расположенном напротив консульства и дворца Грегорио.

Затем Депен собрал всех на рабочее совещание в кабинете консула. Очень быстро тот понял, что происходящее превышает его понимание, например, к его изумлению, на совещание позвали архитектора Соллера и адвоката Тома. Главой делегации был намечен настоящий план сражения. Хотя предполагалось, что премьер-министр пробудет в Н. не более двух суток, впечатление было такое, что речь шла о подготовке по меньшей мере международной конференции. Несмотря на частный характер визита, в поездке главу правительства должно было сопровождать определенное количество чиновников Кэ д’Орсе и других министерств. Дворец Саррокка забурлил. Служащие префектуры, мэрии, которых Жюльен прежде в глаза не видел, разговаривали с зарубежными коллегами так, словно давно их знали. Намечалось, куда и когда проляжет путь высокопоставленного гостя, какие районы города будут закрыты для остальных смертных: казалось, речь идет ни больше ни меньше как об осаде неприятельской крепости.

Особая беседа была у Депена с Соллером. Они долго обсуждали, какие работы необходимо произвести за оставшиеся три недели в кардинальских покоях. Адвокат Тома в сопровождении г-на Бужю, в отчаянии заламывавшего руки и вопрошавшего, почему его не предупредили — он бы приказал навести порядок, — открыл запертые долгие годы двери.

Визит разбили на этапы. Председатель хотел повидать нескольких старинных друзей. Каково же было удивление Жюльена, когда он узнал, что первым в списке стоит Рихард Фальк, не раскрывавший рта со времени послевоенного процесса над ним. В ответ на удивление своего подопечного Депен улыбнулся.

— Пути господни неисповедимы!

Он шутил, но Жюльен понял, что при этом глава делегации сохраняет серьезность.

На обсуждение был вынесен список трапез в честь гостя. Первый обед намечался у Моники Бекер, причем Жюльену пришлось в очередной раз удивиться: оказалось, о приезде важного гостя ей стало известно задолго до консула. Один из ужинов был оставлен за дворцом Саррокка. Второй обед намечался у некой г-жи Шёнберг на ее вилле Пиреус: г-жа Шёнберг не была ни маркизой, ни герцогиней, и Жюльен никогда о ней не слышал. Остальная часть визита держалась пока в тайне. Гость должен был провести в городе два дня, но никому, даже генеральному консулу, Депен не открыл планы его дальнейшего времяпрепровождения.

— Постарайтесь понять, — сказал в заключение глава делегации (теперь он обратился к Жюльену на «вы», хотя прежде они были на «ты»), — что шеф хорошо знает Н., где у него много друзей, и что иные из его друзей не столь знамениты, как картинные галереи или церкви города!

В голосе Депена вновь прозвучал почти священный трепет по отношению к почтенному старцу; Жюльен был взволнован тем, что именно он сочтен достойным представлять этого старца среди поэтов и произведений искусства города, с которым тот так сроднился.

Рабочие совещания следовали за информационными, разъезды с целью подготовки почвы — за разведывательными вылазками. Наплыв туристов в город постоянно возрастал, что не мешало, однако, десяткам агентов службы безопасности и чиновников всех мастей прочесать весь город в ключевых его точках с единственной целью — с максимальной ответственностью и на официальном уровне подготовить визит самого частного характера.

Моника Бекер, Диана Данини, набожный маркиз Берио иногда принимали участие в конфиденциальных совещаниях, вести протоколы которых было поручено опытной секретарше. В расчет бралось все: меню, состав приглашенных, их место за столом, расположение дверей, окон, наличие сквозняков. Муниципальные служащие, до сих пор занимавшие, по мнению Жюльена, скромные посты, поднялись над теми, кто до сих пор числился их начальством; таким, например, был один из них, которого Жюльен всегда принимал за шофера. А его собственный шофер Джино уже тыкал префекту полиции и, скрестив ноги на столе, курил сигару в присутствии отцов города. И лишь г-жа Шёнберг, у которой должен был состояться второй обед, оставалась загадочной невидимкой.

Жюльен имел по этому поводу разговор с прокурором. Тот был, возможно, единственным высокопоставленным чиновником в городе, которого никак не затронул готовящийся визит. Доктор Мураторе сам навестил консула, избрав предлогом желание обсудить, как идет расследование недавнего убийства. Войдя в кабинет, он со словами: «Маленький подарок» — положил перед ним сверток.

В роскошную бумагу была завернута его собственная книга, в которой прослеживались кровавые преступления, совершенные в городе на протяжении его многовековой истории.

— Здесь мной описаны убийства, оставшиеся безнаказанными, кровавые преступления, из которых ваш Стендаль, живи он в нашем городе, почерпнул бы неплохой материал для хроник на манер «Итальянских». Я собрал настоящую антологию смерти от ножа и шпаги на протяжении нескольких веков и пришел к выводу, что в конечном счете преступление всегда было в Н. способом предержания власти.

В его словах, безусловно, была доля шутки, и немалая, но Жюльен догадывался, что за деланно-безразличной иронией прокурора крылась тревога, связанная с расследованием, которое он вел. Впрочем, он выглядел менее непринужденным, чем обычно, словно не решался что-то предложить или о чем-то попросить. Он закурил, откашлялся, а затем все-таки изложил цель визита:

— У меня есть к вам одна просьба.

Оказывается, перед тем как заняться политикой, глава государства был адвокатом и в самом начале своей карьеры выступал защитником по делу убийцы-садиста, действовавшего в Клермон-Ферране и округе; этот Риомский процесс [61] Ироническое подчеркивание раздутого значения в общем заурядного уголовного дела по аналогии со знаменитым Риомским процессом — судом в феврале — апреле 1942 г., устроенным вишистским правительством над деятелями III республики (Блюм, Даладье, генерал Гамелей, Мендес Франс) в городке Риом недалеко от Клермон-Феррана. в свое время вошел в анналы юриспруденции Франции. Дело происходило сразу по окончании второй мировой войны, когда с газетных полос не сходили имена преступников вроде доктора Петио [62] Имеется в виду Марсель Петио (1893 — 1946), врач, во время оккупации заманивавший к себе состоятельных людей под тем пред­логом, что может переправить их в Южную Америку, убивавший их, уничтожавший трупы с помощью негашеной извести, а затем сжигав­ший остатки в печи. Таким образовав погубил 27, а возможно, и больше, человек. Казнен 25 мая 1945 г. , маскировавшихся, смотря по обстоятельствам, то под коллаборационистов, то под бойцов Сопротивления. Тем не менее зловещий Шампану, убийца пастушек и гроза Клермон-Феррана, избежал гильотины благодаря блистательной речи молодого адвоката, доказавшего его невменяемость.