Франк Лепрево - Комната слёз

МИШЕЛЬ : Неважно : христианство вступило в возраст зрелости, вы не находите ? Так что не будем считать нашу паству стадом безмозглых баранов, которым надо говорить, что читать, а что не читать. Индекс запрещенных книг – не только список, но, главным образом, сама концепция индекса и его претензия на функции нравственного поводыря – так вот: все это, дорогой кардинал фон Харден, исчезнет, лопнет как пузырь. Ибо таково значение слова булла. Папская булла: в общем-то дань девятой музе. ( Напевает песню Сержа Генсбура ) И будет пуф ! Бабах ! Фью ! Плюх ! Вззззжик !

СТЕФАН : У вас ни за что не получится.

МИШЕЛЬ : Да что вы, вот увидите. Все займет пару недель. После историй с отлучением от церкви все пойдет как по маслу.

СТЕФАН : Невозможно.

МИШЕЛЬ : Невозможно – это не по-нашему, не по-гвиански. И потом вы забываете одну вещь.

СТЕФАН : Какую же?

МИШЕЛЬ : Хронологию.

ГВИДО : Он прав, это может пройти.

МИШЕЛЬ : Монсеньер Фальконе, вы любитель истории, думаю, вы уловили суть.

ГВИДО : Это будет третье и последнее поприще, по поводу которого нам придется высказаться, правда?

МИШЕЛЬ : Я вижу, что Монсеньер Фальконе следит за моими рассуждениями.

ГВИДО : Пройдет.

СТЕФАН : Как вы смеете такое говорить ? Никогда такое не пройдет.

ГВИДО : Пройдет. Поможет обмен веществ.

СТЕФАН : Обмен веществ?

ГВИДО : Все кардиналы, без исключения, все – и вы тоже захотите выйти из конклава. Они сдадутся, не выдержат сухофруктов, сухарей и теплой воды. И жизни скопом.

МИШЕЛЬ : Видите, мой голос – отнюдь не глас вопиющего в пустыне. Даже Монсеньер Фальконе обратился в мою веру.

ГВИДО : Скорее поверил в вашу стратегию.

МИШЕЛЬ : Это начало.

ГВИДО : Я поражен вашей откровенностью. Вот так раскрыть нам свои намерения. Благодарю вас за такое доверие.

МИШЕЛЬ : Разве не лучше друг другу говорить все?

ГВИДО : И ничего не скрывать?

МИШЕЛЬ : Звучит новаторски, да? Но и доверие имеет границы. Теперь я хотел бы переодеться. В одиночестве.

ГВИДО: Это не принято.

МИШЕЛЬ: Когда-то все было внове.

СТЕФАН : Монсеньер Фальконе прав. Это против обычаев. Что скажут другие кардиналы, когда увидят, что мы выходим без вас?

МИШЕЛЬ: Могут забеспокоиться, да? ( Пауза ) Даже подумать плохое … Ну так скажите им, что со мной все в порядке. ( Пауза ) А то они привыкли к дурным новостям.

СТЕФАН : Но Ваше Святейшество, моя обязанность – одеть вас, облачить вас в мантию вашего понтификата …

МИШЕЛЬ : Слушайте меня хорошенько – и оба: я намерен одеваться самостоятельно. Наполеон прекрасно сам себя короновал, и ничего страшного не случилось, правда? Можете считать это французской прихотью. Можете даже сказать, что это такая гвианская привычка, если так легче скормить это вашим коллегам. Безобидный заскок – перед тем, как в полной мере заняться всемирным служением.

СТЕФАН : Прозрачность процесса требует того, чтобы я остался с вами, вдали от посторонних взглядов.

МИШЕЛЬ : Оригинальные у вас взгляды на прозрачность. Иезуитские. Я со своей стороны абсолютно прозрачно изложил вам свои взгляды, и, кстати, возможно как раз потому, что я не замалчивал некоторых тем – меня в конце концов и выбрали. Чтобы претворить их в жизнь. Блестящая победа после 42 туров голосования. А в остальном, я уверен, что в Риме есть места стриптиза гораздо более пикантные, чем комната слез.

СТЕФАН : Ваше Святейшество!

МИШЕЛЬ : Мне что, заставить вас клясться, что вы не знаете адресов? Не надо? Ладно. Тогда выйдите немедленно, пока я не передумал, и возвращайтесь через полчаса.

Гвидо и Стефан направляются к двери. Гвидо открывает дверь и выходит. Стефан оглядывается.

СТЕФАН : Ваше Святейшество …

МИШЕЛЬ (знаком приказывая ему удалиться) : Extra omnes.

Стефан выходит и закрывает дверь.

Мишель провожает его взглядом и еще несколько секунд задумчиво смотрит на дверь, – то ли, чтобы убедиться окончательно, что он ушел, то ли размышляя о характере этого человека.

МИШЕЛЬ : Хоть этот не позабыл азов латыни ( Пауза ). Ну, теперь пора.

Мишель направляется к шкафу. Он волнуется, секунду медлит прежде, чем открыть его, – ведь это начало новой жизни. Наконец, открывает и в изумлении отступает назад.

МИШЕЛЬ: Что такое? Что вы здесь делаете? Выходите! Немедленно выходите!

СОФИЯ ( робко выходит из шкафа ): Простите, я не хотела вас испугать.

МИШЕЛЬ : Кто вы? Что вы делаете в этом шкафу? Вы журналистка и шпионите за выборами папы, да?

СОФИЯ : О нет, что вы, вовсе нет, не думайте так!

МИШЕЛЬ : Немедленно скажите мне, кто вы такая. Или я позову охрану.

СОФИЯ : Только не это, они меня и так повсюду ищут.

МИШЕЛЬ ( удивленно ): Объяснитесь, и постарайтесь говорить ясно.

СОФИЯ : Умоляю вас, Ваше Святейшество.

МИШЕЛЬ : Откуда вы знаете, что я новый понтифик? Вы подслушивали?

СОФИЯ : Я услышала невольно. Я здесь сижу с прошлой ночи, спряталась прямо перед тем, как камерлинг впустил всех кардиналов в Сикстинскую Капеллу. А поскольку потом все закрыли на ключ, мне было не выйти. Ой, чуть не забыла: поздравляю вас с избранием, Ваше Святейшество, Искренне.

МИШЕЛЬ : И вы тоже.

СОФИЯ : Что?

МИШЕЛЬ : Но вам еще надо доказать вашу искренность. Кто вы, в конце концов?

СОФИЯ : Меня зовут София. Я бухгалтер. Бухгалтер в Банке Ватикана.

МИШЕЛЬ : И что вы тут делаете?!? В шкафу банкоматов нет!

СОФИЯ : Курия меня всюду разыскивает. Я здесь спряталась.

МИШЕЛЬ : Слушайте, я ничего не понимаю в том, что вы мне рассказываете. Я думаю, что лучше всего мне теперь позвать гвардейцев и еще врача, чтобы вас осмотрели.

СОФИЯ : Нет, заклинаю вас, не делайте этого. Вы про меня не слышали? Даже имени? Не знаете, что меня разыскивают?

МИШЕЛЬ : Говорю вам, я ничего не понимаю. И вообще, с тех пор, как я приземлился, плюс смена часового пояса, трансфер в капеллу, – где мне было читать газеты. Я просмотрел только одну из них, и вас там не было. Вы опасный преступник?

СОФИЯ : Ваше Святейшество, я не опасный преступник.

МИШЕЛЬ : Это успокаивает. Значит, мелкая преступница?

СОФИЯ : Не думаю. Просто я знаю вещи, которых… Лучше бы мне не знать.

МИШЕЛЬ : Неудивительно! Если вы прячетесь в шкафах и подслушиваете…

СОФИЯ : О, вы совсем не то подумали!

МИШЕЛЬ : Относительно вас я пока ничего не думаю. Но готов выслушать. И заодно вас услышит Бог.

СОФИЯ : Что мне делать? Что же мне делать? Я пропала.

МИШЕЛЬ : Доверьтесь мне.

СОФИЯ : Значит, это вроде исповеди?

МИШЕЛЬ : Так ведь проще всего? В конце концов, ведь эта ризница прекрасно подходит для исповеди?

СОФИЯ : Не знаю. Я сто лет не исповедовалась. И я боюсь. Я так боюсь.

МИШЕЛЬ : Меня? Вы сами меня здорово напугали, когда я открыл шкаф.

СОФИЯ : Я нечаянно, Ваше Святейшество. Уверяю вас. Но только теперь я боюсь. Я в ужасе.