Игорь Сотников - Палиндром

Ну а члены совета по нацбезопасности, хоть пока ничего не поняли из того что Мистер президент не сказал, а полагаться на свои догадки в такого рода делах, касающихся нацбезопасности, они не привыкли, решили, что единственное, что они сейчас смогут сделать, так это только поддержать Мистера президента. Что они все до единого и делают, вслед за ним обнуляя свои стаканы. После чего стаканы возвращаются на свои места, на журнальный столик, и хотя каждому сейчас хочется хотя бы лимончиком смягчить крепость употреблённого напитка, никто не смеет первым выказывать себя маменькиным сынком и слабаком, а все ждут действий Мистера президента, который судя по его неприветливому виду, сегодня настроен быть неуступчивым к этому жестокому миру, решившему в очередной раз подогнуть его под себя.

Ну а Мистер президент хоть и искривлён лицом после употребления внутрь коньяка, он, тем не менее, даже не смотрит на столик с лимонами и шоколадками, а к потрясению членов совета нацбезопасности, прикладывает свой нос к рукаву своего пиджака, и как ими видится, вроде как принюхивается к нему. Что не только удивительно видеть всем этим господам, но и заставляет их заинтриговаться и задаться про себя вопросом: «И что интересно там, у себя на рукаве, унюхал президент?».

А как только головы членов совета нацбезопасности посетил этот вопрос, то они тут же принялись догадливо посматривать на рукава своих дорогих костюмов, которые ничем не хуже костюма президента, – шьются-то все в одном месте и на одни и те же бюджетные деньги, – что в свою очередь наводит их на одну и ту же мысль. – А если мой костюм ничем не хуже, чем у президента, то если я применю к нему такой же подход с носом, то это позволит мне ответить на многие вопросы и в том числе понять, если не то, что Мистер президент таким образом хотел отыскать в себе (частички несовершенства в своём совершенстве), то как минимум, это позволит мне понять его мотивацию этих действий. – И только эта мысль посетила головы членов совета нацбезопасности, как они и не успели понять, как так получилось, что они уже склонились к рукавам своих костюмов и так сказать, обоняют их, – а генерал Браслав пошёл дальше, обнюхав не только свой китель, но и китель генерала Сканнета, да так сильно, что чуть было не снюхал с него генеральские звёзды.

Ну а как только они осознали себя и то, в какое положение они себя поставили перед президентом и другими, такими же как и они не воздержанными на нюх членами совета нацбезопасности, то они с опаской посмотрели на Мистера президента и тут же успокоились при виде стоящего на его лице понимания их понятливости и понимания его – а они действительно поняли, для чего Мистер президент был так нюхательно близок с рукавом своего пиджака. Он на ментальном уровне делился с ним эмоциями и заодно крепился.

Но на этом Мистер президент не перестаёт удивлять членов совета нацбезопасности, и он, достав из архивов своей бесконечно много знающей памяти мало кому здесь известную строчку из песни и, напев её: «Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнётся под нас», – вновь озадачивает их множеством вопросов, проистекающих из этой напетой им строчки песни из творчества никому из них неизвестного, но явно какого-то коварного исполнителя – Мистера президента не заподозришь в филантропии и если он о ком-то вспоминает, то тут без бесплатных причин не бывает.

И теперь, после того как Мистер президент всех так недоразумил, наиболее глубокомыслящая часть его совета принялась ворошить свою память, в попытке там отыскать имя этого коварного исполнителя, на которого решил сослаться Мистер президент в обосновании своей нынешней повестки дня – поняв, что двигало в написании этих строчек исполнителем, позволит им понять, что хочет сказать Мистер президент.

– Это несомненно Оззи. – Выдвинул версию у себя в голове генерал Браслав, с непререкаемой уверенностью посмотрев на советника Болтана, у которого, судя по его невнятному лицу, на этот счёт было своё, отличное от генерала Браслава мнение. – Я не был бы так уверен в этом. – Так и подрагивали в сомнении пышные усы этого любителя попсы, советника по нацбезопасности Болтана.

– И кто же тогда? – с внешней усмешкой посмотрел на Болтана генерал Браслав, уже зная, кого видит в этом прогибающем виде этот Болтан, только с виду такой весь белый и пушистый, тогда как внутри него живёт до чего же пакостливый тип. В общем, доктор Джекилл и мистер Хайд в одном лице.

Ну а Болтан даже и не скрывает своих попсовых предпочтений и умонастроений на этот счёт. – Это бородатый победитель Евровидения, Кончита. Он всей демонстрацией себя, показал, как он не прогибист. – Что и говорить, а любит Болтан людей с пышным выражением себя. Ну а то, что он так отлично разбирается в заокеанской музыке, то тут нет ничего уж такого из ряда вон выходящего. Род деятельности господина Болтана предполагает все эти знания – должен же он знать с кем имеет дело и какие результаты приносит проводимая им политика. И судя по тому стоящему на лице господина Болтана довольству, которое он, дабы не смущать противника, умело прячет под своими пышными усами, то его старания увенчались успехом и принесли свои плоды.

– Тьфу на тебя, глобалист чёртов. – Генерал Браслав в сердцах сплюнул и решил этого теоретика глобализма буквально на собственном примере ознакомить с тем, что на самом деле есть глобализм. – Сегодня же я тебя остригу под глобус.

Тем временем Мистер президент обнулил вторую бутылку и, подняв полный стакан, наконец-то озвучил ту проблему сегодняшнего дня, которая несёт главную угрозу национальной безопасности, и для решения которой, они все сегодня здесь, в ситуационной комнате, собрались. – Первая леди считает, что они, – надеюсь не нужно объяснять кто эти они, – недостаточно представлены в государственном аппарате, и как результат, они отодвинуты от принятия важных государственных решений, которые между прочим, их напрямую касается. И что, спрашивает Первая леди, будем делать с этим упущением? – Здесь Мистер президент так похоже изобразил Первую леди, что не будь на его месте Первой леди, то Ханна вполне бы могла спутать Мистера президента и Первую леди. При этом Мистер президент при своём озвучивании этого вопроса Первой леди, выглядел так искренне заинтересованным в поиске ответа на этот вопрос Первой леди, что Ханна не сомневалась в том, что этот вопрос и в самом деле задавался ему.

– И видимо члены совета по нацбезопасности ничего подобного не ожидали услышать от президента, – продолжила свою импровизацию Первая леди, – так-то они, как правило, рассматривают куда как более приземлённые вещи, например, сброситься деньгами на носки директору ФРС, чтобы он базовую ставку не повышал, или послать авианосную группу за грейпфрутами в одну банановую страну, чтобы потрафить недавно женившемуся спецсоветнику Борису, у которого жена беременна желаниями попробовать на вкус грейпфруты с банановым вкусом, и заодно удивить местного бананового диктатора своим запросами (пусть, где хочет ищет, если хочет и дальше диктаторствовать), – и поэтому они застыли в недоумении, ожидая того, что Мистер президент рассмеётся и разрядит обстановку, заявив, что это была шутка.