Игорь Сотников - Палиндром

Альцгеймер, видя все эти затруднения Ханны, со своим пониманием причин её затруднения обращается к ней с разъяснением своей позиции. – Опасаетесь стать разменной монетой в чужих руках. Понимаю. – С задумчивым видом говорит Альцгеймер. – Что же могу вам сказать на это. Кроме того, что мы все есть часть чего-то большего. И наша ценность, или по современному, курс, зависит от той ценности, которую мы представляем для этого большего. – И судя по вспыхнувшему огню в глазах Ханны, Альцгеймер нашёл очень верные для неё слова.

– Так что же вы на самом деле от меня хотите? – крепко так посмотрев на Альцгеймера, прямолинейно спросила его Ханна. Чего, такой её проявленной оживлённости, да ещё с таким ярким блеском в глазах, Альцгеймер явно не ожидал увидеть, и чуть было не выпустил руль из рук. Что заставило его спохватиться за руль, и таким отвлекающим манёвром получить время на отсрочку на свой ответ.

Когда же Альцгеймер остановил автомобиль у обочины, – так будет безопаснее, объяснил он, – то он, дабы дать себе ещё времени подумать, достаёт из кармана пачку сигарет с зипповской зажигалкой, затем опять спохватывается, вспомнив, что не испросил разрешения у леди затуманить её голову дымом. Но леди не против того, чтобы Альцгеймер слегка упорядочил свои мысли таким дымным способом, ну и заодно приспустил думного тумана в их отношениях – в некоторых находящихся в состоянии неопределённости случаях, для ясности понимания друг друга, припустить тумана не будет лишним.

И вот Альцгеймер выжег огонь из своей очень интересной зажигалки, а вслед за этим, с задумчивым видом пустил дыма в приоткрытое окно, после чего он искоса смотрит на Ханну и говорит. – Я хочу, чтобы вы разделили со мной тот груз ответственности, который навалится на меня в тот момент, когда я раскрою настоящее значение этого счёта.

– Но почему? – не сдержавшись, спросила Ханна.

– Не знаю, – пуская дым в лобовое стекло, с какой-то отрешённостью заговорил Альцгеймер, – может, я не буду знать, что мне дальше делать, а может я такой бессердечный, не терпящий нечестности по отношению к себе человек, готовый разрушать всё напропалую, после того, когда меня захотели обвести вокруг пальца. – Альцгеймер с яростью в глазах посмотрел на замершую в одном положении, вдруг побледневшую Ханну и, пустив дым поверх неё, сказал. – Только вам решать, какую версию меня вам принимать за чистую монету.

– Я приму. – Не менее твёрдо дала свой ответ Ханна, вдруг вспомнив Первую леди. – Она мне обязательно должна помочь. – Подумала Ханна. А на немой вопрос Альцгеймера, кивнув в сторону дороги, сказала. – По дороге обсудим.

– Я не против. – Сказал Альцгеймер, пуская в путь автомобиль.

Глава 24

Эликсир любви и пути к нему

– Но и это ещё не всё. – Всё не даёт успокоиться Первой леди Ханна, продолжая потрясать её своими новостями. А ведь она (первая леди), как человек не свободный, а достаточно долго находящийся в зависимости от своего замужнего положения, чтобы начать уже забывать о том, что привело к заключению этого брака, разве может вот так спокойно, как это делает Ханна, слышать о том, что в этом мире ещё кто-то думает разводиться. И когда Ханна сообщила ей, что ещё не точно, но из надёжных источников стало известно, что её такой всегда приличный и обходительный супруг, господин Шиллинг, подумывает разводиться, то она сразу и не смогла поверить такому невероятному стечению обстоятельств в голове господина Шиллинга.

И конечно Первая леди, пребывая в дальней известности насчёт такого отношения людей облечённых супружескими обязанностями к своей настоящности, сразу и не смогла поверить Ханне. И она, прикрывая своё изумление напускной весёлостью, принялась разубеждать Ханну в этой немыслимости, которую ей внушил и не пойми кто неизвестный.

– Да они все так провокационно подумывают, когда пребывают в бесконтрольной уверенности, что мы их не слышим, а сказать что-то такое укрепляющее их мужественность в глазах своих собутыльников уже назрело. И даже если ты сам Мистер президент и никто тебе, у него на вечерних посиделках в кабинете с коньяком, – он, для того чтобы ему не мешали пить напропалую, для всех эти посиделки называет советом национальной безопасности (понятно чьей отъевшейся морды), – не может возразить и перебить словом, и то вынужден, время от времени, через подобные утверждения: «Всё достала, завтра же объявлю своей стерве вотум недоверия!», – поддерживать свою мужественность перед членами совета безопасности. Которые будучи и сами все сплошь подкаблучники и тряпки, со своей колокольни смотрят на президента, и так сказать, требуют от него не подтверждений всему тому, что они про себя насчёт него надумали. – Здесь Первая леди, уже войдя в раж своего повествования, где она так артистически и достоверно от первого лица показала президента, была вынуждена на время остановиться, а всё потому, что Ханна её перебила своим вопросом.

– Но они не зря так думают? – с лёгкой улыбкой спросила Ханна.

– Это высшего допуска секрет. И даже для Мистера президента не делается исключения. Когда придёт время, узнает.– С многозначительной улыбкой ответила Первая леди.

– Мне кажется, что не узнает. – Продолжая улыбаться, сказала Ханна.

– А зачем расстраиваться. Многие знания ведут к многим печалям. Так говорят. – Ответила Первая леди.

– Пожалуй, да. – Согласилась Ханна. Но Первой леди не терпелось продолжить незаконченное представление её представления того выдуманного совета национальной безопасности, где первую скрипку играл её супруг, Мистер президент – главной причиной этого её нетерпения сейчас было не её желание переубедить Ханну в её заблуждениях насчёт своего невоздержанного на язык и решения супруга, а её желание продемонстрировать свой загубленный Мистером президентом актёрский талант.

А всё дело в том, что Мистер президент в своё не президентское время, будучи всего лишь одним из многих воротил бизнеса, которых и не счесть на одной только Уолл-стрит, – вечно они там толкутся, не давая ни слова никому сказать, перекрикивая друг друга своими напыщенными заявлениями о своей богатости и платёжеспособности, – Беру на все эти твои никчёмные акции и ещё вон те голубые фишки детям на чай, и потом посмотрим, кто из нас богаче! – раньше чем приёмная комиссия в училище по актёрскому мастерству распознал в ней безусловный талант первой красавицы, и сделал ей предложение от которого она не смогла отказаться: «Будешь на моём „Мерседесе“, как сыр в масле кататься», – и как результат, театральный мир недосчитался ещё одной звезды.

И вот Первая леди, так и не смирившись со своим актёрским талантом, – а он время от времени прорывается в ней и ставит Мистера президента в невероятно неловкие ситуации во время встреч на высшем уровне, где она так позволяет себе выражаться лицом и гримасничать, что тот же президент одной дружественной страны, в один момент подпав под обаяние её подмигивающих ему глаз, уже не столь дружественно смотрит на Мистера президента, которого он бы в порошок стёр, не будь за его спиной могущественного флота, – когда появляется хоть какая-то возможность, как в случае её встреч с Ханной, то она не преминет ею воспользоваться. И начинает разыгрывать все эти мини сценки из жизни знакомых ей людей. Ну а так как круг его знакомых ограничен окружением Мистера президента, то в основном все главные роли в её импровизациях доставались им.